Ирина пробежала глазами текст.
— Приступаем.
Все размышления о переменах в деловой жизни улетучились, как будто это не она только что мечтала Бог знает о чем.
До самого вечера они с Ларисой составляли договор, обсчитывали, звонили партнерам, все шло по привычному кругу, потому что их фирма проводила подобные семинары много раз, все шло по накатанной колее.
Под вечер Лариса включила чайник и села напротив Ирины.
— Это кто же на нас навел клиента? — Она в раздумье покачала головой. — Больше того, никто не просит никакого «отката». — Она пожала плечами. — Неужели бизнес становится… цивилизованным?
— Ты думаешь… кто-то навел? Но, может быть, кто-то из тех, кого мы учили, занял хороший пост, вспомнил о нас.
— Свиридова, я, конечно, молчу все эти дни, но только не думай, что я ничего не понимаю. — Лариса вздохнула. — Придется сказать тебе, что я все понимаю. И предупредить: любовь делает человека наивным. В личных отношениях это придает особую нежность, а в деловых вредит. Не расслабляйся — иначе нас съедят. — Она умолкла и ждала слов от Ирины. Но та ничего не говорила, чувствуя, как тревожно забилось сердце. Господи, да что это? Ведь на самом деле — такой кусок не может привалить вот так просто, из ниоткуда.
— Если ты права, — наконец сказала Ирина, — а ты, скорее всего, права, кто-то объявится.
— Вот то-то же. Кто-то. Ну ладно, не в первый раз. Мы тоже подготовимся. Мне сейчас позвонить или поговорить, когда пойду на свидание?
Ирина знала, о чем говорит Лариса. «Долговременный» роман, как сама Лариса называет свои отношения с одним важным чиновником, позволял их фирме спокойно жить в самом центре Москвы и не сдаваться под чью-либо крышу. Ее друг и был той самой крышей, которая хранила их от напастей.
— Давай подождем, пока ничего не говори ему, не обременяй знаниями, — попросила Ирина.
— Ладно. А то я уже собралась ему звонить по эксклюзивной линии. — Она подчеркнула иностранное слово, выделила его, хотя Ирина знала об этой линии.
— Ты ему дорого обходишься, — хмыкнула она. — Такой мобильник хорошо кушает баксы.
— Ничего, пока не жалуется. Я стараюсь особо не болтать по нему. Кроме любви.
— Ты на что намекаешь? — Ирина изумленно вскинула брови.
— Не на то, о чем ты подумала. — Зачем ему секс по телефону?
— И то правда.
— Иногда я ему просто кричу по этому мобильнику: «Караул!». И сейчас хотела, мол угрожают засыпать фунтами. К чему бы это! — А как твои детективные дела? Ты уже больше не шастаешь ночами в Шереметьево? — подкрадывалась к увлекательной теме Лариса. — Отловили перехватчика? Нет?
— Да нет пока.
— Слушай, что-то долго тянется. Неужели никакого прогресса?
— Ох, Ларка, кончай делать заходы со всех сторон. Я знаю, что тебя интересует на самом деле.
— Ну, так скажи, не томи.
Ирина вздохнула.
— Скажи ей. Если я сама ничего не понимаю.
— А ты скажи как есть, я тебе объясню. Со стороны видней.
— Я влюбилась.
— Он тоже. Отлично. Слушай-ка… — Глаза Ларисы сперва стали круглыми, а потом лицо расплылось в широчайшей улыбке. Она стала похожа на ватрушку из слоеного теста. — А не тот ли это мужик, которого я приняла за курьера? Дура я дура! Я еще подумала, какая фирма может прокормить такого жеребца! Да он сам десятерых прокормит!
— Ты права. Это был он.
— А что за бумажку он тебе приволок?
— Приглашение на презентацию. — Она не стала объяснять ничего про магазин.
— Ирка! Потрясающий мужик. Я бы с таким тоже ездила каждую ночь. Хоть в Шереметьево, хоть во Внуково. И даже в Быково. А сегодня ты едешь ловить диверсанта?
Ира покачала головой.
— Он улетел. Вчера. В Лон… — Он улетел в Лондон! — Так, я, кажется, знаю, кто послал нам факс.
— Он?
— Похоже. Он улетел в Лондон.
* * *
— Мама? Ты почему так долго не подходила? — голос Петрушки звучал тревожно. — Ты чем-то занята?
— Ох, это ты мой милый. Я только что вошла.
— Так поздно? — В голосе сына звучало недоумение. Он привык, что его мать все вечера проводит дома.
— Много работы. У нас хороший договор, но с ним полно дел.
— А, понял. Слушай, мне тут один мужик передал от тебя посылку. Зачем мне икра, ты можешь объяснить?
— Странный вопрос, чтобы есть, я так думаю. Угостить ребят…
— Ты думаешь, я ем прямо в комнате? — Он хмыкнул. — В общем, брось эти штучки. Мне ничего такого не надо.
Ирина напряглась. Что за тон? Не значит ли это, что Андрей не понравился Петруше или между ними что-то произошло? Сердце тревожно рванулось в самое горло. Но она взяла себя в руки.
— Петруша, а журнал и футболка?
— Это класс. Мы даже с этим мужиком перекинулись парой фраз. Оказывается, его приятель — главный редактор в этом журнале. Он мне предложил там опубликоваться. Приготовить что-то вроде вестей из Лондона, новый взгляд на английскую старушку-экономику.
Ирина почувствовала, как от сердца отлегло. Милый мальчик, он не может не вызвать интереса у такого мужчины, как Андрей. Она, и никто иной, сделала из Петруши свой вариант — только мужской, и очень молодой вариант самой себя.
— Я уверена, у тебя получится.
— Да, конечно. Какие вопросы. Он обещал зайти перед отъездом. Я наберу на компьютере. Он вернет тебе икру.
Она засмеялась.
— Как хочешь.
Положив трубку, она опустилась на диван. Все хорошо. Все слишком хорошо, чтобы быть еще лучше.
Андрей не мог оправиться от удивления. Что он такое делает? Зачем он сорвался и полетел в Лондон? Он что же — хотел улететь от себя или от нее? Сколько ему лет, и какой жизненный опыт? Его жена, дочь высокопоставленного чиновника, была первой, с кем он расстался.
С тех пор он расставался много раз. Он сам не знал, чего ищет. Женщины готовы были терпеть от него все, они рожали детей, он и сам не знает, сколько их у него на самом деле. От первой у него сын, взрослый, он отправил его учиться в Америку, оплатил его учебу. Теперь тот специалист по гуманитарному праву, юрист, золотое дно. И парень не теряется. Он купил дом под Вашингтоном, даже с участком земли, и, самое смешное, он выращивает там… огурцы. Когда Андрей вспоминал об этом, то не мог удержаться от улыбки. Поразительная вещь эти гены. Его бабушка славилась как огуречница, ее нежинские огурчики шли на рынке по самой высокой цене.
Потом у него пошли гражданские жены — дочь известного тренера по верховой езде, дочь музыканта, потом очень простая девушка, на которую он и сам не знает, почему «запал». Все они хотели рожать и рожали, ничего не требуя взамен, полагая, что тем самым удержат его при себе. Но они ошибались. Этим его, как впрочем и любого нормального мужчину, не удержать.
