— Билл Смолл, погонщик с Беар Крик. Миссис Карей рассказывала мне вчера о нем. Она говорила, что парни из Дабл-О и ABC пользуются любой возможностью, чтобы прийти и послушать его. — Ее красивое лицо воодушевилось, она сказала:
— Я удивляюсь, почему парни с нашего ранчо не хотят послушать, как я пою и играю. Мне бы так хотелось это делать для них.
— Хотят! Я это очень хорошо знаю. Пет рассказывал, что они собираются у стены дворика после обеда, чтобы послушать твое пение.
— Правда, Стив? Мне это гораздо приятнее и почетнее, чем, если бы мое имя было начертано на небе. Пригласи их вечером. Мы устроим музыкальное представление с синьорой Жеральдиной Кортлэнд в главной партии. Ну, пора! — она пришпорила лошадь. — Жаль, что Брюс Грейсон не подождал. Он…
— Ты же хотела петь для парней с Дабл-О. Грейсон не из их числа.
— Ого! Я чувствую, как будто мои кости хрустят между твоими крепкими белыми зубами, когда ты так смотришь на меня.
— Тогда не забывай, что ты замужем.
— Ты уверен, что это тебе не приснилось? — провокационно усмехнулась она. — Знаешь, Стив, я никак не могу воспринимать тебя как женатого мужчину. Ты… ты просто хорошенький мальчик. — Кортлэнд ярко покраснел. Он схватил за уздечку и притянул к себе Патчеза.
— Знаете ли вы, что случается с человеком, который раскачивает собственную лодку, миссис Кортлэнд? — властно произнес он.
— Знаете ли вы, что бывает с человеком, если он становится деспотичным диктатором, мистер Кортлэнд? Вот что! — Она стегнула свою лошадь. Патчез, дернув головой, вырвался у Стива из рук.
Когда она вечером встретила его, то была с ним вежливо-холодна, как бывают вежливы случайные попутчики. Пианино было вынесено во дворик, и парни, расположившись на скамейках, заполнили все пространство. Девушка была смущена, когда все встали, чтобы поприветствовать ее.
— Я спою то, что мне кажется, должно вам понравиться. А потом вы скажете, что сами хотите услышать. Пожалуйста, вы можете курить, — добавила она, подумав, что это поможет им немного расслабиться.
Все посмотрели на Стива. Он кивнул. С довольными лицами они стали рассаживаться и доставать сигареты.
Кортлэнд и Бенсон расположились на краю террасы. Сзади на фоне ясного голубого неба виднелись покрытые снегом вершины гор. Дворик утопал в благоухании цветущих растений. В дверях, как на застывшей восточной картинке, стояли Минг и Хопи Сой. Кортлэнд подумал, что Джерри в своем розовом платье сама похожа на прекрасный цветок. Джерри пела, как никогда раньше. Мужчины стали подходить поближе. Когда она замолчала, один юноша-итальянец остановился у края пианино. Его большие черные глаза казались слишком большими на узком лице.
— Что ты хочешь, Тони? — спросила Джерри с улыбкой.
— Играете ли вы что-нибудь из оперных арий? Джерри была удивлена. Она не предполагала исполнять для них что-либо из оперного репертуара.
— Ты любишь оперу, Тони?
— Очень, синьора. Дома мы брали наш маленький сестра в опера, даже если не имели что-либо поесть. Мы чувствовал, что если сестра будет слушать великий музыка, она станет прекрасная леди, она не станет плохой… — он замолчал, заметив, что парни с изумлением смотрят на него. Пробормотав извинения, он вернулся на свое место.
Проводив его улыбкой, Джерри достала «Сказки Гофмана» и запела «Баркаролу». Когда она закончила, тени уже удлинились, и солнце закатилось за вершины гор. Не было аплодисментов, никто не курил, мужчины сидели замерев. Посмотрев на темнеющие вершины, она запела: «День замирает на закате…». На следующем куплете мужчины подхватили песню. Многие из них при этом вспомнили своих матерей и деревенские церкви в догорающих лучах солнца.
На этом музыкальный вечер закончился. Один за другим мужчины подходили к Джерри и благодарили ее. Когда последний из них покинул дворик, Томми повернулся к девушке.
— Это был прекрасный вечер, миссис. И изменив тон, обратился к Кортлэнду.
— Ты заметил, что не было Маркса и Шуффлера?
— Ты хотел, чтобы они здесь были?
— До сегодняшнего дня я не хотел этого. Два месяца тому назад, когда Маркс приехал сюда, я никак не мог понять, где же я видел его. Когда сегодня появился этот аэроплан, я вспомнил. Он был механиком в ангаре, где я пытался отремонтировать колеса в 1917 году.
— Ты уверен, Томми?
— Более чем уверен. А ты сомневаешься?
— Эта информация только подтвердила мои подозрения, что именно Маркс и Шуффлер сигналили тому пилоту.
Кортлэнд сидел в гостиной в ожидании Джерри, задумчиво сдвинув брови. Бенсон, расположившись на ручке кресла, наклонился поближе к лампе с книжкой в руках. Из открытых окон залетал свежий ветерок с реки.
Джерри была очень возбуждена после приглашения Грейсона на обед. Он прикурил сигарету и выпустил дым в Губера. Пес сидел у его ног с выражением покорного ожидания. Кортлэнд отчетливо вспомнил, как будто это было вчера, что ответила Джерри в тот первый вечер их знакомства на его вопрос, нравится ли ей Нью-Йорк. Он увидел ее глаза с золотыми огоньками, услышал ее мелодичный голос.
— Я люблю этот город. Он такой большой, такой красивый. В пустыне я бы погибла не из-за отсутствия еды, а из-за отсутствия общения. — И это говорила девушка, которая прожила на ранчо три месяца, не видя никого, кроме дока Рэнда и нескольких соседей по ранчо, пока не побывала на Беар Крик. Он был слишком занят и не задумывался над этим. Он считал, что должен уберечь ее от несчастья, но вчера чуть совсем не сорвался и перешел грань. При появлении Джерри он потушил сигарету. Сделав шаг ей навстречу, он остановился, засунув руки в карманы. Боже, как она была красива! Все кинозвезды, которых он видел в Нью-Йорке, показались бы простыми модистками рядом с ней. Жизнь на ранчо придала ее лицу необычайную свежесть и приятный загар. Он с удовольствием заметил, что единственное украшение, которое она носила, была нитка жемчуга на шее. Этот жемчуг подарил ей на свадьбу сэр Питер. Он остался у него после жены, а до этого принадлежал его матери. Томми процитировал:
— …это восход, а солнце — вот Джульетта. Джерри засмеялась и послала ему поцелуй. Минг Сой, еще более чем обычно похожая на женщину с гравюры, вынесла из комнаты ее пальто.
— Как вам нравится мой костюм, мистер Томми? Это первое приглашение, которое я получила с тех пор, как уехала из города. Я… я нравлюсь тебе, Стив?
— Да, нравишься, — сказал он с сарказмом, и тут же возненавидел себя, увидев, как улыбка исчезла с ее лица.
— Пойдем, — сказал Стив, направляясь к автомобилю.
