и видит полуголой!
— Мне так спокойнее! — упрямо повторяет Богоров
Из некогда Асиной, а сейчас ее собственной, комнаты выглядывает Маша и заявляет:
— Кати, надень ты это кольцо! Он же не уймется!
И девочка снова исчезает за дверью, отдохнуть перед вечерней тренировкой.
Мейер со вздохом надевает кольцо и задумчиво говорит:
— В 30 я сама себе купила кольцо, надела и всем рассказывала, что замужем за американцем. И мне никто не верил, — она немного грустно улыбнулась, — А потом мы с тобой как ненормальные прятались. И никто не верил, что я свободна. Парадокс.
— Вот и дай почтенной публике возможность порадоваться, что картинка и ощущение совпало.
Женщина задумчиво смотрит на безымянный палец, охваченный тонкой полоской золота, и повторят:
— Парадокс!
****
— Я не понимаю, что у вас, мужиков, в голове происходит, что вы такое творите?!
Они уже сорок минут сидят в неподвижной машине Богорова на стоянке перед салоном красоты, откуда Катя ушла, чтобы выслушать его объяснения. И он изо всех сил пытается ей объяснить, а она не может понять.
— Слушай, ну, что тут непонятного! Вообще-то, это неприятно, когда тебе изменяет жена! И этим не делятся с любимой женщиной! Унизительно! — возмущается ее непонятливости мужчина.
— Тош! Ты же ей тоже изменил! — не выдерживает Екатерина, — Со мной! Это не унизительно? Видеть твою беременную жену, с которой ты вроде из-за меня разводишься — не унизительно?!
— Блин, Кать, мы вроде уже договорились, что я дурак и неправ?! Только, — Антон внимательно смотрит ей в лицо, — неужели ты сама никогда не совершала ничего такого, во что стоило бы меня посвятить, но показалось правильнее не посвящать?
Белые стены стационара, из которого она выписалась пятнадцать минут назад. Через ветровое стекло автомобиля Грачева они выглядят какими-то жутковатыми, хотя все прошло хорошо, и врачи были вполне дружелюбны и профессиональны.
Леша молча заводит машину, выезжает из больничного городка и только после этого спрашивает:
— Катюш, ты понимаешь, что на моем месте должен быть Богор? Где он?
— На сборах. За детьми кому-то тоже нужно следить, — негромко отвечает женщина.
— Хреновая отмазка у твоего мальчика, — презрительно замечает Леша.
В салоне авто повисает тишина.
— Может, ты в чем-то и прав, — в конце концов произносит блондинка, — Но я все равно тебя не понимаю.
— А ты меня прости, а поймешь потом, — улыбается Богоров.
Он поднимает женскую руку, лежащую на колене, и подносит ладонь к губам. Горячее дыхание на коже меняется на нежное прикосновение. Дорожка поцелуев от запястья к сгибу локтя.
Ее прикрытые глаза и чуть приоткрытые губы, к которым тянет магнитом.
— Держись! — негромко заявляет Антон и срывается с парковочного места.
До их квартиры мужчина домчал автомобиль, презирая всякие правила, и, наверное, наловив кучу штрафов, в рекордное даже для гонщика “Формулы 1” время.
Катя ждет бури и натиска, но, как только двери закрываются, все превращается в бесконечную нежность. Прикосновения, поцелуи, даже его дыхание на ее коже. Нежность в том, как разбегается молния на сарафане. Нежность в том, как ползает с плеча бретелька. Нежность в сладкой атаке на ее грудь. Нежность в дорожке влажных касаний языком от солнечного сплетения до лобка. Нежность проникновения. И нежность похожих на перистые облака импульсов экстаза. И нежность его губ в ласке после любви, когда они лениво бредут от поясницы к завиткам волос на затылке.
Прижав ее к себе, Антон задает вопрос, мучающий его с момента общения с троицей на пороге «Зари»:
— Как тебе удалось еще неделю общаться со мной, когда в голове было такое?!
Тихий ласковый смех, вибрирует между прижатыми друг к другу телами:
— Я просто не умею скандалить письменно, — женщина ерзает, устраиваясь удобнее в его объятиях.
— Ах, ну да! Как я мог забыть?! Ты же при личных встречах — королева скандала.
Хохочут уже оба.
— А ты, между прочим, в курсе, что Хрусталев мне забанил доступ вовнутрь “Зари”? — недовольно сообщает Антон.
— Вадька может, — не слишком удивляется Катерина, — Я с ним поговорю.
Губы скользят по женскому плечу до шеи. И тут мужчина внезапно задает вопрос:
— А у тебя паспорт с собой?
— Какой еще паспорт? — недовольная тем, что он прервал поцелуи, ворчит Катя.
— Пока только гражданки РФ, — деловито отвечает Богоров.
— Да в сумке должен быть, — неуверенно вспоминает женщина.
— Тогда собирайся!
— Куда? — ей так хорошо лежится в этой квартире, прижатой к его груди спиной, что никаких поездок еще минимум час она не планирует.
— Поедем создавать аргументы для Вадика, — от души веселится Богор и выбирается из кровати.
Работница ЗАГСа смотрит на них так, словно хочет сказать, что тут не Лас-Вегас, чтобы такими взъерошенными и отвратительно счастливыми припираться на подачу заявлений. Дело-то серьезное, чай, брак, а не увеселительная прогулка. Единственное, чего пока не знает работница, кого первым одернуть: дорогую блондинку, чей паспортный возраст отличается от наблюдаемого лет на 10, или ее жиголо, который так и скачет вокруг.
— Ближайшие даты регистрации — через три месяца! — нервно сообщает тетка.
— А может, — седоватый брюнет ласково щурится, пытаясь найти обходной путь и приблизить дату бракосочетания, но его невеста спокойно кивает головой и с какой-то загадочной улыбкой произносит:
— Ничего страшного. Проверим чувства.
И так насмешливо и нежно смотрит на своего спутника, что возникает сомнение, а жиголо ли этот хорошо одетый мужчина с веселым взглядом:
— Да, точно, — соглашается он, — вдруг у нас все не всерьез.
И оба углубляются в заполнение бумаг.
