Он стиснул зубы. Как она может быть такой чертовски тактичной! Он овладел ею. И хотел этого снова. Хотел вкусить сладость ее губ и увидеть восторг в ее глазах, когда он станет дарить ей наслаждение.
— Нет. Я уже еду.
Что он натворил? Плохую ситуацию сделал еще хуже. Его мир распался, и он эгоистично воспользовался своим желанием, чтобы задушить собственные страхи.
И не имеет значения, что их любовь была бесподобна. Он поступил безответственно.
А она считает его святым. Черт, да всем известно, что ему до этого как до Луны.
Лианна думает, что влюблена. Это пугало его до чертиков.
В своей жизни Патрик любил двух женщин, и обе его предали. С тех пор он строго соблюдал правило: «Никаких сердечных мук ни с одной из сторон». Но он не представлял, как сможет посмотреть в ее глаза и сказать, что это было большой ошибкой.
— Мы могли бы заехать в мастерскую и посмотреть, не готова ли моя машина. — Она положила ногу на ногу, и подол платья обнажил еще пару дюймов потрясающих ног.
— Конечно.
Патрик силился удержать взгляд на дороге. Еще с милю они проехали молча. Его одолевали коварные мысли, как просто было бы свернуть с дороги и расстегнуть ее платье. Потом снять босоножки и колечко с ноги… Ему нравится это колечко.
Он поймал свою похотливую ухмылку в зеркале заднего вида, тряхнул головой и попытался вспомнить, какая мысль не давала ему покоя все утро.
— Это все из-за писем моей матери, да?
— Что ты имеешь в виду?
— Эту неделю ты готовила все мои любимые блюда.
Она пожала плечами.
— Мне они тоже нравятся.
— А рогатка?
Ее щеки порозовели.
— Когда я прочитала об этом, занятие показалось мне забавным, к тому же я могла заниматься этим одна. Ведь у меня не было друзей.
Его сердце сжалось, но не от любви — от сочувствия.
— Ты рыбачишь?
— Пробовала, но мне не очень понравилось. Я научилась не всем твоим увлечениям, а только тем, которые меня интересовали.
— Футбол?
— Смотрю, и конечно же, болею за «Далласских ковбоев».
— Вот это правильно.
— Арчи…
Он вскинул руку.
— Я не хочу говорить об Арчи.
— Тебе придется. Газетчики не оставят тебя в покое.
Патрик притормозил у въезда на стоянку перед мастерской, но затем проехал мимо.
— Пита нет.
— Откуда ты знаешь?
— Его машины нет на месте. «Мустанг-67». Красотка, каких поискать. Пытаюсь выкупить ее у Пита с тринадцати лет. — Он взглянул на нее. — Впрочем, ты, должно быть, знаешь о моем пристрастии к этой машине.
— Знаю. — Она поерзала на сиденье. — Мне нужны кое-какие вещи из моей машины. Мы не можем позвонить ему на сотовый?
— У него нет его.
— А в гараже есть сигнализация?
— Нет. А что?
— Я могу вскрыть замок.
Лианна не переставала удивлять его. Он свернул на подъездную дорожку Розового Дворца, заглушил мотор и повернулся на сиденье.
— Ну, и ради чего же ты готова взломать гараж?
— У меня есть кое-какие вещи Арчи, которые ты должен увидеть. Я могу проникнуть в здание, ничего не повредив.
— Меня не интересует барахло Арчи, и мне совсем не улыбается иметь дело с шерифом. А где ты научилась этому делу и зачем?
— До того как Арчи забрал меня к себе, я спала в гаражах или гостевых домиках. Единственный способ проникнуть в них — вскрыть замок.
Он чертыхнулся. Черт побери, как могли власти допустить, чтобы ребенок жил вот так? Неужели всем было наплевать? Ее мамаше уж точно. Его мать, возможно, была и не лучшая, но по крайней мере он никогда не сомневался, что она его любит. Пока она не уехала.
У его детей никогда не возникнет и капли сомнения… Стоп! Он не собирается обзаводиться женой и детишками.
— Это было лучше, чем спать в коробке в подворотне, — оправдывалась Лианна.
— Я не злюсь на тебя, а вот твоей мамаше хотел бы вправить мозги.
— Желаю удачи. Ни одному из терапевтов, которых мы нанимали, это пока не удалось. Она опять в клинике. Второй раз за три месяца.
Он не знал, что сказать.
Лианна выпрыгнула из машины и побежала по дорожке. Патрик последовал за ней. Напряжение его было настолько велико, что он даже не обращал внимания на ее идеальные лодыжки.
Она позвонила в дверной звонок.
Пенни открыла дверь. Ее чересчур ярко накрашенные глаза скользнули от него к Лианне и обратно.
— Я не сдаю на час.
Лианна покраснела прямо как девствен… почти как девственница.
— Мисс Свейн? Я Лианна Дженсен. Патрика Лэндера вы, вероятно, знаете. Я пришла посмотреть на ваше привидение.
— Ну что ж, входите.
Патрик вздохнул и вошел следом за Лианной. Он не был тут с самого детства. Портрет Мадам по-прежнему висел в фойе. Сейчас, как и тогда, ему казалось, что ее взгляд следует за ним.
Пенни встала позади стола.
— Я дам вам пару часов, чтобы подкараулить Аннабел, но не могу гарантировать, что она появится.
Лианна улыбнулась:
— Это же половина развлечения. Мы с Арчи всегда любили ожидание.
— Арчи? — Пенни переступила с ноги на ногу и сплела пальцы.
— Арчи Голден был моим работодателем до самой своей смерти. Мы с ним изучали места обитания многих привидений.
Патрик заметил, как дрожат у Пенни руки, когда она поправила свои рыжие волосы. Краска залила ее шею и лицо.
Он не мог ждать.
— Голден здесь встречался с моей матерью.
Глаза Пенни в ужасе округлились, краска схлынула.
— Я… не помню. Это было давно.
— Ручаюсь, что помнишь.
Пенни задергалась под его пристальным взглядом.
— Все не так, как ты думаешь.
— Тогда расскажи мне как.
Лианна положила ладонь ему на руку.
— Патрик…
— Назови меня дураком, но я хочу понять, как моя мать могла разрушить нашу семью.
Пенни вздохнула:
— Вам лучше пройти в гостиную.
Пальцы Лианны обвились вокруг его пальцев, и он поборол желание стиснуть ее ладошку.
Этот жест казался ему признанием собственной слабости. Высвободив руку, он прошел за женщинами в гостиную.
Его мать, возможно, проводила время в этой комнате. С Голденом. Желчь обожгла горло.
Он не может сидеть. Ему нужно ходить. Черт, ему нужна долгая, быстрая скачка, чтобы проветрить голову. Хотя нет, лучше порция текилы. Или целая бутылка.
Он остановился у каминной полки и стиснул руки.
— Расскажи мне, что ты знаешь о моей матери и Голдене.
Пенни беспокойно засуетилась:
— Может, чаю или…
— Нет. — Она вздрогнула от его резкого тона, и он добавил: — Спасибо.
Пенни присела на краешек стула, и было заметно, что ей не по себе.
