Диана кивнула. Именно такого ответа она и ждала.
– А теперь?
Кэм усмехнулся:
– Теперь я думаю, что мой дед не так уж плох.
– Интересно. – Она немного помолчала, обдумывая его слова. Потом спросила, внимательно глядя на него: – А знаешь, многие думали, что ты уехал из-за Лулу.
Он явно не понял:
– Лулу?
– Лулу Борден. Ты ее помнишь? – Диана подавила улыбку.
– А! Ну да, конечно. Высокая девица с пышными формами. Копна рыжих волос. Приятная улыбка. Кокетлива.
– Она самая.
Кэм пожал плечами:
– А какое она имеет ко мне отношение?
– Ну… – Диана многозначительно посмотрела на него. – Она стала сильно полнеть сразу после того, как ты уехал. Люди говорили, это из-за тебя. Многие так считали.
– Что? – Он глядел на нее с ужасом, пока она не посоветовала ему смотреть на дорогу. – Если многие так считали, значит, многие ошибались.
Диана радостно кивнула:
– Я так и думала, но хорошо, что ты подтвердил.
Он нахмурился, все еще обдумывая это обвинение.
– А что говорила сама Лулу?
– Она вышла замуж за Томми Хансакера.
– Ух! – Кэм покачал головой с выражением беспредельной скорби. – Оклеветан в своем родном городе.
– Естественно, – весело подтвердила Диана. – Где же еще могут погубить человеку репутацию?
– А теперь они опять думают, что я – папаша? – заметил он цинично, кивнув на ее круглый живот. – Ну, по крайней мере, они высокого мнения о моих возможностях.
Диана усмехнулась:
– Легенды, как правило, затейливее фактов.
– Кстати, о легендах… – Он помолчал, потом рискнул спросить: – Почему ты не выходишь замуж за отца твоего ребенка?
Веселость мгновенно исчезла с ее лица.
– Не обсуждается.
Он повернулся к ней:
– Ди!
– Нет. Я ничего тебе не скажу. – Она решительно тряхнула головой. Голос ее звучал более чем твердо. – Это мой ребенок. Отец тут ни при чем.
– Но так не бывает.
– Бывает. – Она подняла руку. – Дискуссия окончена.
Он не стал больше настаивать, но до самого дома думал над ее словами.
Солнце уже садилось, когда они свернули на дорогу в Голд-Даст и увидели озеро.
– Возвращаясь к нашему разговору, – сказал Кэм. – Ты приедешь повидать маму?
«Я думала, этот вопрос остался лежать в дорожной пыли далеко отсюда. Или, по крайней мере, должен был остаться», – подумала Диана. Вслух она ничего не говорила. Она хотела дать Кэму шанс высказаться.
Он сделал нетерпеливый жест. Возможно, считал, что у нее было достаточно времени для принятия решения.
– Слушай, Ди. Я кое-чем обязан моей маме. Достаточно многим, если хочешь знать. Я потратил уйму времени, чтобы понять, как устроена жизнь и каково мое место в ней. А когда я разложил все по полочкам, оказался там, откуда начал. Но тем временем я понял, что семья важнее всего на свете. И я должен вернуть кое-какие долги моей семье. Поэтому я приехал. К сожалению, положение слишком тяжело, чтобы я сумел его быстро поправить. Но это, по крайней мере, я могу для нее сделать. Позволить ей устроить ее бал. И вот тут ей нужна помощь.
Диана слушала его и соглашалась почти со всеми его словами. На самом деле он хороший сын.
Она вздохнул:
– Хорошо, Кэм. Я поеду к твоей матери. Но не завтра. Завтра я должна явиться к врачу.
– Здесь, в городе?
– Нет. Я с самого начала решила, что обращусь в клинику в Сакраменто. Я нашла там хорошего врача. Не хотела, чтобы все в городе знали о моей беременности.
Мужчина кивнул:
– Пожалуй, это разумно.
– Так что я приеду к твоей маме в пятницу. Поговорю с ней. – Она тряхнула головой. – Но боюсь, я ее разочарую. – Он издал какой-то неопределенный звук, и Диана так и не поняла, согласен он с ней или нет. – Мне не очень хочется участвовать в ловле богатой жены для тебя, – заявила она. – Тем более если ты не собираешься жениться. Ты хоть это сказал матери?
– Она знает, как я настроен.
– Да? – спросила она с сомнением. – Кэм, давай начистоту. Твоя мать ищет тебе невесту, хочешь ты жениться или не хочешь. А мне не очень приятно ей в этом помогать.
– Почему? – Мужчина лукаво посмотрел на нее! – Скажи, почему тебе это неприятно?
Ее подбородок выдвинулся вперед.
– Ты прекрасно знаешь почему, – сказала она хрипло, – и с твоей стороны не очень красиво заставлять меня произносить это вслух. Ты все понимаешь и понимаешь, что болезнь неизлечима. – Сказав это, она забрала карту, выбралась из машины и пошла к своему одинокому дому.
Кэм долго сидел неподвижно и просто смотрел на луну. Потом поехал домой.
Диана видела Кэма во сне. Он целовал ее, обнимал, она была счастлива. А потом она проснулась и увидела его у своей двери.
– Пончики, – сказал он и протянул ей в знак примирения бумажный пакет. – Это тебе на завтрак.
– Спасибо. – Она взяла пакет и закрыла дверь перед его носом.
– Эй! – негодующе крикнул он.
Она открыла дверь и сделала вид, что сердится на него.
– Ты слишком рано. И вообще, не смотри на меня, пока я не переоденусь.
– Я закрыл глаза, – солгал он. – А рано я приехал, потому что хотел сам отвезти тебя к врачу и боялся опоздать.
Ее глаза расширились от удивления. Она медленно открыла ему дверь. Он вошел. Она оглядела его с ног до головы.
– Мне не нужно, чтобы меня кто-нибудь вез, – упрямо заявила она.
– Я не пытаюсь вмешиваться в твои дела, – заверил он. – Если хочешь, я подожду в машине. Но мне кажется, кто-то должен быть рядом с тобой – на всякий случай. А поскольку отца ребенка рядом нет, можешь рассчитывать на меня.
«Можешь рассчитывать на меня». Эти слова зазвенели у нее в голове. Она понимала – он говорит серьезно, но знала, что он не вправе так говорить.
– Кэм, мне действительно не нужно помогать. Он посмотрел в ее широко раскрытые глаза и твердо сказал:
– Надо, Ди. Да, я знаю, ты в состоянии справиться сама. Ты очень смелая, ты всю жизнь старалась все делать сама. Я знаю, ты не нуждаешься в физической помощи. Ты сильная, ты всегда со всем справлялась. – Он протянул руку, погладил ее по волосам, повернул ее лицо к себе. – Но каждому человеку кто-то нужен. Никто не может пройти весь свой путь в одиночку. Я сейчас здесь. Я могу помочь, поддержать тебя, если надо, подставить плечо. Ты не должна быть одна.
К своему ужасу, она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Диана прогнала их: слезы – признак слабости, а ей нельзя проявлять слабость. Ни перед кем. Она постаралась взять себя в руки, но Кэм уже целовал ее, ласкал, утешал, успокаивал. И ее самозащита рухнула. Она склонилась к нему, как тростинка на ветру. Как она могла ему сопротивляться? Какая-то часть ее существа жаждала подчиняться ему, всегда, везде. Но именно эту часть себя она должна побороть.
