— Я не против. — Он пожал плечами, как ей показалось, с несколько недовольным видом. — Я бы хотел, чтобы он вернулся туда, откуда приехал, вот и все. И там бы и остался.
Дерин не удержалась от улыбки.
— Вряд ли он так поступит, — покачала головой она. — Я сама предположила нечто в этом роде, но, кажется, он хочет остаться здесь, а он упрямый.
— Как и ты, — резко ответил Джеральд. В его голосе прозвучало сожаление. — Если ты действительно хочешь от него избавиться, милая, возвращайся со мной в город. Или позволь мне найти где-нибудь для тебя другой коттедж.
Дерин решительно покачала головой, крепко сжав губы.
— Мне здесь нравится, — твердо сказала она. — Я могу мириться со многими вещами до тех пор, пока у меня есть этот коттедж и эта чудесная долина.
— Как я и говорил, — победоносно провозгласил Джеральд. — Упрямая.
— Да, упрямая. — Она взглянула на часы и вздохнула, подумав о работе, которую до сих пор не закончила. — Наверное, раз Дом вернулся с реки и сейчас позже, чем я думала, мне лучше пойти и приготовить что-нибудь на ленч, — сказала она.
Джеральд нахмурился:
— Ты все еще готовишь ему еду?
— Когда мне вообще случается готовить, что происходит не так уж часто. — Она собрала все свое имущество. После того как Пес решил поближе познакомиться с ее вещами, что имело ужасные последствия, она перестала оставлять их без присмотра. — Ты остаешься? — осведомилась она.
— А мне можно остаться? — спросил он, с надеждой глядя на нее. Она кивнула, криво улыбнувшись:
— Конечно, можно, это все еще мой коттедж… пока.
Она вспомнила о замечаниях Джеральда насчет подводного плавания с аквалангом в реке на следующее утро, когда вышла поработать в сад. Было еще довольно рано, но солнце уже находилось высоко в небе. Стояла замечательная теплая погода, так что Дерин с удовольствием думала о предстоящей работе за стенами дома.
Когда она ставила свой табурет, краем глаза заметила что-то белое, лежавшее на траве рядом с летним домиком. Это не могло оказаться листом бумаги, потому что было гораздо большего размера. Если бы она не знала, что Доминик сдавал вещи в стирку в Гланреддине, то подумала бы, что он что-то выстирал и положил там сушиться.
Чем сильнее она пыталась не обращать внимания на это белое пятно, пока раскладывала вещи, тем большую озадаченность чувствовала. Если хотели что-то высушить, то гораздо лучше было это повесить на веревке для сушки белья возле коттеджа. Зная, что Доминик уже ушел, она осмелилась пойти к летнему домику, чтобы самостоятельно все выяснить. Если он действительно что-то выстирал, она могла прийти на помощь и должным образом закрепить эту вещь прищепкой на веревке для сушки белья. А если она ошибалась, то все равно Доминика дома нет, так что говорить ей колкости из-за ее любопытства будет некому.
Когда она подошла поближе, то увидела, что это пара купальных трусов. Очевидно, он купался рано, может быть, еще до завтрака. Несмотря на теплые лучи солнца, они совсем не сохли, так что там им находиться не следовало. Поэтому она их подняла и отнесла обратно в сад. Она их закрепит прищепками на короткой веревке, привязанной к углу коттеджа. Под свежим, теплым ветерком они высохнут гораздо быстрее.
К тому времени, когда Доминик пришел на ленч, Дерин уже совсем забыла, что повесила их сушиться на веревке, так что посмотрела на него с некоторым удивлением, когда он обратился к ней со словами:
— Ты знала, что это случится?
Она отвернулась от шкафа, где хранились тарелки, и с минуту непонимающе смотрела на какую-то белую вещь, которую он поднял, чтобы она ее хорошенько рассмотрела. Потом улыбнулась:
— О, так они высохли? Я повесила их на веревку. Они были так разложены на траве, что сохли бы там целую вечность.
— Но, по крайней мере, тогда они остались бы целы, — заметил он, держа трусы обеими руками и просунув палец в довольно большую дырку на задней стороне.
— О! — Дерин некоторое время не сводила глаз с дыры, едва удерживаясь от смеха. — Как же это случилось?
— Это случилось потому, что одна умная девушка закрепила их на веревке прищепками с проволочными пружинами, — пояснил он.
— Я уверена, что они не порвались, когда я их вешала, — стала оправдываться она, все еще глядя на дырку.
— Они порвались, когда я их снял с веревки, — сообщил он, швыряя трусы на стул. — Я не заметил, что ты закрепила их прищепками, и просто потянул.
— Тогда ты вряд ли можешь винить в этом меня, — возразила Дерин, как ей казалось, достаточно разумно. — Ведь ты наверняка мог увидеть прищепки.
— Дело в том, что не мог, — не согласился он. — Или я не стал бы просто дергать. Ветер перекинул трусы через веревку, и я не видел этих чертовых прищепок.
Дерин глубоко вздохнула, ставя на стол тарелки и блюда:
— Ну, ты мог бы догадаться. Тебе следовало знать, что я всегда пользуюсь прищепками, когда что-нибудь вешаю сушиться на веревку. Так поступают все нормальные женщины.
На его лице появилась озорная ухмылка.
— Мне еще нужны доказательства того, что ты и вправду нормальная женщина, — заявил он и уселся за стол, как будто дожидаясь, что она даст ему сдачи.
Дерин считала, что совершает доброе дело, спасая его купальный костюм, поэтому такое отношение с его стороны привело ее в ярость. Она негодующе посмотрела на Доминика и буквально швырнула хлеб на стол перед ним.
— О, я и сама не знаю, зачем беспокоилась из-за твоего глупого лягушачьего костюма! — фыркнула она.
— Это не лягушачий костюм, — тут же сообщил он ей, как будто разговаривая с глуповатым ребенком. — Это обычный, но довольно дорогой купальный костюм.
— Чем бы он ни был, теперь это не важно, — заявила она. — А ты, наверное, вообразил себя ныряльщиком с аквалангом, когда плескался в реке.
— Я там не плещусь. Я занимаюсь подводным плаванием с аквалангом, и это называется совсем не «ныряльщик с аквалангом».
— Ну, я не разбираюсь во всех этих тонкостях, но в том, что порвались трусы, виновата не я, а ты.
— Ты могла их оставить там, где они лежали.
Она принесла масло и банку с солеными огурцами и бухнула все это перед ним.
— Жаль, что я их там не оставила, — резко ответила она. — В любом случае, тебе не нужен лягушачий костюм, ты и так похож на лягушонка.
Это была ребяческая колкость. Она знала, что он этого так не оставит, так что попыталась отойти, чтобы занять свое место за столом. Но он обхватил пальцами ее левое запястье, заставил остановиться, и она вскрикнула в знак протеста.
— Дамы так себя не ведут, — тихо сказал он ей. — Никогда.
