– Как тебе удалось выйти из нее невредимой?
– Я позволила себя арестовать, решив, что полицейский участок – для меня самое безопасное место. Там я познакомилась со Стивеном. Он тогда был членом парламента, курирующим работу полицейских, и я… – Жасмин замолчала, ее лицо исказила гримаса.
– Что?
Ее лицо залил густой румянец.
– Я подставила ему ногу, когда он проходил мимо.
Рейес не удержался от улыбки:
– Полагаю, ты завладела его вниманием?
Жасмин кивнула:
– Он мог бы наказать меня, но вместо этого пригласил в кафе. Мы проболтали несколько часов. Стивен довез меня до дома и познакомился с моей матерью. Он начал заезжать к нам каждую неделю. Через какое-то время я вступила в переговоры с бандами, пытаясь убедить их не браться за ножи и оружие. Мне удалось добиться перемирия.
– Так ты научилась выступать посредником?
– Да. Я вернулась в школу, отлично ее окончила и получила свою первую работу в двадцать один год, а Стивен женился на моей матери. Все было хорошо. – Жасмин посмотрела на него, но быстро отвела взгляд. – До Рио… Прости, Рейес.
– Прощаю. Я осудил тебя поспешно, не зная всей правды. Ты пыталась защитить свою семью единственным доступным тебе способом.
– Но в результате я навредила тебе и твоему народу.
– Но сейчас ты пытаешься исправить ситуацию. Для меня это важно. Когда будет избран новый совет, Мендес больше не сможет играть в свои игры. Впредь мы будем считать, что Рио преподал нам урок, из которого мы оба должны что-нибудь извлечь. Согласна?
– Согласна, – дрожащим голосом ответила Жасмин.
Рейес осторожно смахнул слезы с ее ресниц и прильнул к ее губам.
В ее животе заурчало.
– Из-за разницы во времени я проспала обед, – смущенно объяснила она, – а время ужина, кажется, уже прошло.
Рейес потянулся к брюкам, вытащил телефон и поговорил с шеф-поваром.
– Нам подадут ужин? – Улыбка, которая вроде бы уже не могла быть ослепительнее, изогнула ее губы.
– Да. Хоть что-то положительное есть в статусе принца. Когда ты станешь принцессой, у тебя будут такие же права.
По ее лицу промелькнула тень. Рейес хотел потребовать, чтобы она сказала, в чем дело, но его что-то удержало.
Пальцы Жасмин коснулись его лба, потом щеки.
– Чем займемся после ужина?
– Я тебя искупаю, а ты позволишь мне изучить остальные твои шрамы.
Жасмин проснулась в середине ночи. В спальне было прохладно. Одеяло упало на пол, и ее согревали только мускулистое бедро Рейеса и его рука.
Рейес негромко похрапывал. На его лоб упала прядь волос, и Жасмин нестерпимо хотелось убрать ее, но она остановила себя.
Раз за разом, занимаясь с ним любовью, она чувствовала, что ее сердце готово лопнуть от эмоций. Ближе к полуночи Жасмин наконец призналась себе, что она влюбилась в наследного принца Санта-Сиерры.
Она полюбила мужчину, чье сердце было разбито дважды – неверной невестой и матерью. Причем рана, нанесенная матерью, была глубже и терзала его многие годы.
Слезы защипали глаза.
Рейес пошевелился во сне.
Жасмин встала, завернулась в простыню и быстро вышла из спальни. Она не могла позволить себе рисковать. Он не должен был видеть выражение ее лица, на котором все было написано. Жасмин была уверена, что Рейес будет любить их ребенка. Но она была уверена и в том, что он никогда не полюбит ее.
Подойдя к окну, она взглянула на ночные огни столицы. Теперь этот город стал ее домом – на беду ли, на счастье. Жасмин собиралась сделать все возможное, чтобы счастья было больше.
Бывшая преступница скоро станет принцессой. Наверное, она слишком эгоистична, желая большего.
Да! Ей хотелось все.
Слезы покатились по щекам, и она не могла их остановить.
– Ты плачешь. Почему?
Жасмин обернулась. Рейес стоял в нескольких футах от нее.
– Я не плачу.
Он приподнял бровь:
– Идет дождь, а я этого не замечаю?
– Я никогда не плачу. Слезы – удел слабых.
– Кто тебе это сказал?
– Один бандит много лет назад. – Жасмин покачала головой. – Извини. Я не хотела бы возвращаться к прошлому.
Рейес подошел ближе, коснулся ее щек.
– И это тебя разбудило?
Жасмин помолчала и задала вопрос, который рвался из глубины ее существа:
– Ты уверен, что сделал правильный выбор, Рейес? Не для своих подданных. Для себя. Я знаю, что мы женимся главным образом ради ребенка и твоего народа. Но брак отразится и на нас.
Рейес стиснул зубы:
– Что происходит, Жасмин? Тебя одолели сомнения?
– Да. И думаю, не меня одну.
– Не говори за меня.
– Тогда скажи сам.
Он покачал головой:
– У меня нет возможности что-либо изменить. Ситуация сложилась так, а не иначе.
Ее сердце словно зажали в тисках.
– Как насчет любви, Рейес? Хочешь ли ты, чтобы в твоей жизни нашлось место для любви?
Он рубанул кулаком воздух:
– Мой отец женился по любви. И чем это закончилось? Кто-то всегда любит больше и рискует сильнее.
Его глаза стали непроницаемыми. Рейес отвернулся и начал мерить комнату шагами.
– Ты в самом деле в это веришь? – тихо спросила Жасмин.
Он подошел к ней и взял ее за руки:
– Я не верю в сказки и предпочитаю смотреть реальности в лицо.
Она вырвала руки и отвернулась к окну.
Рейес смотрел на нее с беспокойством:
– Жасмин!
Спустя секунду она повернулась:
– Как чувствует себя твой отец?
Он нахмурился, пытаясь понять, чем вызвана смена темы.
Жасмин ускользала от него. Женщина, с которой Рейес намеревался прожить всю жизнь, сомневалась. Она говорила о том, что он обсуждать не хотел.
– Ему настолько хорошо, насколько это возможно для человека, у которого со дня на день может отказать сердце.
Боль пронзила ему грудь. Сегодня он провел у отца час и просил прощения за то, что был так суров к нему.
Отец улыбнулся и сказал:
– Наконец-то ты полюбил.
И уснул.
– Он разговаривает? – спросила Жасмин.
– Немного, пока не действует лекарство.
– Не окажешь мне услугу? В следующий раз, когда ты с ним встретишься, спроси, поступил бы он так же снова. Любил бы он твою мать без всяких условий?
Внутри Рейеса все сплелось в тугой узел.
– В этом нет нужды. Я знаю, что да.
– Думаешь, это глупо? Недолгие мгновения счастья и последовавшие за этим предательство и боль?
– Жасмин…
– Ты не представляешь, как я мечтала, чтобы мама просто сказала, что любит меня, или не забыла поздравить с днем рождения. Между твоими родителями всегда было все плохо?
Он покачал головой:
– Нет. Но в их любви не было доверия и уважения. Разве это любовь?
Плечи Жасмин опустились. Рейес почувствовал, как его захлестывает паника.
– Но ведь это ни на что не влияет, верно? Ты приняла решение. Нас ждут свадьба и ребенок. У нас все получится, Жасмин.
– Рейес…
Он схватил ее за плечи:
– Мы сделаем это! Ты меня слышишь?
Жасмин приподняла подбородок, слезы на ее ресницах сверкали, как крошечные бриллианты.
– Ты наследный принц и скоро станешь королем, но я устала оттого, что ты командуешь мной.
Она высвободилась и вернулась в гостиную за платьем.
Его грудь словно стиснул обруч.
– Куда ты собираешься в три утра?
– Обратно во дворец, разумеется.
– Нет. Если ты расстроена, давай поговорим сейчас.
На лице Жасмин мелькнуло усталое выражение.
– Даже тебе не все подвластно.
– Ты о чем?
– Мы женимся только ради ребенка. Думаю, мы должны сфокусироваться на этом и не обманывать себя, что когда-нибудь наш брак может стать чем-то большим.
Чем-то большим… Часть его хотела именно этого.
– Жасмин, я не могу дать тебе…
Она затрясла головой:
– Можешь не продолжать. Я не та женщина, которую ты хотел. Пожалуйста, давай вернемся во дворец.
Всю дорогу Рейеса не оставляло ощущение, что он проиграл самое важное сражение в жизни.
Рейес и Жасмин поженились два дня спустя в столичном кафедральном соборе. Церковные колокола зазвонили в полдень, и в честь исторического события были выпущены белые голуби. Как персоналу дворца удалось за такой короткий срок разместить высокопоставленных гостей, Жасмин не понимала.
Впрочем, она пребывала в состоянии некоего онемения.
Этим утром на самолете Рейеса прилетели ее мать и Стивен. Жасмин с трудом удавалось отвечать на вопросы матери и выдерживать ее слезные восклицания по поводу того, как прекрасно она выглядит. Однако она была рада, что они здесь, так как мать и отчим были единственными близкими людьми среди толпы незнакомцев.
Жасмин сидела на заднем сиденье «роллс-ройса». Сопровождавший ее Стивен восхищался роскошью машины. Жасмин рассеянно кивала – она сосредоточилась на том, чтобы ее не стошнило на сногсшибательное платье.
Ей показалось, что они подъехали к церкви слишком быстро.
По бокам голубой ковровой дорожки стояла дюжина десятилетних пажей. Они держали в руках мечи, рукоятки которых были инкрустированы драгоценностями. Пажи олицетворяли собой двенадцать поколений предков Рейеса, правивших Санта-Сиеррой.
