- Кноп, ты где вообще витаешь? - голос мужа выдергивает меня из размышлений. Сидим на кухне, ужинаем. Юрина лапища под столом наглаживает мои коленки - у него на них слабость. Постоянно гладит, целует. Иногда мне кажется, даже моя грудь притягивает мужа с меньшей силой. Подвисаю, чувствуя, как большая жёсткая ладонь перебирается с колен на внутреннюю сторону бедра. Все внутренние мышцы сжимаются в сладком предвкушении.
- Прости... ты что-то спросил? - судорожно собираю мысли в кучку, но они разбегаются в разные стороны от каждого нежного поглаживания.
- Спросил, кто тебя сегодня так на работе допек, что ты всю дорогу фырчала? - указательный палец скользит по краю кружева, иногда с намеком чуть оттягивая его в сторону. Сладкая мучительная пытка, потому что я уже хочу большего. Доктор сказал, постараться обойтись без физических нагрузок, но секс раз или два в день, это же ведь не нагрузка? Приглашающе раздвигаю ноги чуть пошире и издаю тихий стон, когда два пальца сдвигают трусики в стороны и погружаются в меня. Юрина ножища прижимается к моей, потирается, пока его пальцы неспешно движутся вверх-вниз.
- Так что? - хмурится супруг, а я тщательно напрягаю извилины, чтобы сообразить, о чем был вопрос. Соображаю и краснею. Не рассказывать же, как ко мне этот пожарник весь день клеился? Вроде шутливо, но иногда я чувствовала - на мою грудь он пялится безо всяких шуток.
Пальцы выскальзывают наружу, Юра подносит их ко рту. Мокрые, блестящие от моей смазки. Слизывает влагу языком, глядя мне в глаза. Нереально порочная картина, между ног всё пульсирует и требует продолжения. Нервно облизываюсь, отвечая взглядом на взгляд.
- Итак? - Юра приподнимает одну бровь.
- Да пациент один, замотал сегодня, - выразительно рубаю ладонью по шее. Не вру ни капли, потому что этот Ярцев вообще берегов не видит! Будет так же донимать, пожалуюсь Геннадьичу, пусть меня с кем-то поменяет. Алла или Семёнова с удовольствием выдадут ему полный сервис.
А потом я как-то забываю и про пожарника, и про всё на свете.
- Что ж, будем снимать стресс бедной уставшей девочке, - подмигивает мне мой мамонт и лезет под стол. Я ахаю, когда горячее дыхание касается моего чувствительного местечка. И всё, дальше я могла только ахать и стонать, запуская пальцы в мамонтовскую шевелюру. Юрины губы и язык творят со мной настоящее безумие. Под конец я уже кричу, вжимая его голову в себя, пока ноги подрагивают от полученного оргазма.
Продолжаем в спальне. Определённо, муж знает толк в снятии стресса!
На следующий день Ярцев продолжает сыпать комплиментами и такими пошлыми намёками, что я хожу с красными ушами всю смену. Вот ведь засранец! Блин, да если Юра узнает, мы же без пациента останемся!
На третий день я узнаю, что первые два дня была разминка. Ярцев продолжает меня доставать, но уже совсем иначе. Не даёт нормально делать уколы, отказывается есть. Вместо комплиментов - постоянно огрызается. Подозреваю, такому активному товарищу просто осточертело лежать в кровати без дела. Но если вдуматься - какого черта я крайняя?
Моим спасением становится Маша. Уж не знаю, что она сделала, но Ярцев переключился на неё. Настолько, что потребовал у Геннадьича сменить ему медсестру. И всё бы ничего, но мы же помним, что Маша у нас медсестра липовая. Так что я помогаю ей делать уколы, благо, капельницы бравому пожарному мы уже все откапали.
На пятый день пребывания Ярцева в клинике стою на посту, тихо-мирно фасую таблетки по назначениям. Алла отпросилась отойти на десять минут, я вместо неё, считаю минуты до перерыва на поздний обед. Проголодалась что-то. Пациенты-то как раз недавно пообедали, сейчас даже самые буйные либо дремлют, либо торчат в планшетах и смартфонах. Тишь да гладь, умиротворяющее спокойствие вокруг.
И тут со стороны лифта слышатся шаги. Ко мне направляется хмурый Юра, стучит кулаком по стойке и рявкает:
- Я всё знаю!
- Юра! - рявкаю шёпотом в ответ. - У нас тихий час, какого черта орёшь?
Он хмурится ещё сильнее и рявкает не так громко, но ощутимо сердито.
- Я всё знаю!!!
Судорожно перебираю в памяти, где успела накосячить. Разве что футболку заляпала, когда завтрак готовила.
- Если ты про футболку, то я уже отправила её в стирмашинку, - пожимаю плечами и улыбаюсь. Было бы из-за чего так орать. - Вечером вернёмся, будет уже чистая.
- Да при чём здесь футболка?! - стойка жалобно скрипит от очередного удара кулаком. - Я про Ярцева, пожарника вашего!
Ахаю, бледнею. Неужели Машка не уследила?
- Боже, что ещё он натворил?
- К жене моей подкатывает, этого достаточно?! - добрый и ласковый мамонт на глазах превращается в мамонта на тропе войны. - О вас уже вся клиника шепчется! Многие считают, что вы уже не просто языками цепляетесь, но и до койки добрались!
Эээ? Серьёзно? Да я Ярцева вижу, только когда по утрам уколы колю, и то, преимущественно сзади. Это единственный вариант, где участвуем сразу я, он и койка.
- Где ты нахватался этих глупостей?
- Да вот, сидел сейчас в столовой, обедал, а за соседним столиком наши главные сплетницы языками чешут, ну и наслушался.
- Это ты о Семёновой? Да у неё у самой недотрах, вот и вешает на других разные связи.
- Семёновой сегодня не было, на неё я бы даже внимание не обратил. Но тут же даже Аллка, с которой ты постоянно в одну смену, уверенно говорила, что вы того этого.
- Так прям и говорила? Любка Тихонова спит с Максимом Ярцевым?
Если это так, лично выдеру Аллке все волосы. И фигушки ещё она попросит меня её вот так вот на посту подменить.
Юра отводит взгляд, пыхтит, бурчит.
- Ну не прям слово в слово. Сказала, что Ярцев из сто восьмой палаты не успокоится, пока свою медсестру не чпокнет, если уже это не делает.
А, ну всё понятно. Официально за сто восьмой палатой закреплена я, и Юра это знает. Вот и решил, что это тигрелло мурчанское уже у меня под юбкой побывало. А на деле-то речь не обо мне, а об Маше, у нас на этаже все знают, что меня ею подменили.
- Юр, да ты не так всё понял, - от такой глупости смеяться хочется. - Ярцев уже три дня как попросил ему медсестру поменять, это к ней он клеиться, не ко мне. Можешь кого хочешь на этаже спросить, хоть Геннадьича.
- Да? - муж ещё напряжён, но морщинка на лбу уже разгладилась. Поднимаюсь на цыпочки, перевешиваюсь через стойку, целую его в поджатые губы.
- Да. Честно-честно. Зачем мне какие-то пожарники, когда у меня под боком такой замечательный, хоть и ревнивый, хирург, ещё и с мотоциклом?
- Блин, затупил, походу, - Юра наконец улыбается и целует меня в ответ. Фух. Кажется, гроза миновала.
Глава 31.
Но зря я расслабилась. На следующий же день поймала Ярцева в коридоре. Ковылял к лифту, хотел прогуляться и воздухом свежим подышать. Ага, и это с его бедром заштопанным! Наорала, чуть ли не волоком тащу в палату.
- Ярцев! Ещё раз такую самодеятельность устроите - нажалуюсь Никанору Геннадьевичу! Зафиксируем вас, как буйного, ремнями к койке, будет вас Маша опять с ложечки кормить.
- Умеете вы напугать, Любаша!
- Ещё и не начинала! И вообще, если уж так охота прогуляться - попросите, вам привезут кресло-каталку, на нём и погуляете. С вашей раной - только так и никак иначе.
Гордый пожарник морщится. Ну понятно, такие герои на каталку не садятся, этот скорее предпочтет до самой выписки в палате пролежать. Ну и дурак.
Насколько дурак - становится ясно, когда доходим наконец до палаты. Ярцев вдруг морщится, хватается за бедро. Упрямо делает ещё несколько шагов, подволакивая ногу. Я пытаюсь как-то помочь, поддержать, но меня отстраняют. Сам он, видите ли! Под конец я едва успеваю подхватить упрямца сбоку и на своих плечах и чистом энтузиазме дотаскиваю его до койки. Падаем в неё вместе, потому что иначе я никак весь этот огромный вес не дотащу.
Ярцев невесело смеётся.
- Ну вот, Любаша, а говорили - со мной в одну койку, да ни за какие коврижки...
