— И очень зря! — огорчился Билл. — А мне казалось, ты к ней неровно дышишь.
— Так оно и есть, — с мрачным видом подтвердил Шон. — Только сам не пойму почему.
Билл расплылся в улыбке.
— Шон, Терри славная женщина! Ты, поди, забыл, когда в последний раз гулял с такими.
— Забыл, — согласился тот. — И если честно, вспоминать не хочу.
Шон все еще помнил Кэсси Уинтер, с которой встречался, когда учился в выпускном классе. Она была влюблена в него как кошка, и после пары свиданий, когда они занимались любовью на заднем сиденье его «морриса», он чуть было не пообещал жениться на ней. Но потом уехал поступать в колледж, и на этом вся любовь кончилась. Когда он видел Кэсси в последний раз, у той было полдюжины детишек, а весила она центнер, а то и полтора…
— Ну и что же ты решил?
— По поводу?
— Шон, не зли меня! — повысил голос Билл. — Ты будешь встречаться с Терри?
Шон кивнул и не сразу, словно до сих пор удивляясь этому факту, ответил:
— В субботу мы с ней договорились прокатиться на природу на моем «харлее».
Билл усмехнулся.
— Пусть Терри, как ты выражаешься, заумная редакторша, но характер у нее железный, это точно!
— Ну и что дальше?
— А дальше то, мой друг, что очень скоро ты окажешься у нее под каблуком. Если уже не оказался. — Билл усмехнулся. — Бьюсь об заклад, что рано или поздно эта скромница своего добьется.
Шон промолчал, задумчиво глядя в сторону залива, а Билл, желая уйти от щекотливого разговора, спросил:
— Есть новости от Дика Гритти?
Шон кивнул.
— Правление снова отказало нам в займе. — Он в сердцах брякнул кружку с кофе о стол. — Черт, вот если бы у нас была хотя бы парочка долгосрочных контрактов…
— И что теперь? — спросил Билл.
— Обратимся в другие банки. Думаю, найдется кто-нибудь, кто проявит к нам интерес и даст нам кредит.
— Шон, но ведь ты говорил, что на Гритти можно положиться?
— Говорил, — кивнул Шон. — И теперь говорю. Я от своих слов не отказываюсь.
Билл протянул руку, накрыл ладонь Шона своей и крепко сжал.
— Хороший ты парень, Шон. Что бы ни случилось, я тебе благодарен. За все.
— Ну что ты, Билл! Ведь мы же с тобой компаньоны. — Он помолчал и добавил: — Спасибо тебе на добром слове.
Мысль о потере судна не давала ему покоя. Слишком много вложено в эту яхту. Они с Биллом вкалывали на ней как проклятые. Шон не мог смириться с тем, что банк разрушит все, за что они боролись.
— Билл, ты справишься без меня пару дней, а?
— Да не будь ты таким занудой! — улыбнулся тот. — Как-никак, Сэм здесь останется. Если что, я за ним как за каменной стеной.
Шон только кивнул: он мог думать лишь об одном. Черт побери, должен же быть какой-то выход! И молил Бога, чтобы тот помог ему найти этот выход, пока еще не поздно.
В субботу без пяти девять утра Терри стояла у окна спальни, следя за бесконечной чередой мелких волн с белыми барашками на гребнях. Ее с детства манило море. Она выросла в Бирмингеме, вдали от побережья, но семья часто ездила к морю. Терри любила смотреть на воду: там всегда было что-то новое, привлекавшее интерес. То меняется оттенок воды, то набегают волны, с шумом разбиваясь о скалы, а то стоит полный штиль и по зеркальной глади воды проплывают вечно меняющиеся отражения облаков, а то на горизонте замаячит парус…
Именно из любви к морю Терри решила поступать в колледж в Брайтоне. И по той же причине обрадовалась, когда Стэнли перевели работать в Борнмут, а потом они купили коттедж в Уэст-Бее с видом на залив Лайм…
Сегодня залив казался спокойным, а сейчас Терри особенно нуждалась в спокойствии. Неделя выдалась ужасной! Несколько раз звонил Ричард, но — удивительное дело! — ни он, ни она не упоминали имени Шона Брайта.
Терри согласилась встретиться с Ричардом в воскресенье. Утром он собирался отвезти ее на мессу в церковь, а потом на семейный пикник в Уэст-Мурсе. Терри уже не единожды пожалела, что согласилась поехать с ним на пикник: одна мысль о предстоящем общении с его родственниками наводила на нее тоску и апатию.
Ровно в девять раздался стук в дверь. Шон! Терри бегом спустилась вниз, открыла дверь и, увидев его, сразу забыла обо всем неприятном.
— Я готова! — с улыбкой сказала она. — Куда едем?
— Куда глаза глядят! — улыбнулся он. — Вообще-то я знаю одно тихое местечко на берегу реки. Вы не представляете, как там красиво! — Шон снова улыбнулся. — Терри, даю слово больше вас не пугать.
Даже мысль о том, что она поедет на заднем сиденье мотоцикла, не пугала Терри.
— Обещаете?
— Слово скаута! — ухмыльнулся Шон. — Ну что, вы не передумали?
— И не надейтесь! — хохотнула она.
— Тогда едем?
— С удовольствием! — Терри хотелось быть с Шоном, а куда они поедут, ей было безразлично. — С превеликим удовольствием!
И тут Шон наклонился и поцеловал ее — легко и нежно. Терри и представить себе не могла, что он может быть таким нежным. Его язык коснулся уголков ее рта, раздвинул губы и проник внутрь. По телу разлилось тепло, Терри обвила его руками за шею, и Шон привлек ее к себе. Поцелуй становился все крепче, а тепло стремительно переходило в жар.
Терри ощущала, как у ее живота пульсирует его напрягшаяся плоть, слышала, как оглушительно громко бьется его сердце, вторя гулкому биению ее собственного. Терри провела языком по нижней губе Шона, а потом ее язык скользнул ему в рот, и Шон застонал.
А потом стал целовать ее с такой неистовой страстью, что Терри стало неловко. И тогда Шон усилием воли отстранился.
— Я обещал не пугать вас, — севшим от волнения голосом сказал он, — но, если мы пробудем тут еще пару минут, я за себя не ручаюсь.
Терри вспыхнула, опустила руки и шагнула назад, старательно отводя глаза от оттопыренной ширинки на его джинсах. Она опустила глаза в пол, а когда отважилась поднять снова, Шон лукаво улыбнулся:
— Хорошие у вас ботинки!..
— Вам нравятся? — пролепетала она. — Я… я купила их вчера по дороге домой. Знаете, я подумала, раз уж я собралась ехать на природу, да еще на мотоцикле…
— Вы правильно сделали! Если едешь на мотоцикле, без пары черных ковбойских ботинок никак не обойтись! — Он наклонился и, чуть приподняв штанины ее джинсов, ухмыльнулся. — Классные ботинки! Да еще и с орлами…
Терри рассмеялась. Она сама не знала, что заставило ее купить эти ботинки. Наверное, усталость от депрессии, усталость от собственной усталости и ощущения тусклости и монотонности бытия.
— Издеваетесь? — спросила она. — А мне показалось, это хорошая мысль.
Шон обхватил ее лицо ладонями, наклонился и снова поцеловал.
