только сильнее, так что я принимаюсь долбить ее со всей дури, полностью растворяясь в ритмичной, шлепающей, ноющей, стонущей, рычащей агонии. Мои яйца бьются о ее упругий зад, а кровать под нами скрипит, как несмазанная телега...
Оргазм накрывает, как гребанная лавина, сперма выстреливает в презерватив, тело наконец обмякает в блаженной истоме, и я сваливаюсь с нее, быстро сдергивая и бросая на пол резинку... Тело потное, горячее, красное от лютого траха. Кажется, у меня даже одышка. Старею, мать вашу?
Маринка даже после секса выглядит как кукла: розовые щеки, раскрасневшиеся от поцелуев и укусов пухлые губы, глаза широко распахнуты и смотрят в потолок. Она пытается отдышаться. Ее влажная щель все еще пульсирует и исторгает сок, соски торчат, а под ногтями ошметки моей кожи, которую она сорвала в порыве страсти.
Она мне нравится.
Пожалуй, даже больше, чем можно было подумать.
Когда дыхание наконец выравнивается, Маринка поворачивается ко мне, подперев кулаком щеку:
– Ты же меня почти изнасиловал.
Я поднимаю одну бровь:
– Прикалываешься? Да ты орала и просила еще, как течная сука.
– Но это не значит, что я тебе не отомщу.
– Ты уже пробовала, помнишь? – я добродушно ухмыляюсь. – Вышло так себе. Не проще ли поддаться и просто получать удовольствие? Ты ведь кончила, и за будущую ночь кончишь еще раз пять, уж я тебе обещаю.
– Звучит как угроза! – фыркает она и садится в постели. Темные волосы рассыпаются по обнаженной груди, и я протягиваю руку, чтобы ущипнуть за багровый сосок. – Эй, больно!
– Да ладно, так уж и больно... Неужели все это обязательно?
– Что? – она хмурится, явно не понимая, о чем я.
– Вот это вот. Выпендриваться. Язвить. Рычать на меня. Надеяться, что получится сбежать. Не получится – ты это знаешь.
– Что за... Ты нормальный вообще?! – она мрачнеет, и я почти жалею, что вообще ляпнул лишнего. Надо было просто плавно перевести первый трах во второй, потом покормить ее, познакомить с парнями, а потом снова трахнуть... Когда она стонет подо мной – она само совершенство. – Ты меня похитил! Держишь меня вместе со своим папашей против воли! Заставил меня выйти за тебя замуж! По-твоему, я должна смириться и быть довольна?!
– Я же смирился. Я тоже не очень-то хотел брать в жены сумасбродную французскую аристократку. Я вообще не хотел жениться. Не находишь, что я тоже заложник ситуации?
– Ты мужчина! Тебе проще было бы сопротивляться!
Я усмехаюсь:
– Да ты ничего не знаешь о нашем мире, киска...
– Так расскажи мне! – требует она с вызовом. – Расскажи, что ты за хрен такой, что тут у вас за банда, какие у вас правила... Расскажи! Может быть, я пойму, и мы станем образцовой семьей?
– Вряд ли, – качаю головой.
– Почему это? Потому что я слишком глупая? Так ты не думай, у меня высшее образование, вообще-то! Или это потому что у меня нет чести? – она явно цитирует моего папашу.
– Типа того.
– Расскажи мне! – снова рыкает она, и я сдаюсь:
– Окей, одевайся, принцесса, я покажу и расскажу тебе кое-что такое, после чего ты будешь рада, что тебя отдали именно мне.
21 глава
Разумеется, просто одеться для Марины недостаточно. Такие аристократичные фифы, как она, после секса должны принять душ, высушить волосы – о чудо, в штабе находится старый Аськин фен! – расчесать и уложить их, сделать легкий макияж и морально подготовиться к трэшу. Когда мы наконец вываливаемся в общую столовую, орава парней свистит и стучит ладонями по столам. Ася сидит среди них – любимая младшая сестренка для каждого из этих суровых бруталити с татухами и стволами в кожаных кобурах, – и пялится на нас со снисходительной ухмылкой, скрестив на груди руки.
– В чем проблема? – шепчет мне на ухо моя принцесса.
– Ты слишком громко стонала, – поясняю я с улыбкой и вижу тут же, как Марина становится пунцовой. – Ничего постыдного в этом нет, – говорю я ей. – Ты была прекрасна. Они не смеются над тобой, они одобряют.
– Не думаю, что мне нужно одобрение тому, как я вела себя в постели, от кучи незнакомых мужиков, – шипит она.
– Через минуту они не будут незнакомыми, – я вывожу девчонку вперед и говорю уже громко, для всех: – Рад видеть вас, пацаны!
– И мы тебя!
– Женишок!
– Муженек!
– Семьянин!
– Эээ, свадьбы-то еще не было!
– Расписались же уже!
Я закатываю глаза. Марина смотрит на все это скептически. Аська по-прежнему ухмыляется. Что, весело тебе, сестренка? А мне вот не особенно. Галдеж приходится прекратить:
– Ну-ну, заткнулись все, мать вашу! – парни притихают. Но взгляды у них все равно хищные, плотоядные, Марина наверняка это чувствует, потому что стоит, скрестив и руки, и ноги. Защищается от них – морально, ментально, психологически. Что поделать, наши пацаны – бандиты, кое-кто уже сидел: за кражу, разбой, драки, Петрон – за изнасилование. Но они все равно – мои друзья, товарищи по делу, наша с папашей банда, связанная общим делом. В некотором извращенном понимании мы – семья. Уверен, даже получше и подружнее, чем семья Марины.
– Что, знакомить ее с нами привел? – спрашивает Костян, и я киваю:
– Ага. Ребята, это Марина Красоцкая, в девичестве Раева, дочка миллиардера и алмазного магната Эдуарда Раева. Благодаря нашему с ней благословенному союзу, – на этой фразе снова начинается свист. – Благодаря этому союзу теперь мы возим алмазы во все концы Азии. Запоминай, киска: это Костян, это Серый, это Серега, не путай, Игорь, Ваня и Петрон. Еще троих тут сейчас нет: Егора, Эдди и Коляна. Они укатили на
