Телефон зазвонил в начале девятого, сразу после того как Саймон уехал на работу, а Бренда поплелась будить своих маленьких сорванцов. Констанс ничего не оставалось, как взять трубку.
— Констанс?
От звука глубокого низкого голоса ее бросило в жар.
— Алло? Кто говорит? Констанс? — нетерпеливо вопрошал Чарлз.
— Да, я слушаю, — пробормотала она, собираясь с мыслями. — Простите, но у меня рот был занят бутербродом, — солгала Констанс, объясняя свое замешательство.
— Понятно. У меня на это утро была назначена деловая встреча, но ее отменили, и мне совершенно некуда себя деть. Какие у вас на сегодня планы?
Какие планы? — удивилась Констанс. Да он что, ненормальный в самом-то деле? Я после нашего разговора всю ночь глаз не сомкнула, а ему хоть бы что!
— У меня дела, — заявила она.
— Какие?
— Разные.
— Нельзя ли поподробнее?
— Чарлз, мне казалось, мы все выяснили еще вчера.
— Тогда приглашаю вас на ланч, — не растерялся Чарлз и, прежде чем она успела ответить, добавил: — Сразу обещаю не приставать со своими ухаживаниями. Ну что, идет? Мы же просто встретимся, как два старых друга, которые волею судеб оказались в холодном незнакомом городе…
— Но-но, Чарлз, не забывайтесь: я-то, слава богу, коренная жительница Лондона.
— Ах да! Но теперь вы живете в Суррее, — ловко вывернулся он.
— И все-таки я вынуждена отказаться, — твердо сказала Констанс. — Вспомните, что было сказано прошлым вечером. Встречаться нет смысла, понимаете?
— Не понимаю. Но попробуйте меня разубедить. Пойдите со мной в ресторан и расставьте наконец все точки над «i»!
Это было просто смешно. Констанс вдруг пришло на ум, что, будь она у себя, а не у Бренды, то давно бы уже повесила трубку, решив тем самым деликатный вопрос расставления точек без рысистых состязаний в красноречии. Но ведь она не в Суррее, а Чарлзу, чего доброго, взбредет в голову перезвонить еще раз, вот тогда-то Бренда с Саймоном и узнают, что она его видеть не хочет. Этого им явно не понять, Чарлз Стэйн так понравился им прошлым вечером, тем более брат ни за что не захочет упустить такого выгодного клиента!
Чарлз уже успел наобещать Саймону золотые горы. Он, дескать, расскажет о галерее всем своим друзьям и партнерам по бизнесу, а те в свою очередь, обезумев от радости, кинутся скупать картины какой-то неизвестной художницы. Довольный Саймон уже подсчитывал барыши.
Он знал, что так будет, думала Констанс, злясь на Чарлза. Он отлично все просчитал.
— Если честно, в галерею я сегодня не собираюсь, — убийственно холодным тоном заявила Констанс, выждав театральную паузу. — И в ресторан мне с вами пойти не в чем. Я не захватила вечерних туалетов. Вот, может, прогуляюсь с Банга по Гайд-парку, пока хорошая погода.
— Ну и отлично, — сказали на другом конце провода.
Неужели отвязался? — обрадовалась Констанс, но, как оказалось, рано обрадовалась.
— Я вот тоже хотел бы сегодня проветриться, погодка-то просто загляденье! Как раз вместе и погуляем.
Ах черт, не отстал… Констанс понимала, что Чарлз вдребезги разбил ее тщательно выстроенные доводы, но все же предприняла жалкую попытку отстоять свою независимость.
— Вам, наверное, вредно много ходить, а я бы хотела гулять до обеда. Банга весь вечер просидел взаперти.
— Не беспокойтесь, не вредно, — пробурчал Чарлз. — Я же не инвалид. Ждите меня через полчаса, я за вами заеду.
— Ладно, — вздохнула она и повесила трубку.
— Кто это был? — Бренда выпорхнула из кухни с таким лицом, словно уже заранее знала ответ.
— Чарлз. Он собирается заехать и взять нас с Банга на прогулку, — глухо сказала Констанс.
— Похоже, ты от этого не в восторге. Что между вами происходит?
Констанс неопределенно пожала плечами. Тогда Бренда подошла к ней и, просительно заглядывая в глаза, тихонько пожала ей руку.
— Только пусть это останется между нами, хорошо? — попросила Констанс.
— Могила, — поклялась Бренда, припечатав указательный палец к губам.
— Понимаешь, я сейчас не хочу ни с кем встречаться. Ни с Чарлзом Стэйном, ни с кем-либо еще. Я ему об этом говорю, а он не верит…
— Это потому, что он не просто «кто-либо еще». Такие на дороге не валяются. Ты потратишь не один год, прежде чем найдется второй такой.
— Но я вовсе не хочу искать такого же, как он! Я и его не хочу… — Констанс осеклась и замялась. Она не была на сто процентов уверена, что так оно и есть. — Я просто не готова к этим отношениям. И не знаю, буду ли когда-нибудь готова…
— Послушай, — вновь заговорила Бренда, осторожно подбирая слова. — Я догадывалась, что у вас с Робертом не все идет как по маслу, особенно когда ты рассказала о его навязчивом желании лишить тебя возможности иметь детей. И, я знаю, Саймона до сих пор гложет чувство вины за то, что он не принял твои жалобы всерьез. Но, Констанс, милая, не все же мужчины такие, как Роберт!
— Знаю, однако мне все равно страшно. Я все еще боюсь встречаться с мужчинами, особенно с Чарлзом. У него слишком сильный характер, он сводит с ума своим обаянием, он…
— Как Роберт? — договорила за нее Бренда. — Поверь, девочка, они вовсе не похожи!
— В любом случае, от меня ему нужно только одно, — тихо призналась Констанс. — Он так прямо и сказал, открытым текстом, представляешь?
— Не может быть!
— Очень даже может. — Констанс горько усмехнулась. — Он такой же, как его папочка. Вот уж воистину, яблоко от яблони…
— Ну, тебе виднее. — Бренда поджала губы и с сожалением посмотрела на Констанс. — Мне просто хочется, чтобы ты встретила кого-то, кто способен сделать тебя счастливой. Ой, мне пора! — встрепенулась она, бросив взгляд на часы. — Детей надо вести в садик… И не забудь: ужинаем сегодня в семь.
— Хорошо.
Констанс порывисто обняла Бренду и попрощалась с племянниками. Когда дверь за ними закрылась, в доме стало удивительно тихо. Констанс вымыла посуду, смахнула со стола оставшиеся после детского завтрака крошки и вытерла лужицу молока на полу. Банга не отходил ни на шаг и требовательно заглядывал хозяйке в глаза.
— Иду, иду. — Констанс улыбнусь собаке. — Но сегодня мы будем гулять не одни…
Услышав магическое слово «гулять», пес радостно завилял хвостом.
Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали.
— С добрым утром! — бодро поприветствовал ее Чарлз, когда Констанс открыла дверь.
Выглядел он просто замечательно: черные джинсы в обтяжку и темно-серая хлопчатобумажная рубашка как нельзя лучше подчеркивали стройность его фигуры. Закатанные по локоть рукава обнажали мускулистые загорелые руки, обильно покрытые черными завитками волос. Словом, красивый и в силу этого наверняка опасный мужчина. Констанс потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание и оторвать взгляд от его дьявольской наружности.
