— Как эгоистичный ублюдок! — огрызнулась она.
— Если ты собираешься постоянно обзывать меня, то мне остается только соответствовать этим прозвищам, — проговорил он и обхватил ее обеими руками.
Ее рот раскрылся, и Купер, не колеблясь, воспользовался этим. Он наклонил голову и губами поймал удивленный возглас, так и не слетевший с ее языка. Счастье снова быть в его объятьях быстро вытеснило злость, и через несколько секунд она целовала его со страстью, удивившей ее саму.
Негромкое ржание лошади прервало их горячий поцелуй. Не успел Купер отпустить Эмили, как дверь в конюшню открылась и на пороге появился Гарлан.
— Вот вы где, — жизнерадостно воскликнул он, заметив их. — Роуз забеспокоилась, когда не нашла Эмили в спальне.
— Как раз туда она и собирается, Гарлан.
— Купер!
Проигнорировав ее восклицание, Купер легонько подтолкнул Эмили к отцу.
— Иногда вашей дочери приходится напоминать о ее положении.
В середине декабря Купер решил, что пришло время отправляться на аукцион в Розвелл. Заграждения, над которыми он работал на западном пастбище, уже были готовы, а цены на скот стали минимальными. Менее чем через три месяца Эмили родит, а он попрощается с ней и с ранчо. Так что если он хочет приобрести новый скот, то должен сделать это сейчас.
— Я готова.
Купер взглянул на входящую в кухню Эмили поверх чашки кофе. На ней были коричневые вельветовые брюки и свитер под горлышко. Эти вещи были из тех, которые он купил ей перед Днем Благодарения. Он знал, что она все их считает выходными и поэтому надевает, только когда едет куда-то или когда приходят гости.
— Ты никуда не едешь! — отрезал он.
Самоуверенно улыбнувшись, Эмили бросила пальто на спинку стула и налила себе полчашки кофе.
— Я выгляжу больной? Или просто глупой?
Купер покачал головой.
— Ни то, ни другое.
— Тогда не спорь. Мы теряем время. Нам надо приехать до начала аукциона. Я не хочу покупать скот, предварительно не осмотрев его.
Купер вскочил на ноги.
— Я думал, что покупкой скота занимаюсь я.
Она мило улыбнулась ему, застегивая пальто.
— Может быть, ты даешь деньги. Но я буду вести хозяйство, когда ты уедешь. Думаю, это дает мне право голоса.
— Черт, Эмили, если ты заболеешь…
— Я не заболею! — Она обмотала черным шарфом шею и направилась к двери. — Если я устану, то попрошу тебя снять комнату в мотеле, и мы вернемся завтра.
Он ни за что не останется с Эмили на ночь в мотеле! Его начинала бить дрожь от одной мысли об этом.
— Ладно, ладно, — отступил он. — Ты выиграла, поехали. Уже семь, а до Розвелла полтора часа пути.
По дороге Купер решил, что правильно поступил, взяв с собой Эмили. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она улыбалась, путешествие доставляло ей явное удовольствие.
— Вы с Кеннетом часто выезжали из дома?
Эмили повернулась к нему. Зачем он продолжает задавать такие вопросы? Это все равно что ворошить пепел.
— Выезжали? — переспросила она. — Ты имеешь в виду — по особым случаям?
— По любым случаям. Например, как мы сегодня, — пояснил он.
Эмили покачала головой.
— Не слишком много. Кеннет не любил покидать ранчо, если только не возникало крайней необходимости. Он никогда не был таким, как ты, Купер. Он не любил ни приключения, ни азарт.
— Не думал, что ты такого обо мне мнения.
— Купер, не отрицай, ты никогда не был домашним человеком.
Пожав плечами, он сказал:
— Наверное, я был слишком самоуверен, полагал, что смогу выиграть. Я никогда не видел в этом способе зарабатывания денег ничего азартного.
— Я имела в виду твою жизнь. Участники родео погибают каждый год. Ты никогда не думал… ты не думаешь об опасности?
— Я бы солгал, если бы сказал, что такая мысль ни разу не посещала меня. Особенно когда мои товарищи ломали шею или позвоночник. Но страх смерти никогда не преследовал меня.
— Хоть иногда ты и бываешь невыносим, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… — сказала она, глядя прямо перед собой на дорогу.
Вся жизнь Эмили прошла на ферме. Она была дочерью фермера, позже стала женой фермера. Аукционов по продаже скота она повидала достаточно. И с уверенностью могла сказать, что не видела худших коров, чем в этот раз.
— Зато дешево, — усмехнулся Купер.
— Я бы не хотела, чтобы на нашем ранчо был такой скот, — настаивала Эмили.
Купер вынужден был признать, что Эмили дока в этом деле. Она не выбрала ни одной коровы и была права. Взглянув на часы, он произнес:
— Уже три часа, а мы не приобрели ничего. Выходит, мы впустую притащились в Розвелл.
Положив руки на поясницу, Эмили выгнулась и потянулась. Движение не осталось незамеченным. Они должны поскорее уезжать, независимо от того, купят что-нибудь или нет.
— Мы не уедем, пока не найдем то, за чем приехали, — заупрямилась она.
Купер снял шляпу и провел рукой по темным волосам. Несмотря на то, что работало несколько обогревателей, на трибунах было холодно. Они сидели на скамейках без спинок, и от этого, он знал, Эмили еще больше устала.
— Эмили, будет очень поздно, когда мы вернемся домой. Ты наверняка уже устала, потому что даже я устал.
— Я в порядке, — не унималась она. — Давай посмотрим еще несколько лотов и поедем. Пожалуйста.
Последние три недели Купер держался на безопасном расстоянии от Эмили. Если он и касался ее, то это происходило нечаянно. Но сейчас он не мог не придвинуться к ней и не поддержать ее спину.
— Если мы не увидим ни одной хорошей коровы в течение тридцати минут, то уезжаем. И не спорь.
— Хорошо, полчаса, — согласилась она, подумав, что если он будет продолжать так держать ее, то ей все равно, купят они коров или нет. Она нуждалась в его близости, его прикосновениях, его силе. С каждым днем она осознавала это все яснее и яснее. Но она также знала, что не позволит себе мечтать об их совместном будущем. Скоро он уедет, вернется в спорт, а ей придется справляться одной.
На удивление, следующий помет, выведенный на арену, оказался худым, но породистым. Они с Купером единогласно решили, что при должном уходе и хорошей погоде эти бычки смогут принести прибыль.
К сожалению, еще несколько покупателей думали так же. К немалому удивлению Эмили, Купер не сдавался, пока, предложив максимальную цену, не приобрел все тридцать голов.
— Ты думаешь, стоило тратить столько денег? — сомневалась она. — Десять тысяч долларов — это же огромная сумма.
— У меня они есть.
Она нахмурилась.
— Я знаю, что у тебя есть. Но, вкладывая деньги во что-то… тебя же даже не будет здесь весной, чтобы посмотреть на них.
