Только открыв дверь своей квартиры, Виктория поняла, что что-то здесь не так. Прямо на полу – шелковый шарф, которого она в своем гардеробе не помнила. На подзеркальном столике – непонятно откуда взявшиеся патрончики с помадой, рядом же – глянцевый журнал…
А на кухне шумит вода и слышится отчетливое шипение масла на сковородке.
– Клер! – Виктория метнулась туда – и на пороге кухни столкнулась с сестрой, которая на ходу стягивала фартук.
Объятия были долгими и очень-очень теплыми.
– Ну как ты?
– Отлично! Теперь – отлично. Прости, что не подготовилась к твоему приезду…
– Ничего, это сюрприз. Я же в прошлый раз уже сделала себе ключ. Нет, ты не подумай, я сначала долго звонила…
– Брось! Мой дом всегда открыт для моей сестры!
– Обожаю!
– А я тебя.
Ну и прозвучало еще много всего ласкового, теплого и вроде бы незначительного, что могут сказать друг другу не просто сестры, а сестры, которые выросли близкими подругами.
А потом Виктория сидела на кухне, любовалась своей сестрой, которая, кажется, еще больше похорошела, пила сваренное специально для нее какао и слушала Клер, говорившую взахлеб: какая у Джима хорошая работа, вот только ему приходится часто уезжать по делам и она остается одна, про курсы итальянского, куда Клер записалась от скуки и где познакомилась со многими интересными людьми, про то, что ей в принципе надоело сидеть дома, терять день за днем в вечном ожидании мужа и она или найдет работу, или родит ребенка.
– Послушай, Тори, а как ты?
– А что я? У меня новый проект.
– Виктория… – Клер посмотрела на сестру укоризненно.
– Оформляю парк для загородного дома Джона Катлера, – продолжила Виктория как ни в чем не бывало.
– Что-о? Катлера? – Клер подскочила на месте, отчего ее до сих пор не выпитая чашка с теплым коричневым напитком возмущенно звякнула о блюдце. – Ты хочешь сказать – того самого Катлера, который…
– Ага, – будничным тоном подтвердила Виктория.
Внутренне она, конечно, ликовала: Клер ведь всегда прохладно относилась к ее работе, а тут представился такой случай продемонстрировать именно те ее стороны, которые могут восхитить сестру.
– Ну ты даешь! – выдохнула Клер, усевшись на стул и откинувшись на спинку.
– Ага, – повторила Виктория.
– И как он? – Глаза Клер сияли. Создавалось впечатление, что она радуется за сестру, которая выиграла в лотерею миллион.
Виктория подняла глаза к потолку.
– Богатый. Немолодой. Резкий. С хорошим вкусом…
Сильный, очень сильный. Красивый. Умный. Интересный. Эрудированный. Странный…
– Вот это да! Вы уже… ну… – Клер подыскивала нужное слово, которое вертелось на языке, но никак не хотело срываться с губ. – У вас было свидание?
Теперь настала очередь Виктории вскакивать с места.
– С ума сошла?! Мы говорим о Джоне Катлере, понимаешь? О Джоне Катлере! Какие свидания у меня могут быть с этим человеком?
– Ну… романтические…
– Нет, сестричка, ты и вправду сумасшедшая! – Виктория заняла позицию у окна.
– А что тут такого? У тебя уже кто-то есть?
– Нет. И не нужно. А с ним у меня контракт!
– Так. Понятно. Ты боишься. Ты очень боишься потерять свою независимость. – Клер рассуждала, а когда она рассуждала, то обычно передвигала предметы. Благо сейчас в ее распоряжении были две чашки с блюдцами.
– Нет! Я боюсь… – Виктория сглотнула. – Ну к чему, к чему весь этот разговор?! Неужели нельзя просто посидеть рядом, посплетничать?
– Ты боишься… – подтолкнула ее Клер.
– Быть использованной.
Виктория закрыла глаза.
– Но он тебе нравится?
Виктория покраснела.
Вот приехала моя сестренка. И ей можно признаться во всем, абсолютно во всем, даже в том, что держала в тайне от себя. Счастье.
– Да.
– Ну вот видишь. Значит, стоит попробовать!
– Клер, я же сказала…
– Милая моя сестра, – Клер встала, подошла к Виктории и обняла ее за плечи, – скажи мне, пожалуйста, ну для чего такого тебя способен использовать Джон Катлер, который в принципе может иметь рядом почти любую женщину?
– Видишь, ты сама сказала… – Виктория стерла со щеки предательскую горячую каплю.
– Нет, послушай меня: он может позволить себе любую женщину… Так для чего ему использовать тебя? Совершенно верно, – Клер чмокнула сестру в нос, – ни для чего. А это значит, что он вполне может тебя полюбить…
Клер притянула к себе Викторию и обняла, потом осторожно подвела к стулу и усадила. Сама быстренько устроилась рядом.
– Ну вот смотри. Для начала определимся: какие женщины нравятся сильным мужчинам? Правильно, слабые. Значит, так: одеваешься в голубое. Нежно-голубое, поняла? Прямо сейчас пойдем и купим что-нибудь новое, красивое. Можно даже инфантильное… – Клер явно увлеклась.
– Ну уж нет!
– Хорошо. Тогда слушай дальше: пудра посветлее, чтобы кожа казалась бледной, и яркие ресницы. Ими нужно делать вот так… – Клер изобразила то, что она считала взглядом невинной школьницы.
– Клер! Притормози. Ты путаешь слабость с глупостью. Тем более я ни в коем случае не намерена представляться слабой!
– А? Да, возможно. Но давай заменим слово «слабая» на «нежная и женственная». А, вот! Надо упасть в обморок.
– Падала, – призналась Виктория.
Клер просияла.
– И что?
– На руках носил. – Смущенная улыбка. В отличие от Катлера Виктория помнила ощущение от его рук.
Клер издала радостный боевой клич.
– Вот! Уже! Ты у меня умница, сестренка!
– Да. А невеста у него – красавица.
– Невеста? – Бровь Клер искривилась. – Красавица? Дура, значит.
– Да нет. Просто очень красивая. Очень ему подходит. И вообще, – настроение Виктории моментально изменилось, будто что-то хрупкое переломили пополам, – закончим этот разговор. Все это останется только нашими мечтами. Моими мечтами.
Клер молча обняла сестру. Ничего, моя милая, моя замечательная Тори. Все еще будет хорошо, очень хорошо. И красиво. Вот увидишь…
Виктория была страшно горда собой. Еще бы, ведь благодаря многообещающему проекту она наконец-то решилась потратить свои сбережения и купить новую машину! Серебристый «Форд Фокус», пускай подержанный, но гораздо лучше ее прежнего «фольксвагена», совсем старенького. Из-за него, точнее его непрезентабельности, она в последнее время совсем мало садилась за руль. Благо, сотрудничество с Джоном Катлером давало ей кое-какие «транспортные привилегии»…
Сейчас она впервые ехала к нему на своей машине. Нервничала. И не только из-за того, что нужно было следить за дорогой.
Разговор с Клер, который состоялся несколько дней назад, все не шел у Виктории из головы. За окном автомобиля мелькали картинки, которые стали очень знакомыми и почти дорогими Виктории, они выстраивались в знакомые цепочки, и на несколько мгновений можно было поверить в иллюзию стабильной жизни, в то, что наконец-то появилось что-то, что радует каждый день, и теперь всегда она будет вот так ездить к нему в Лоу-Лейкс…
