– О, без проблем, Ронни, ты ведь знаешь, – ответила Мария. – Что с ней случилось?
– Ее сбила машина. У нее нет семьи, вообще никого, кто бы смог о ней заботиться. Она останется здесь, пока полностью не поправиться, мне бы не хотелось, чтобы моя мать и сестра узнали об этом, – предупредила Ронни, желая, избежать любых вопросов со стороны родных.
– Дай-ка догадаюсь, она хозяйка Табиты?
– Да. – Вероника сделала глоток пива и вдохнула аромат, исходящий из духовки. – Пахнет хорошо.
– Ага, и это будет пахнуть еще лучше, когда приготовиться. Даже не думай о том, чтобы заглянуть внутрь и что-нибудь стащить. – Мария вспомнила как не раз, вынимая еду из духовки, обнаруживала ужин уже на половину съеденным. – Ты не сказала мне, что ей нравится, поэтому я сделала тушеное мясо.
– Ооо. Звучит прекрасно. – Глаза Ронни загорелись. – Надеюсь, ты много приготовила. – Она сделала еще один глоток пива и оглядела ряды шкафов. – Ты не знаешь, где здесь находится аптечка, которой мы пользовались, когда мама была больна?
– Конечно, знаю. В отличие от тебя, я знаю кухню как свои пять пальцев.
– Эй, я знаю, где что находится. Я ведь без проблем нашла пиво. – Ронни ухмыльнулась.
– Ты, нахалка, Вероника Луиза, ты знаешь об этом?
– Только с тобой, Мария, – ответила высокая женщина, склонившись над Марией, и поцеловала любимую экономку в щеку, взъерошив ей волосы. – Я поужинаю в кабинете вместе с Роуз. Если тебе нужна будет помощь, только крикни.
– Учитывая то, что я обслуживала всех членов семьи, когда они еще жили здесь, думаю, что принести две тарелки в кабинет труда не составит. – Мария открыла дверцу духовки и ткнула вилкой в жаркое. – Иди, проведай свою гостью. Ужин будет готов как минимум через полчаса.
Как только Мария осталась на кухне одна, улыбка сползла с ее лица. Она подошла к раздвижным стеклянным дверям и выглянула во двор. Огромный фонарь освещал гараж… и разбитый внутри Porsche.
– О, Вероника… – прошептала она. – Что же ты наделала?
***
– Это было восхитительно, – повторила Роуз в который раз, положив свою вилку на пустую тарелку. – Я никогда не ела столько моркови, но эта была просто потрясающая.
– Я думаю, что Мария добавляет туда немного сахара, – ответила Ронни, убрав поднос с колен блондинки и поставив его на стол. – Ты готова к десерту?
– Десерту? – Зеленые глаза загорелись.
– Десерту. Я знаю, что в холодильнике есть свежие пирожные, а если я поищу более усердно, то смогу, наверное, найти и немного мороженного. – Вид безмерного восторга на лице Роуз вызвал у нее улыбку. – Будешь делать так все время, и Мария тебя совсем закормит. Ничто не радует ее больше, чем видеть, как люди восторгаются и наслаждаются ее стряпней. – Женщина взглянула на девушку, которая до сих пор была в бело-синей больничной одежде. – Правда, ты выглядишь так, что много сладкого тебе точно не повредит, одна кожа да кости. А еще я постараюсь найти для тебя более удобную одежду.
– Ой, спасибо, а то в этой и правда, немного холодно, – ответила Роуз, приподнимая ткань на плече.
– Не думаю, что у меня есть брюки, которые налезут на твои ноги в гипсе, но уверена, что ночную рубашку тебе найду. Я сейчас вернусь. – Вероника взяла пустые тарелки и вышла из комнаты.
– Мясо да кости? – Обратилась Роуз к Табите. – У меня такое чувство, что за последние несколько дней я набрала десять фунтов.
– Мяуу?
– Да, ты посмотри на себя, тебе тоже понравилось, как готовит Мария, – она хмыкнула, когда котенок перелез через ее бедро и улегся на колени. – Я не понимаю, Табита. – Девушка рассеянно начала чесать у котенка за ушками, размышляя вслух. – Она нашла меня на улице, привезла в больницу, этого было достаточно. Вместо этого она заботится о нас обоих, как будто мы самые важные люди в этом мире для нее.
– Мяуу?
– О, простите, ваше величество, что остановилась. – Роуз возобновила нежное почесывание. – Ну как раз такое отношение к тебе, я еще могу понять. – Она притянула Табиту к груди и взъерошила мягкий мех. – Ты такая очаровательная. В тебя не возможно не влюбиться с первого взгляда. – В ответ раздалось мурлыканье. – Нет, все равно не понимаю. Я благодарна ей, но не понимаю.
– Ну вот, – сказала Ронни, входя в комнату. В каждый ее руке было по тарелке с большим пирожным и шариком ванильного мороженого, с воткнутой в него ложечкой, бледно-бордовая сорочка была переброшена через плечо. Она поставила тарелки на стол и протянула ночную рубашку Роуз.
– Дартмут? – Спросила девушка, держа рубашку перед собой.
– Да. Там я получил бакалавра, а магистра в Стэнфорде, – ответила Ронни, передавая тарелку Роуз. – Она уже старая и выцветшая, но я все еще люблю ее.
– По каким специальностям?
– Ммм, вкусное пирожное. Посмотрим… У меня степень бакалавра в области Делового администрирования и маркетинга и степень магистра в Управлении бизнесом.
– Не удивительно, что ты президент компании.
– Ага, к тому же я старшая. – Ронни ухмыльнулась. – Когда дело касается Картрайт Корпорейшн, семейная преемственность превыше всего.
– Я уверена, что ты заслужила это место, – ответила Роуз, кладя ложку с вкусным десертом в рот.
– Заслужила, но в любой бы другой компании, я бы была простым менеджером среднего звена. Мой отец умер меньше чем через три года, после того как я закончила обучение, мне пришлось взять бразды правления в свои руки.
– Ой. Ты была близка со своим отцом?
– Думаю, да. – Вероника отправила последний кусочек пирожного себе в рот. – Я была старшей и его наследницей. Ты знаешь, забавно, независимо от того, насколько отец был занят, он всегда находил время, чтобы посетить каждое родительское собрание, каждую мою игру. Не многие люди в его положении поступили бы так же.
– Кажется, что он очень сильно любил тебя.
– Да. Я была бунтаркой, и он всегда старался держать меня подальше от неприятностей. – Ронни, поставив тарелку, откинулась на спинку кожаного кресла. – Я помню, как пару раз разбивала одну из античных ваз матери, и он всегда брал вину на себя. – Она улыбнулась воспоминаниям. – Только один раз мне попало, и он не смог прикрыть меня. Я скатилась вниз по перилам и упала. Сломала руку. Мать посадила меня под домашний арест на все лето.
– Если ты выросла здесь, почему твоя мать не живет здесь?
– Ну, после смерти папы, она некоторое время жила тут. Но потом она все больше и больше времени стала проводить со своими друзьями по игре канаста. Они все живут в районе здесь недалеко. Поэтому она подумала, раз уж она проводит там все свое время, то почему бы ей туда не переехать, так что, мы купили ей квартиру, а я осталась жить в родительском доме. Кроме того, ей шестьдесят, в любом случае так много места ей не нужно.
