– Ты чего, маленькая? – Он продолжал держать ее в своих руках, не спеша нависая.
Улыбнувшись ему в шею, Тома качнула головой, молча прося продлить их общее единение.
Он понял ее, сильнее прижав к себе. Так сильно сжал, что едва косточки не захрустели.
– Тебе идет загар.
– Спасибо.
– Со мной по заграницам особо не полетаешь, – как-то глухо и хрипло заметил он.
– Есть Крым. Анапа. Сочи. Карелия, наконец.
Услышав последний пункт, Тихонов громко хмыкнул.
– Ну да, и комары.
– И что? Может, я спокойно отношусь к комарам?
– Следующим летом проверим. К матери на огород отвезу тебя.
Сказал и замер в ожидании ответа.
Тома не стала медлить. Не сделала даже секундной паузы.
– Я заранее запасусь спреями и различными гелями. Полную косметичку набью ими. А у меня, знаешь, какая большая косметичка!
– Верю, – сказал он, продолжая всматриваться ей в лицо.
И вроде бы даже улыбнулся.
Но одними губами.
Тома не выдержала. Вздохнула. И что ей с ним делать? Снова допустить, чтобы колючками обзавелся? Броней?
Иногда у взрослых мальчиков так и остаются тараканы, что щедро заползают им в головы в детстве, пока те разбирают машинки, выясняя, из чего состоит игрушка. Это нормально. Тома не считала себя мудрой или взрослой.
Похищение изменило многое в ней. Находясь, там, в яме, она сравнивала себя с героиней «Молчания ягнят». Ту спасли, и ее спасут! Она снова и снова перебирала события прежних дней. Она не делала никому плохого? Почему она?..
На этот вопрос не нашлось ответа. Выбор маньяка пал на нее. Рандомно.
Еще она помнила тот день. В мельчайших подробностях. Когда Женя принял ее в свои руки. Его глаза, его запах. Они впитались в нее, проникли под кожу. Можно ли влюбиться в своего спасителя? Спорный вопрос.
Сначала Тамара хотела просто отблагодарить его. Почему-то именно его. Мама говорила, что вопрос решен.
Но нет… Она должна была сама.
В Женю она влюбилась, когда увидела выходящим его из спорткомплекса. Смеющимся. Довольным.
Ее сердце екнуло.
Дальше… Ну что дальше? Чудила она. Бывает такое.
Можно и дальше продолжить, будет ли смысл?
Она мало что поняла из его признаний про отца и квартиру, в которой они сейчас находились. Ее задело другое – его мысли о том, что Женя не пара дочке судьи. Ну бред же!
У нее в обозримом будущем прекрасная профессия.
– Как ты думаешь Елена Викторовна меня пошлет, когда я попрошу у нее разрешения за тобой ухаживать?
Говорят, это женщины любят поболтать после секса. Томе было настолько кайфово находиться рядом с Женей, что она готова молчать, ни единого слова не говорить. Лишь кутаться в его руки. Остальное – потом.
Но ему не терпелось. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Намного чаще, чем требовала физиология. А ее?.. Кажется, тоже.
– Хм. – Тома заелозила, удобнее устраиваясь. Хотя куда еще. – А ты намереваешься за мной ухаживать? По-настоящему.
– Совершенно верно.
Его губы прикоснулись к ее волосам. Господи… Как же приятно! Лежала бы так бесконечно. И мурчала периодически. А еще тихо молилась, чтобы счастье не заканчивалось.
Никогда.
– Это хорошо. Мне по классике жанра надо будет покочевряжиться, да? – Тома говорила, а у самой грудь распирало от счастья. В горле ком образовался, и голос предательски дрогнул. Еще немного – и расплачется, глупая. Тихонов точно оценит ее душевные порывы.
– Если только немного, Том.
Евгений переменил положение, мягко опрокидывая ее на диван и нависая сбоку. Тома не сопротивлялась. Пусть делает что угодно, лишь бы никуда не уходил.
– А если я не буду кочевряжиться? Такой вариант подлежит рассмотрению? – продолжила она. Ей было мало контакта их тел. Не надышалась еще.
В глазах Жени промелькнуло удивление, которое он постарался быстро скрыть. А вот не нахмуриться не получилось.
– Том, я люблю тебя. Признаю, вел себя порой неадекватно. Даже не порой, а в большинстве случаев. И ты не будешь на мне отыгрываться? Эй-эй! А это что у нас тут…
Она все-таки не сдержалась и заплакала. Точнее, одинокая слеза потекла из глаза.
Которую он смазал большим пальцем.
– Любишь? Дошло до тебя?
– Готов голову пеплом посыпать.
Тома качнула головой и прикрыла глаза на пару секунд.
Ей необходима тишина… Чуть-чуть, совсем немного.
– И какое тут отыгрываться, Жень? Я так хочу быть с тобой. Как сейчас… Каждую свободную минуту. Знаю, девочкам вроде как положено поломаться немного…
– Давай будем считать этот этап пройденным и учтенным за то время, что ты попу грела на пляже? – с надеждой и чересчур поспешно сказал Женя, сжимая ее сильнее. – Я с ума сходил. Сначала тебя потерял, потом твоя мать сказала, что ты улетела. У меня сразу в голове – с кем?..
– Одна я улетела. Мне… – Тома зажевала нижнюю губу, подбирая слова. – Это тоже сложно объяснить, Жень. Наверное, как в твоем случае с отцом. Я столько за тобой бегала…
– Прости за это…
Он прервал и себя, и ее поцелуями. Тома с удивлением отметила, как низ живота снова потянуло, прострельнув желанием. Соски тоже отреагировали, бесстыдно напряглись. Женя прижимал ее едва ли не вплотную к себе, поэтому они уткнулись ему в грудь.
– И когда между нами что-то сдвинулось, я не могла остаться здесь. Мне надо было уехать.
– Надо – значит надо. Сейчас ты как?
– Сейчас? Офигенно.
Евгений боднул ее шутливо лбом.
– Я не в моменте.
– Да и не про него.
Они оба разом замолчали. Иногда тишиной сказать можно куда больше, чем словами. И взглядами. Телами.
– Я тебя к Сотову приревновал в аэропорту, – выцедил из себя Евгений, кривя губы.
– О! К Климу Васильевичу?
– Васильевичу?
Тома видела, как после отчества из глаз Жени уходит колючесть. Она клокотала где-то на дне, то поднималась, то опускалась. Они говорили урывками, всплывающими фразами. Эмоциями.
Сердцами.
Еще никогда ранее Тома не чувствовала такого сильного единения с Женей. Он тоже. Она в этом не сомневалась. Кто-то может спросить – почему? Да потому. Иногда не надо задаваться лишними вопросами, стоит прислушаться к себе.
Сожалела ли она о том, что их отношения развивались именно так? Нет. Значит, это их путь.
И они стоят в самом начале.
Женя провел рукой по позвоночнику, вдавливая пальцы в кожу.
– Я снова хочу тебя. Наверное, рано?
– Да, – кивнула она, сохраняя во чтобы то ни стало серьезную мину. – Мы калорий потратили дофига. Я есть хочу.
– Черт, Томка, точно!
Женя рыпнулся вскочить с дивана, но Тамара непонятно каким чудом удержала его, обвив ногами крепкий торс. Мужчина отреагировал должным образом – сразу прекратил какие-либо движения, поддался ей, остановился.
– Тут холодильник пустой.
– Я подозревала. Поэтому согласна на пиццу.
– Том, давай что-нибудь более… хм… интересное что ли. Сейчас ресторан выберем и…
– …и к пицце газировку. Вредную. А пиццу я хочу на тонком тесте. И чтобы было много-много сыра.
Она говорила, а сама тянула на себя Евгения. Сладить с таким бугаем оказалось не так-то легко. Детинушка ей достался сильный.
– Понял. Сделаю сейчас.
– Не сейчас… Через минут десять, – прошептала Тамара, нацеливаясь на его губы.
Майор расставил руки по обе стороны от ее лица.
И снова этот взгляд… В самую душу.
– А мне надо говорить, что я тебя люблю? – едва слышно, почти не размыкая губ, прошептала Тамара, одновременно впуская его в себя и прикусывая мочку уха. – Или обойдешься?
– Надо, – довольно разулыбался Женя. – Причем каждый день.
эпилог
Несколько месяцев спустя
– Никогда бы не подумала, Борис Витальевич, что буду строгать рядом с тобой салаты.
Генерал Тихонов довольно засмеялся.
– Да брось, Елена Викторовна, вон как ловко орудуешь ножом.
