— Наверное, это из-за меня, — предположил Джеральд.
— Из-за тебя, — коротко согласилась она. — Я не могу сосредоточиться.
— Что ж, извини. — Он опустил глаза и уставился на свои руки, явно не желая менять тему разговора, хотя было очевидно, что ей эта беседа не доставляет удовольствия. — Но я хотел все выяснить, Дерин. Ты знаешь, какие чувства я к тебе испытываю, и не думаю, что ты поступила совершенно правильно, когда отправилась в ресторан ужинать с Грегори, как только я уехал.
— Ничего подобного! — негодующе возразила она. — Ты уехал не меньше чем за два дня до этого, и я в этом не видела ничего плохого. Не понимаю, почему мне нельзя иногда отдыхать от работы и нельзя есть. Кроме того, я не являюсь твоей собственностью.
— Я… — начал было Джеральд, но она продолжала, не обращая внимания на его попытки объясниться.
— Дом пригласил меня поужинать в ресторане для разнообразия, и я поехала с ним. Не понимаю, зачем тебе понадобилось делать из этого трагедию.
— Я не делаю из этого трагедию, — возразил он. — Просто я люблю тебя.
— Я знаю, что любишь… или, по крайней мере, говоришь, что любишь, но я тебе не принадлежу, Джеральд, и ты знаешь, как для меня важно быть независимой.
— О, Дерин! — Он выглядел таким обиженным и испуганным, что Дерин немедленно пожалела о своих словах. К тому же она вспомнила, что сказал ей Доминик вчера вечером; он назвал ее жестокой и безжалостной и предположил, что она наверняка обидит Джеральда.
Так все и произошло. Он окажется прав, если только она сейчас же все не исправит. Она протянула руку и коснулась лица молодого человека.
— Прости меня, Джеральд, — попросила она. — Мне следовало выразиться иначе.
— Но все равно ты бы подразумевала именно это? — мрачно уточнил он, и она вздохнула, откладывая в сторону кисть и осторожно вытирая руки тряпкой.
— Да, наверное, подразумевала бы именно это, — признала она. — Но ты меня знаешь, Джеральд. Я не могу… я не стану вводить тебя в заблуждение и говорить, что могу измениться. Я еще не готова… остепениться и выйти замуж или даже более-менее серьезно к кому-то отнестись.
— Как, даже более-менее? — с беспокойством спросил он, и она улыбнулась.
— Мне бы не хотелось даже более-менее, — сказала она, и он глубоко вздохнул.
— Я думал, что в последнее время стал тебе немного дороже. Мне известно, как ты относишься к тому, чтобы остепениться и выйти замуж, и я уважаю твои чувства, ты это знаешь, но… но в последнее время ты казалась немного другой. Как будто твое отношение чуть-чуть изменилось.
— Вообще-то нет, — осторожно возразила Дерин.
— Иногда ты казалась именно такой, — настаивал он. — И я думал, что твои чувства ко мне могут стать немного серьезнее.
— Ты мне нравишься, Джеральд.
Тут она осознала, что его расстроенный, слегка обиженный вид вызывает в ней сильную тревогу, и понадеялась, что не начинает сдаваться. Она всегда очень ценила свою свободу и свою независимость и ни под каким видом не хотела бы, ничего не зная, шагнуть в ту неизвестность, к которой, как она считала, приведут ухаживание и брак. Джеральд действительно был очень милым, и она, Дерин, насколько она понимала, была ему очень дорога. Иногда она действительно чувствовала угрызения совести, когда думала о том, сколько ему пришлось проехать, чтобы оказаться рядом с ней.
— Только нравлюсь?
Она улыбнулась, смущенная тем, что придется быть слишком откровенной.
— Ну, может быть, немного больше, чем просто нравишься, — призналась она. — Ты мне действительно очень дорог.
— О, Дерин! Милая!
— Я сказала «дорог», — поспешно напомнила она ему, когда он взял ее за руки и с серьезным видом уставился на нее. — Я не влюблена в тебя, Джеральд, и не уверена, что когда-нибудь тебя полюблю.
— Я тебе дорог, — с серьезным видом повторил он. — Это кое-что значит, милая Дерин. Мне остается только ждать и ждать, пока ты не решишь, что чувствуешь ко мне нечто большее, чем просто «дорог».
Она засмеялась, чувствуя, что начинает волноваться, потому что увидела, что между деревьями от реки идет Доминик. И даже на таком расстоянии она могла утверждать, что Пес навострил уши и изо всех сил пытается вырваться от Доминика, который придерживает его за ошейник. Пес так невзлюбил Джеральда, что это казалось почти невероятным. Иногда она чуть ли не начинала верить, что Доминик и вправду имел к этому какое-то отношение, потому что, как правило, животные хорошо относились к Джеральду.
Джеральд почувствовал, что ее внезапно что-то отвлекло, и обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. Он нахмурился, когда увидел, что в садовые ворота входят Доминик и собака.
— Он действительно ходил на реку купаться? — поинтересовался он, заметив сверток, который Доминик нес в одной руке. Дерин кивнула:
— Он иногда занимается подводным плаванием с аквалангом.
— В реке? — Эта мысль явно вызвала у него отвращение. — Разве она не грязная… загрязненная?
Дерин покачала головой:
— Нет, только не Пеннтог. Это одна из нескольких рек, к которым это не относится. К счастью, рядом с ней нет ничего, что могло бы ее загрязнить, и она до самого дна чиста, как хрусталь.
Джеральд пожал плечами.
— Все равно странно, что он выбрал именно это место для подводного плавания с аквалангом, — настаивал он. — Я бы даже не поверил, что здесь достаточно глубоко.
— В некоторых местах здесь очень даже глубоко, — просветила его Дерин. — И я не думаю, что это нечто из ряда вон выходящее, верно? Если его это развлекает.
— И держит его подальше от тебя, — догадался Джеральд, и она пожала плечами.
— Что-то в этом роде.
— Но все равно странно, — продолжал он, явно не собираясь оставлять эту тему. — Я хочу сказать, зачем он вообще здесь находится. Интересно, почему он решил приехать именно сюда и спрятаться здесь.
— Потому что он знает Гвинет Рис, и она предложила ему пожить в коттедже. Я думала, что ты это знаешь.
— Об этом я знаю, — подтвердил Джеральд. — Но не могу понять, почему он приехал в глубь страны. Я бы не сказал, что такому человеку, как он, нравится прятаться. И еще мне интересно, где он провел последние несколько лет… когда закончилась история с наследницей, о которой писали в газетах на первых страницах.
— В тропиках, — коротко сообщила Дерин.
— Вот как? — Он с любопытством приподнял бровь и посмотрел на нее. В его взгляде сквозила подозрительность. — Он об этом рассказывал, не так ли?
— Только потому, что я его спросила, — призналась она. — И мне совсем не хотелось бы разговаривать о нем целое утро, если ты не против, Джеральд.
