— Кто, черт возьми, ты такая?
Он стал внимательно разглядывать фотографии, расставленные по кухне. Она хотела остановить его, сказать, что он не имеет права трогать ее вещи, но испуганно молчала.
На большинстве фотографий были запечатлены Джина, Дэвид и Дино, было несколько фотографий Сюзанны и всей семьи. Недавно она добавила несколько фотографий с видами Италии.
Он брал фотографии одну за другой, переворачивал и внимательно прочитывал подписи. Это была ее привычка — скрупулезно указывать дату, место и имена тех, кто был запечатлен на фотографии.
— Я смотрю, моих фотографий здесь нет? Ты их выбросила?
Нет! Они были у нее в компьютере, и она каждую ночь рассматривала их снова и снова.
— Зачем ты мне звонила? Что тебе было нужно?
Он не отводил от нее взгляда, и Реджина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. О, нет!
Зажав рот рукой, она ринулась в ванную комнату, и ее вырвало. Когда она смогла поднять голову и снова дышать, то почувствовала, как его тяжелый взгляд сверлит ей затылок. Реджина выпрямилась, повернулась и посмотрела Нико в лицо.
— Ты белая как мел, — заметил он без тени сострадания.
— Просто без макияжа.
Нико открыл шкафчик, взял стакан и сходил на кухню за водой. Реджина с благодарностью глотнула холодной воды.
— Почему ты здесь? Чем ты так расстроен? — вместо признания спросила она.
— Почему я здесь?! Ты беременна!
У Реджины перехватило дыхание.
— Ты знал, еще до того, как мне стало плохо… Ты знал!
— Ты не в том положении, чтобы в чем-то обвинять меня.
Оказавшись в западне, она вмиг превратилась в юриста.
— Это частная информация. Я даже матери своей еще не сказала. Ты не имел права…
— Не имел права? — Он подошел, нет, подкрался к ней как хищник, готовый растерзать жертву.
Реджина пятилась до тех пор, пока спиной не уперлась в шкаф.
— Кто отец?
Нико схватил ее за плечи, и она почувствовала каждый его палец, впившийся в ее тело.
— Мой?! Или чертова донора спермы? Или еще чей-то? Ты звонила, чтобы шантажировать меня?
— Шантажировать? Нет! Как ты мог подумать…
Реджине показалось, что внутри у нее все умерло. Она не хотела, чтобы было так.
— Тогда кто отец?
Она знала, что в этой ситуации должна солгать. Если он решит, что она именно такова, как он думает о ней, то она обязательно должна солгать. Она ведь юрист, она сможет придумать правдоподобную историю, которая навсегда отвратит его от нее.
— Почему бы тебе хоть раз не сказать правду для разнообразия?
— Она тебе не понравится.
Его пальцы еще сильнее впились в его плечи.
— Он — мой, да?
Реджина видела, как перекатываются желваки на его скулах.
— Никто не должен был знать, — прошептала она.
— Что? Никто не должен знать? — Если бы она ударила его, он и тогда не выглядел бы таким потрясенным. — Я знаю. — И повторил: — Я знаю.
— Я не собиралась шантажировать тебя. Я просто хотела сказать тебе. И все. Клянусь.
— Зачем?
— Я… Я… — Она не сразу нашлась с ответом. — Он — твой. Я говорю правду. Это единственная причина, по которой я позвонила.
Его глаза сузились, и теперь все, что Реджина видела, это сверкающее синее пламя из-под темных ресниц.
— Что ж, тебе не придется никого шантажировать, потому что я женюсь на тебе. Слышишь, маленькая дурочка?
— Нет. Ты сам говорил, что мы никогда не сможем быть вместе.
— Это было до того, как ты забеременела от меня.
— А как же Виола? Твоя семья? Твоя мать?
— Им придется принять эту ситуацию, так же, как и мне.
— Ты знатного — происхождения, ты должен жениться на Виоле. Ты ведь хочешь на ней жениться?
— А мой ребенок будет расти в Америке… ублюдком? Его будет растить такая женщина, как ты… Он вырастет уверенный, что его отец отказался от него. Кроме того, ты всегда можешь продать эту историю газетам.
Реджина уже едва не рыдала.
— Я никогда не сделаю этого!
Нико посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.
— Ты знала, кто я, в нашу первую встречу? Ты намеренно все это подстроила?
— Мне не нужен ни ты, ни твой титул, ни твои деньги. Я адвокат, и моя карьера…
Он засмеялся.
— Ради бога! Тебя уволили два дня назад.
— Откуда ты знаешь?
— За деньги можно найти множество ответов. Будучи юристом, ты-то должна знать об этом.
— Я… Я хочу, чтобы ты ушел! Я позвонила тебе, потому что думала, что ты разумный человек. Я просто хотела, чтобы ты знал. Но теперь я точно знаю, кто ты! Надменный, самоуверенный негодяй!
— Я тоже знаю, кто ты.
— Но я не такая, как ты думаешь, а вот ты…
— Всю свою жизнь ты чувствовала себя отверженной. А твою сестру все любили. Ты все пыталась выбраться из этой ситуации, не думая о цене, о тех, кому ты причиняла боль.
Кто ему наговорил такого?
— Ты мне не нужен. Я смогу вырастить своего ребенка без тебя и вообще без кого бы то ни было.
— Но ты не сделаешь этого, потому что я тебе не позволю. Ты выйдешь за меня замуж. На год. Тогда мой сын не будет незаконнорожденным.
— Я ненавижу тебя!
Их глаза полыхали одинаковым яростным огнем.
— Думаю, год мы выдержим друг друга.
— Ты сошел с ума?
— Да, и это твоя вина. — Голос Нико был тихим и угрожающе спокойным, и Реджине захотелось ударить его, вцепиться в его роскошные черные волосы. — Через год ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится.
— Моя жизнь здесь.
— Но только не в течение следующего года. Мой ребенок не родится незаконнорожденным.
— Это и мой ребенок!
— Если ты не согласишься выйти замуж на моих условиях, я буду настаивать на опеке через суд. Моя семья очень могущественна, не стоит меня вынуждать. Поверь, это будет не лучший опыт в твоей жизни. На развод сможешь подать, когда ребенку исполнится три месяца. После развода я буду видеться с ним, сколько захочу.
— С ним? Почему ты говоришь о нашем ребенке как о мальчике?
— Хорошо — или с ней, — поправился Нико.
— Если ты считаешь, что я позволю тебе управлять моей жизнью и жизнью ребенка, пусть еще и не родившегося…
— Это не моя вина, дорогая. Ты сама наняла меня, помнишь? В этом сарафане, с цветком в волосах, печальная, одинокая американка искала себе жиголо.
— Нет! — Это ужасное слово жиголо колоколом бухало в ее мозгу. Она его ненавидела.
— Я тебя пожалел, — жестко произнес Нико.
— Пожалел? — У Реджины перехватило дыхание.
— Ты выглядела такой чертовски… жалкой!
