Надя открыла рот, потом закрыла, посмотрела на Сашу, вздохнула и сказала:
— Хорошо. Я скажу.
Она хотела добавить: правду. Она могла бы поведать всю правду, которую узнала. О себе и о нем. О том, с какой радостью ожидала встреч в мансарде, о том, что испытала, когда после того, как она подписала контракт в кафе на Третьяковской, он привез ее к себе на Пятницкую.
А на Пятницкой было вот как.
— Это тот самый баян, да? — Надя потыкала пальцем в жесткий черный чехол и вопросительно посмотрела на Сашу, который все еще лежал на кушетке. Он прикрылся махровой простыней в желто-зеленую полоску и, приподнявшись на локте, наблюдал за Надей.
— Да, тот… тот… — Он откашлялся, потому что горло снова перехватило. Надя наклонилась над баяном, стоявшим в углу, возле буфета, фанерованного вишней, своего ровесника. Она накинула на себя белую Сашину рубашку, доходившую ей почти до колен, но, наклонившись, приоткрыла бедра, и Саша поспешно отвел глаза. — Только не спрашивай, как называется, — предупредил он.
— Почему?
— Потому что название стерлось от времени.
— Ты такой усердный музыкант? Может быть, ты просто не хочешь признаться, что он все-таки был твоим настоящим кормильцем? — Надя повернулась к нему, уперев руки в боки. Незастегнутые полы рубашки разошлись, и круглые полные груди вынырнули из-под тонкой ткани.
Саша повыше натянул на себя простыню и деланно засмеялся. На самом деле ему хотелось не смеяться, а застонать, притиснуть ее к себе. Потом подмять под себя, уткнуться в горячую шею лицом и чувствовать, как на щеке бьется ее жилка…
Что с ним происходит, черт побери? Может быть, Кира права и он на самом деле похож на этого несчастного, точнее, трагического богомола? И впрямь ищет ту, в чьих жарких объятиях окончит свою жизнь? Саша усмехнулся.
Надя уловила эту усмешку и сказала:
— Смеешься, да? Но ты играл так здорово… Пожалуй, только моя подруга Мария играла и пела с похожим упоением. — Она снова повернулась к зачехленному инструменту, но теперь стояла прямо, и Сашино тело слегка успокоилось.
— Девушка-акын? — вспомнил он.
— Да. Она играла на домбре. Я тебе говорила о ней.
— Может, правильней сказать на думбре?
— Ее называют и так, — согласилась Надя. — Это казахский народный инструмент, по форме похожий на грушу. У него всего две струны, но Мария играет так, что кажется, струн втрое больше.
— А ты на чем-нибудь играешь? — спросил Саша.
— Нет… — Надя покачала головой. Потом запахнула полы белой рубашки и сложила руки на груди. — В селе, где я жила до института, не было музыкальной школы. Но я не жалею! — Она повернулась и внимательно посмотрела на Сашу. — Благодаря тебе я узнала, что умею слушать.
— Ты умеешь не только слушать, — прохрипел он. — Иди… иди ко мне. Скорее! — Саша больше не мог лежать и смотреть на Надю. Каждое движение ее, каждый звук ее голоса соблазняли. Он ничего не мог с собой поделать.
Надя засмеялась и склонила голову набок.
— Идти? К тебе? Но я хотела расспросить тебя еще о…
— Я все тебе расскажу… Все, что ты захочешь! — нетерпеливо манил он ее к себе рукой. — Иди…
Надя подошла к окну и резким движением задернула штору. Пластмассовые кольца со стоном прокатились по металлической струне. Комната погрузилась в полумрак, где самыми светлыми пятнами были их тела. Потом они слились в одно…
Подбирая с пола светло-голубые джинсы и натягивая их, Надя спросила:
— А ты учился в музыкальной школе?
— Недолго, — признался Саша, застегивая на груди белую рубашку, которая сохранила теплый Надин запах. — Меня исключили за двойки.
— Если бы они знали, как хорошо ты играешь на самом деле! — воскликнула она.
— И пою, — добавил он. — Я завлекаю девушек своими песнями. Молодых и красивых.
— Тоже мне, Орфей, — фыркнула Надя, засовывая ногу в плетеные черные туфли. — Знаешь, наверное, Мария научила меня вслушиваться в слова песен. Потому что в словах акына нет пустоты. В каждом свой смысл.
— Согласен. — Сашины ноги скользнули в рыжие мокасины.
— И ты знаешь, как странно, но все, о чем пела мне Мария перед отъездом в Москву, ну почти все сбылось.
— Почти или все? — Саша замер и, сощурившись, смотрел на Надю, которая, слегка отодвинув штору, гляделась в зеркало буфета.
Она засмеялась, продолжая расчесывать волосы, казавшиеся сейчас совсем темными из-за недостатка света.
— Да…
— А ты можешь мне сказать, что не сбылось?
— Нет, — просто ответила она. — Это моя тайна.
Вспоминая этот разговор, Надя порозовела. Не могла же она ему сказать, что Мария пропела ей о том, что она встретит мужчину, который останется с ней навсегда?
— Надя, я задал тебе вопрос, — повторил Саша. — Ты можешь рассказать про любовь?
— Да, — сказала Надя. — Я могу рассказать об этом подробно.
— Отлично, — похвалил Игорь, не подозревая, что она имеет в виду. Он думал только об обещании собственного отца: эта программа станет отличным фоном для рекламы мороженого его будущего спонсора. Антон Данилович мечтал, чтобы его удивили. Так и случится.
— Надя, я бы хотел еще вот что, — вспомнил Игорь, о чем просил Дашин отец. — Поскольку ты у нас идешь как специалист по мороженому, можешь сказать что-то такое, чего не знают те, кто его ест?
— Да, да, — поддержал Саша. — Ты уже сколько времени работаешь на фирме?
— Почти месяц, — сказала Надя.
— Наверняка хозяин заставил тебя что-то прочитать…
— Антон Данилович сразу же отправил меня на двухнедельные курсы, — засмеялась Надя. — Он считает, что мои инженерные познания надо обновить и приспособить к его производству. И он совершенно прав! Оборудование из Франции, такое новое, абсолютно другие показатели по энергоемкости.
— Вот, вот! Отлично. Давай еще что-нибудь, — потребовал Игорь, наставив на нее камеру.
— Я хочу сказать о том, что меня удивило, — начала Надя. — Оказывается, наши российские нормативные документы позволяют создать более трехсот видов мороженого. Представляете? Это же настоящая ледяная гора! А, по статистическим данным, россиянин съедает всего три килограмма мороженого в год, в то время как американец двенадцать.
— Так, хорошо! — похвалил Игорь. — Принимаем.
— Надя, я помню, как ты меня поразила в первый день нашего знакомства, — вмешался Саша.
— Чем же?
— Ты рассказывала про жирность мороженого, — ухмыльнулся он. — Честно скажу, я просто обалдел. Ел и никогда о том не думал.
Надя кивнула.
— Не только ты. Да, и вот еще о чем надо сказать. Мороженое бывает плодово-ягодное, молочное, сливочное и пломбир. В плодово-ягодном нет молочных смесей, оно сделано из натуральных соков, фруктовых пюре и сахара. — Надя держалась уверенно, как всякий человек, который знает, о чем говорит.
