— Если бы подол был еще чуть-чуть короче, он бы соединился с декольте, — объявила Жанет, опершись на ванну, когда Николь готовила Томми к выходу. — Она из тех женщин, которые не верят в воображение мужчин.
— Нельзя же обвинять ее в том, что она хочет хорошо выглядеть. Она так старалась, чтобы вечер прошел успешно, — возразила Николь, пытаясь быть справедливой.
— Ей это нравится. Вся история с новосельем — самая экстравагантная трата змеиной энергии и денег командора, начиная с того дня, как она запустила в него когти и уговорила купить дом.
— Вы очень привязаны к Пирсу, правда? — Николь безуспешно пыталась пригладить вихры Томми. Через пятнадцать минут они должны предстать перед гостями. Николь с трудом уговорила его, что надо выглядеть как можно лучше.
— Как же мне не быть привязанной? Я знала его еще мальчиком. Следила за домом его родителей в Аризоне, пока он не ушел в отставку. Потом была первой в списке, когда ему понадобился человек, чтобы управлять этим домом. Но я не надеюсь остаться здесь, когда переедет леди. У нас разные вкусы. — Жанет критически посмотрела на простую белую блузку и юбку Николь. — Если говорить о вкусах, надеюсь, вы не собираетесь вот так спуститься к гостям?
— А чем это плохо?
— Похоже на униформу. Не хватает только белых чулок и туфель.
Николь удивило такое откровенное неодобрение ее костюма.
— Хорошо, — беззаботно согласилась она. — Могу надеть белые чулки и туфли, если вы думаете, что они улучшат картину.
— Кого вы пытаетесь одурачить, Николь? Страх, что обман раскрылся, фактически так и не прошел. Вопрос Жанет снова обострил его. Пульс запрыгал от вспыхнувшей тревоги.
— Что вы имеете в виду?
— Вы хорошенькая женщина, Николь. И слишком сообразительная, чтобы этого не знать и не замечать командора. Я вижу, как он наблюдает за вами. И как вы украдкой смотрите на него, думая, что он не замечает.
— Ох, глупости.
— Идем дальше, — непреклонно продолжала Жанет. — В вас есть мягкость, если хотите, женственность. То, чего у Луизы Трент никогда не будет, как бы она ни старалась.
— Она процветающая деловая женщина. Вряд ли ей приходит в голову учить другую роль.
— Она слишком агрессивная. Ох, конечно, она знает, как заключать сделки с недвижимостью. И прекрасно умеет нажать, когда идет продажа. Но вы женщина такого склада, на каких мужчины типа Пирса Уорнера женятся. Так зачем же вы стараетесь сделать себя незаметной? Почему боитесь показать себя в лучшем свете?
— Я всего лишь оплачиваемая служащая, Жанет.
— Вздор! Женщина моего возраста еще может поверить в такую чепуху. Но вы, современные штучки, все знаете. Оставьте Томми со мной, пойдите и наденьте что-нибудь, привлекающее глаз. Заставьте эту особу, Трент, побегать за собственные деньга.
— Нет, — возразила Николь. — Не думаю, что Пирс одобрит, если я вроде как начну проталкиваться в светское общество, к которому явно не принадлежу.
— Он не одобрит, если вы появитесь в таком виде, будто он вам очень мало платит. Поэтому, мол, у вас и нет ничего, кроме простой старой ситцевой юбки и блузки.
— У меня нет…
— Перестаньте. Я занимаюсь стиркой и заглядывала в ваш шкаф. У вас много красивых вещей. — Жанет посадила Томми на колени и кивнула в сторону комнаты Николь. — Идите. Покажите командору, что он просмотрел.
То ли зашевелилось тщеславие, то ли истинная Николь Беннет, так надолго запертая в глубине, решила хоть на минуту воспользоваться свободой. Какая бы ни была причина, Николь пошла в свои комнаты и принялась перебирать платья, висевшие в шкафу.
Осторожно, напомнил ей тихий голос. Как бы это не обернулось против тебя. Эффектный вид может вызвать подозрения. Забудь о шелках от известного мастера, об итальянском вечернем платье, о блестках и бисере. Они стоят денег, каких у няни не может быть.
Николь выбрала простое летнее кремовое платье, перетянутое в талии широким атласным поясом. Сапфировые серьги бабушки добавят цветовой контраст. Николь надела нитку жемчуга, подарок родителей к окончанию школы.
— Очаровательно. — Жанет с Томми на буксире, не приглашенная, появилась на пороге. — Мне всегда нравилось, когда вы поднимаете волосы на макушку, как сейчас, и локоны свободно падают вниз.
— Вы думаете, все нормально? — Николь последний раз посмотрела в зеркало.
— Да там все помрут! — заверила ее Жанет. Когда Николь с Томми, вцепившимся в ее руку, спускалась по лестнице, гул разговоров стих. Гости, прогуливавшиеся по переднему холлу, повернулись и смотрели, как она проходит мимо в поисках Пирса. Одни улыбались, другие здоровались с ней, но большинство переговаривались между собой.
— Это тот ребенок…
— Пирс назначен его законным опекуном… Понимаете, ближайший из живых родственников…
Не ближайший, подумала Николь.
— Это, должно быть, няня. Я слышала, он нанял женщину…
— ..никто о ней ничего не знает.., новая в городе, насколько мне известно. Приехала откуда-то с востока…
— Она молодая, правда?
— Молодая и красивая… Я думал, что няня — женщина постарше…
Когда-то Николь свободно разгуливала на таких сборищах. Родители, богатые люди, часто и весело развлекались. От матери она научилась составлять изысканные меню. От отца — отличать вино просто хорошее от великолепного. Но сегодня она чувствовала себя Золушкой. Вот-вот соскользнет маска и раскроется ее самозванство.
— Я уже начинал думать, что вы не выполняете мои распоряжения. — Внезапно перед ней возник Пирс и загородил дорогу.
Она заметила его инспектирующий взгляд, потом одобрение, когда он изучал прическу, нитку жемчуга на шее и глубокий квадратный вырез платья, только намеком открывавший ложбинку между грудями. От такого внимательного осмотра Николь почувствовала себя потрясающе нескромной.
— Вот Томми. — Она перепоручала мальчика дяде, а сама приготовилась отступить и спрятаться. — Оставляю вам представлять его гостям.
— Не так быстро. — Он взял ее за локоть и повел к библиотеке. Казалось, что именно там собралось большинство гостей. — Вы часть команды, помните? Я хочу, чтобы люди с вами тоже познакомились.
— По правде, я бы предпочла…
— Не хотите выпить? — Он остановил официанта и прижал к ее руке бокал с шампанским.
— Нет, правда, Пирс. Я бы не хотела. Я ведь на работе.
— Тогда считайте, что вы не на посту. — Он положил ладонь ей на спину. Чуть выше выреза платья. И слегка подталкивал вперед.
Она невольно вздрогнула от его прикосновения.
— Расслабьтесь, Николь, — пробормотал он. — Вокруг люди. Вашей добродетели ничто не угрожает.
Очень жаль, подумала она.
