Гейб заверил ювелира, что, если ему понадобятся бриллианты, он обязательно будет иметь его в виду.
Но прежде ему понадобится кольцо. Это станет подтверждением их помолвки и даст понять всем, что Сара принадлежит ему. Гейб задумался, какие бриллианты могут понравиться Саре. Такой вопрос его еще никогда не занимал. Жасмин настояла на том, что кольцо она выберет сама, а то, что нравилось Надии, он не знал; кольцо, которое она получила, выбрал Хасим. Но Гейб инстинктивно угадал вкусы Сары: свежие цветы и ароматные блюда, яркая детская одежда… Одежда его детей…
Гейб шагал по рынку в толпе покупателей, среди которых было много европейцев, привлеченных сюда рекламной кампанией, которую организовал молодой и энергичный министр туризма. Выпускник Гарварда, с которым Гейб учился вместе, Фарук Малик был твердо намерен преподнести Захир как остров, окруженный романтическим, с оттенком мистики, ореолом.
Фарук сделал все, чтобы привлечь внимание к загадочному исчезновению остатков приданого Камиллы и к роману первого шейха Кадина. Он даже добавил несколько штрихов к истории, утверждая, например, что свадьба состоялась в полнолуние, а жених с невестой обменялись клятвами в полночь.
Среди разноцветья красок Гейб заметил белое пятно. Он направился к магазинчику, торгующему шелком, в который зашла Сара.
У прилавка толпились японские туристы. Когда Гейб вошел в магазин, Сара, приложившая к себе отрез красного шелка, полуобернулась. Гейб замер. На фоне чувственного цвета кожа Сары словно блестела, а глаза казались темнее и экзотичнее.
Красный – ее цвет.
Взгляд Сары рассеянно скользнул по нему и вдруг остановился.
– Ты?!
Огонь, полыхнувший в ее глазах, вернул Гейба к разговору в джипе, когда Сара обнаружила, что он обручился с Надией сразу после того, как они занимались любовью. Она разозлилась, но… затем она его поцеловала.
Гейб ощутил чисто мужское удовлетворение. Если бы Саре было все равно, это его встревожило бы, но ей явно было не все равно. Она была в ярости, глаза ее сверкали, сообщая ему, что во всем виноват он. Если она читала статьи о том, что он проводит время с Надией, ее ярость понятна.
Гейб успокоился, словно они вернулись к не доведенному до конца разговору. Он понял, как сильно ему недоставало звонков и той невидимой связи, которая существовала между ними. Удивительно, но разделявшее их расстояние не ослабило его чувства.
– Сара! Какой сюрприз! Ты в Захире.
Головной убор Гейба невольно привлек внимание Сары и помешал ей сразу узнать его. Она разжала руки, и красная ткань скользнула в корзину, полную разноцветного шелка. От низкого голоса Гейба она задрожала, но решительно запретила себе поддаваться его чарам. Нет уж, на те же грабли она не наступит.
Сара холодно улыбнулась:
– Мне ненавистна мысль о том, что ты пропустишь свою свадьбу.
В темном костюме, со щетиной на подбородке, словно у него не было времени побриться, с поблескивающими янтарными глазами Гейб выглядел экзотично.
Ее гнев и боль оттого, что он не отменил свадьбу и провел последние недели с Надией, немного утихли, когда Сара осознала, насколько неуместно Гейб выглядит в магазине, торгующем шелком. То, что он здесь находится, могло означать только одно: Гейб ее увидел и последовал за ней. Но Сара не позволила себе обрадоваться. Гейб предал и ее, и их ребенка и, судя по всему, неплохо развлекался вдали от них.
Гнев вспыхнул с новой силой, она вздернула подбородок и решила, что ничего не потеряет, если спросит прямо:
– Где Надия?
В магазине воцарилась мертвая тишина. Несколько женщин подошли ближе.
– Нам нужно поговорить. Где-нибудь в другом месте.
Сара краем глаза заметила, что женщины потянулись за сотовыми телефонами, а это означало фотографии, средства массовой информации и даже видеозаписи. Должно быть, нечто подобное произошло в Тоскане.
Когда она не сразу отреагировала на его предложение, Гейб взглянул на нее с плохо скрытым раздражением. Это заставило Сару почувствовать себя так, словно она предала его. Но через несколько секунд она уже выходила на улицу.
Гейб прокладывал путь в потоке покупателей, направляясь к переулку.
– Я был не с Надией. Большую часть прошлой недели я провел в Эмиратах, подписывая договор со строительным подрядчиком.
Сара остановилась, заставляя остановиться и его. Она старалась не обращать внимания на то, что белоснежный головной убор Гейба подчеркивает мужественные черты его лица, придавая ему некоторую жесткость. Гейб был на своем месте на этом базаре, под обжигающим солнцем.
– Значит, это не ты был в Тоскане? – уточнила молодая женщина.
Гейб негромко выругался.
– Я вообще не был в Тоскане.
Он был не с Надией. Сару затопило облегчение, от которого у нее слегка закружилась голова. Глупые слезы защипали глаза.
Заморгав, Сара открыла сумочку и нашла бумажную салфетку.
– Тогда кто с ней был?
– Рауль Фабрицио, итальянский граф. – Гейб опустил голову и заглянул ей в глаза. – Проклятье, да ты плачешь!
Промокнув глаза и высморкавшись, Сара почувствовала, как ее обнимают мужские руки. Низкий негромкий голос и равномерное биение сердца Гейба успокаивали. В ноздри ей ударил запах чистого мужского тела, к которому примешивался головокружительный аромат сандалового дерева, который она так старалась забыть. Сара напряглась. Она прожила столько дней в постоянном стрессе, пылая от ярости. Ей сложно было вот так сразу осознать, что Гейб вовсе не злодей, каким она начала его считать.
Шмыгнув носом, Сара снова высморкалась.
– Я никогда не плачу. Наверное, это из-за беременности.
Она потянулась ко второй бумажной салфетке, но Гейб протянул ей красиво сложенный носовой платок.
– Как ты себя чувствуешь? Набрала вес?
Сара уставилась на носовой платок с монограммой. Он был так красив, что им не хотелось пользоваться. И еще она изо всех сил пыталась не поддаваться очарованию его глубокого бархатного голоса. Она бросила на Гейба сердитый взгляд:
– А тебе не все равно?
Туристы с наброшенными на плечи полотенцами, направлявшиеся к пляжу, с любопытством посмотрели на них.
Гейб нахмурился:
– Я знаю место, где нас не потревожат.
Сара бросила взгляд на часы, стараясь придать себе вид человека, у которого есть дела и который сомневается, сможет ли он уделить внимание Гейбу.
– Это надолго?
– У тебя назначена какая-то встреча?
Сара вновь почувствовала себя задетой. Он считает, что беременные учительницы истории не могут иметь никаких дел?
– Я приехала в Захир не отдыхать. Теперь, когда мне нужно заботиться о ребенке, я собираюсь писать туристические заметки.
