Она осталась одна. Совершенно одна.
Воскресенье началось отвратительно. Марк проснулся уставший и сердитый, хотя и не желал признавать этого. Его терзало чувство потери. Марк не любил анализировать свои чувства, поэтому единственное, что он сейчас признавал – ему не нравилось его состояние и он хотел от него избавиться. Поэтому он решил поступить так, как обычно поступал в таких ситуациях – занять себя делом.
Он закончил распаковывать коробки и ящики с вещами, убрался в своем маленьком домике на окраине города. Ящики сломал, а доски убрал в гараж. Потом надел футболку и кроссовки и решил пробежаться по крутым безлюдным улицам этой части Промиса. Пару часов спустя он уже весь взмок, но лучше себя чувствовать не стал.
Раздосадованный, он приготовил плотный обед, поджарил яичницу с беконом и тосты, и углубился в чтение местной газеты, потом просмотрел «Хронику Сан-Франциско». От его внимания не ускользнуло, что в разных частях света все еще велись войны, но больше ему не надо было думать, куда его отправят в этот раз, где высадят, поставят ли на линию огня.
Такие дни остались уже в прошлом, ведь несколько лет назад его призвали в элитное подразделение и послали в Куонтико для усиленной подготовки в ФБР. Это было начало той жизни, к которой он стремился – военный, уволенный в запас.
Впереди был еще длинный день. Чтобы убить время, Марк съездил в прачечную в город, вернулся, сел на мотоцикл и рванул по Первой авеню, виляя на поворотах, ощущая ветер в лицо, наслаждаясь чувством опасности и риска, но зная, что все под контролем.
Он проехал мимо живописных мест, где его внимание привлекли величественные сосны Монтерея, высокие, древние, величественные. Ветер шумит в их кронах уже не один десяток лет, и ничто не может сломить или повалить их – они стоят, недвижимые и крепкие, смотря в лицо любой непогоде.
Марк подумал, что сам похож на такие деревья – сильный, выносливый, способный выжить в любых условиях. Губы его скривились в горькой усмешке. Да, выжить он может, но сегодня что-то внутри него не давало ему радости от этой мысли.
Хэлли.
Он снова вспомнил вечер с ней. Вероятно, ему стоило вести себя иначе, чтобы все получилось по-другому. Если бы он не был тем, кем он был, Марк мог бы сказать ей, что еще не уверен в планах на будущее, что, может быть, готов поселиться здесь навсегда.
Но он-то знал, что это было бы ложью. Когда Лен позвонил ему, предлагая работу, его предложение прозвучало, как мечта – именно этого Марк и хотел: временная гражданская работа в той области, в которой он намеревался специализироваться, где «временная» было самым главным словом. Такая работа пополнила бы его послужной список, если бы вдруг он изменил свои планы и решил бы обосноваться где-нибудь навечно.
Но он не будет связывать себя с чем-либо или кем-либо, свирепо сказал себе Марк, уж тем более не собирается оставаться в одном городе. В этом он был уверен. Но эта мысль не радовала его.
И причиной этого была Хэлли. Конечно, все дело в сексе. Давно уже у него не было романа с женщиной, а те, с которыми Марк привык общаться, так же, как и он, не хотели ни крепких связей, ни обещаний, ни совместного будущего. Хотя что-то ему подсказывало, что не только гормоны говорят в нем сейчас.
Черт возьми, почему он не может найти с ней общий язык?
Почему появляются трудности, если имеешь дело с такими женщинами? Она стала значить для него больше, чем он хотел.
Марк был ошеломлен тем, как сильно она его привлекала. В ней забавно сочетались черты современной независимой деловой женщины и старомодной домашней хозяйки из провинциального городка. Хэлли была домоседкой, стремилась пустить корни там, где жила, а его никогда не привлекали такие целостностные натуры.
Но какой бы она ни была, он желал ее, эту солнечную женщину со светлыми кудрявыми волосами, первую, кто так близко подобрался к его сердцу.
И эта мысль пугала его.
К вечеру, вместо того чтобы любоваться видом заходящего солнца, раскрасившего небосвод золотым и розовым, Марк все еще пребывал в состоянии раздражения. Он злился в основном на Хэлли, но и на себя тоже. Хотелось ударить по чему-нибудь сильно-сильно кулаком, чтобы напряжение спало. Во время службы он занимался боксом, завтра надо поискать спортивный зал, чтобы избавиться от этого раздражения.
Иначе он не сможет справиться с охватившим его чувством непреодолимой ярости.
Хэлли ощущала себя настолько утомленной и разбитой, что в понедельник утром хотела позвонить и сказать, что заболела. Но вспомнив, что замены на это утро ей не будет, она решила не подводить Мэг и потащилась на работу. В ресторане она обошла столики, которые всегда обслуживала. За все утро Марк так и не показался. Хэлли призналась себе, что ждет его появления. Всего за одну неделю она привыкла видеть его каждое утро. До встречи с ним она любила работать в «Яве». Теперь часы томительно тянулись.
Когда клиентов стало меньше, Мэг, пользуясь затишьем, подошла к ней.
– Как мы себя чувствуем?
– Все отлично, – сказала Хэлли с улыбкой, собрав для нее все силы.
– Ты выглядишь усталой, малыш. Кто-то не давал тебе спать? – спросила Мэг с видом знатока.
– Нет, просто не спалось.
– Очень надеюсь, что так, – прищурилась Мэг. – Но мне нужны подробности.
– Мэг, правда, я...
– Хэлли, – позвал Робби. – Заказ готов. Двойной стейк и бекон для восьмого столика.
– Спасибо. – Она взяла поднос и поспешила к клиентам, чтобы поскорее избавиться от расспросов любопытной подруги.
– Во время перерыва, – крикнула Мэг ей вслед, – устроим чисто женский разговор!
Женский разговор? Ха! Рассказывать ей не о чем, потому что ничего не было. Хэлли знала, что Мэг и Джоанна ждут перемен в ее личной жизни и надеются на лучшее. И будут разочарованы и расстроены, что ничего не изменилось.
Весь день она пыталась выкинуть Марка из головы, пыталась убедить себя, что нужно забыть его и не обращать внимания на чувства, пока они еще поддаются контролю. Но было слишком поздно, как говорится, закрывать дверцу клетки, когда птичка уже улетела.
Хэлли действительно привязалась к высокому полисмену. Не отдавая себе отчета в этом, она всю неделю рисовала в своем воображении фантазии, связанные с ним и с той жизнью, которую они могли бы вести вместе.
Она знала, что для мыслей такого рода еще очень рано. Марк едва пробыл в городе неделю! И они всего лишь целовались – ну и зашли немного дальше. В конце концов они даже ни разу никуда не сходили вместе как настоящая пара, почти не говорили о предпочтениях друг друга, о том, что нравится или нет, какое блюдо самое любимое и какой музыкой каждый из них увлекался – обо всех тех незначительных деталях, о которых всегда хочет знать женщина, прежде чем позволит себе отдать свое сердце.
