Стараясь сохранять олимпийское спокойствие, Элли бросила на гостя невозмутимый взгляд.
– Простите, вы, собственно, о чем?
– Об Осборне, черт побери! – рявкнул Тэкери и шагнул через порог. – Какую хитристику вы с сестрой придумали, чтобы уговорить его остаться? Положить ему больший оклад вы не в состоянии, так же как и нанять ему хорошего помощника. Так к каким же посулам вы прибегли? – язвительно поинтересовался он, пригвоздив ее к месту синими глазами.
Элли твердо удерживала свои позиции, ничем не выдавая волнения. А это стоило огромного труда: гнев Дэниела, его раздражение, напор действительно напугали ее. Раньше он либо иронизировал, либо вел себя подчеркнуто учтиво, но сейчас он источал холодное бешенство. После его разговора с Питером прошло уже больше трех часов. Слава Богу, он не явился к ней раньше! Можно представить, что ждало бы ее тогда!
Какой черт дернул меня переодеться, когда я вернулась из офиса?! – ругнула себя Элли. Оказавшись в своих личных апартаментах, она натянула обтягивающие джинсы и короткий голубой свитерок, волосы распустила по плечам, а туфли просто скинула и теперь сидела босая. Ее дежурство закончилось, и посему ей хотелось отдохнуть в домашней обстановке, а здесь – черт побери! – ее дом! Вопрос, по которому явился Тэкери, чисто деловой, вот и нечего тревожить ее своими проблемами!
Элли посмотрела на часы, стоящие на столе.
– Через два часа я снова спущусь в офис, Дэниел. Может, побеседуем там? – с подчеркнутой вежливостью предложила она.
Он стиснул зубы.
– Почему не поговорить сейчас?
– Потому что мое дежурство подошло к концу, потому что я хочу немного отдохнуть и…
– Хочешь сказать, что вне дежурства твои мозги отказываются нормально функционировать? Что в свободное время ты не в состоянии шевелить ими…
– Нет нужды прибегать к оскорблениям, – ледяным тоном оборвала его Элли.
– Неужели? – с ехидством усмехнулся Дэниел. – Я просил тебя удержаться от разговоров с Осборном, а ты… ты…
– Мы не обсуждали с Питером ваше предложение!
– Позволь усомниться в твоих словах. Прости, но я тебе не верю.
– А мне плевать, верите вы мне или нет! – отрезала Элли. – Я не намерена «прощать» вас за то, что вы обвиняете меня во лжи. – Ее глаза полыхнули зеленым пламенем. – Кстати, по каким причинам Питер решил отказаться? – Этот вопрос ее очень интересовал.
– По личным. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты занимаешь не последнее место в списке этих причин.
Элли презрительно хмыкнула.
– Лишь столь изощренный мозг, как ваш, мог додуматься до такого предположения, – сказала она. – Я не говорила о вас с Питером. Нас вообще ничего с ним не связывает. – То, что она приняла приглашение поужинать, еще ничего не значит, а Дэниелу и вовсе не нужно об этом знать.
Дэниел задумчиво уставился на нее прищуренными глазами.
– Что с тобой происходит, Элли? – спросил он после достаточно долгой паузы. Теперь он говорил более спокойным тоном, холодная ярость исчезла из его голоса. Заметив ее непонимающий взгляд, он счел нужным пояснить: – Кружишь тут среди всех этих людей, как призрак, не отпускаешь никого от себя… Боишься остаться в одиночестве? В этом причина, Элли?
– Я вообще не понимаю, о чем вы толкуете, – нетерпеливо произнесла Элли. – Как я уже сказала, я не говорила о вас с Питером и не имею ничего общего с его решением отказаться от вашего предложения.
Не отрывая от нее пристального взгляда, Дэниел потряс головой:
– Сейчас речь не о Питере, а о тебе. Я никак не могу тебя понять…
– А вас никто и не просит меня понимать, – начиная не на шутку раздражаться, отрезала Элли.
– Но мне хочется в тебе разобраться, – тихо сказал Дэниел. – Во-первых, ты очень красива…
– Благодарю за комплимент, – усмехнулась она.
– Да, красива, молода, смела и энергична. Такую любой мужчина мечтает обуздать и приручить. Твоя пылкость интригует, возбуждает…
– Дэниел, меня совершенно не интересует ваше мнение обо мне! – вспылила Элли, возмущенная тем, что кто-то – а тем более Дэниел! – расписывает ее по статьям. Во-первых, она никогда не считала себя красивой, а во-вторых, ей претила мысль, что Дэниела возбуждает ее пылкость.
– Нисколько не сомневаюсь, – с мрачным видом согласился он. – Но интересует тебя мое мнение или нет, тебе придется его выслушать!
– Я…
– Что за манера все время перебивать? Почему бы тебе ради разнообразия не помолчать и не послушать? – со всей строгостью упрекнул ее Дэниел. – Боже мой, женщина, я понимаю, что для тебя этот отель очень важен, но вокруг тебя существует огромный прекрасный мир, который ждет не дождется, чтобы ты обратила на него внимание. – Не давая ей вставить ни слова, он протестующе вскинул руку. – Пойми же ты наконец – на вашем отеле свет клином не сошелся! Неужели тебе чужды желания, присущие всем нормальным женщинам твоего возраста? Неужели ты не мечтаешь о собственном доме, о семье?
– Конечно, мечтаю! – гневно отрубила Элли, чувствуя, что он загоняет ее в угол. – Но все не так просто…
– Почему же?
– У меня масса обязанностей, от меня зависят многие люди… – Щеки Элли покрылись румянцем. Что за черт? Какое дело Дэниелу Тэкери до образа жизни, который она ведет? Почему он вынуждает ее оправдываться? – Меня все вполне устраивает, Дэниел.
У Тэкери вырвался нетерпеливый вздох.
– И опять-таки – почему? – спросил он. – Разве тебе никогда не приходило в голову, что если ты будешь счастлива, то и все вокруг тебя станут счастливей?
– Я и так счастлива.
– С каких это пор?
Лицо Элли вспыхнуло от гнева. Он заставил ее покривить душой: хотя она и не ощущала себя в чем-то ущемленной, но и полностью счастливой, конечно, не была. Так или иначе – его это совершенно не касается!
– Вы не имеете права…
Дэниел решительно подошел к Элли и встал перед ней – так близко, что их разделяло всего несколько сантиметров.
– Имею, Элли, имею. Я держал тебя в своих объятиях, я тебя целовал, и ты мне отвечала. Я знаю, на какую страсть ты способна, какой таишь в себе огонь. И мне ненавистна сама мысль, что ты можешь похоронить его в себе и превратиться в самую заурядную высохшую старую деву!
Элли подняла на него глаза.
– «Озлобленную и дерганую»?
– Вот именно – озлобленную и дерганую, – с усмешкой подтвердил он.
Эта усмешка взбесила Элли сильнее, чем то, что он повторил такое обидное для нее определение. Дав наконец волю ослепившей ее ярости, она взметнула руку для удара.
– Не надо, Элли, – мягко протянул Дэниел, с легкостью перехватив ее тонкое запястье. – И вот этот огонь, эти горячность и порывистость могут впустую уйти в песок! – В его негромком голосе послышалось искреннее сожаление; потемневшим взглядом он впился в ее пылающее лицо.
