— Тогда самое время это изменить, — прошептала Кэсси, кладя руки ему на грудь и принимаясь расстегивать пуговицы его рубашки.
Себастьян избавился от нее движением плеч и, отпихнув от себя ногой, подхватил Кэсси на руки и понес по коридору.
Кровать Себастьяна была мягкой, а сам он — твердым, как скала, когда накрыл Кэсси своим телом.
— На тебе слишком много одежды, — сказала она, дергая его за ремень.
— На тебе тоже, — заметил Себастьян и исправил положение с завидной скоростью.
Кэсси вдыхала мускусный запах его тела, его жар испепелял ее, но Себастьян медлил. Каждый его поцелуй погружал ее глубже в омут страсти, но поцелуи становились нежнее и длились дольше. Каждая его ласка вызывала ответную реакцию в ее теле, но никогда прежде она не была столь интенсивной.
Себастьян обхватил ее груди руками и стал теребить соски так медленно, что Кэсси не могла удержаться от нетерпеливых всхлипов. Ей хотелось, чтобы он начал посасывать ее напрягшиеся, затвердевшие соски своим твердым, горячим и влажным ртом, почувствовать его зубы на коже, причиняющие ей сладкую боль и заставляющие ее мышцы сжиматься и разжиматься в ожидании того, когда он наполнит ее изнутри.
Спина Кэсси изогнулась дугой, чтобы вжаться в его тело, но впервые Себастьян ушел от этой близости.
— Если ты не войдешь в меня прямо сейчас, то я… я…
Его смех прозвучал довольным утробным рычанием, которое заставило Кэсси извиваться еще сильнее.
— То что? Сегодня ночью я собираюсь продлить это удовольствие так, как я того хочу!
Горячая кровь пульсировала между ее бедер, она ощущала физическую боль от неистового желания чувствовать, как Себастьян ласкает то, что составляло ее женскую сущность.
— Если тебя это хоть немного утешит, то тяжело приходится не только тебе одной, — прошептал Себастьян. — Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется овладеть тобою прямо сейчас, но, как я и сказал, на этот раз все будет иначе.
— Либо ты овладеешь мною прямо сейчас, либо никогда, — сказала она, и в ее глазах появился стальной блеск.
— Ты хочешь совсем не этого, — заметил Себастьян, прокладывая дорожку из огненных поцелуев от ее живота к горячему, влажному треугольнику между бедер. — Ты прекрасна как орхидея, — пробормотал он.
И вот настал момент, когда Кэсси оказалась во власти чувственного шторма, выгнувшего ее спину, когда ее тело сотряс внезапный и сильный оргазм, какого она еще не испытывала. Она громко и прерывисто задышала, когда ее пронзили небывалые до того ощущения восторга и экстаза, а затем волны наслаждения словно оставили ее на берегу совсем обессиленной и дрожащей.
— Хорошо? — спросил Себастьян с самодовольной улыбкой, но Кэсси почему-то не была этим задета.
— Лучше чем хорошо, — выдохнула она и погрузилась в сладостную дрему.
Себастьян не удержался и нежно убрал с лица Кэсси спутанные волосы. Ее мягкие губы припухли от его поцелуев, слабый румянец — напоминание о недавно пережитом наслаждении — все еще горел на ее щеках.
Именно такую Кэсси он полюбил когда-то. Только в эти минуты, когда она утрачивала над собой контроль, Себастьян мог хотя бы на несколько минут увидеть настоящую Кэсси, что обычно пряталась за фасадом, который она представляла остальному миру. В такие минуты он чувствовал всю глубину ее натуры, всю сложность и противоречивость ее характера, чувствовал горечь и боль, которые она носила в себе, а не причиняла другим. Это была его Кэс, женщина, которая никогда не сможет принадлежать ему ни при каких обстоятельствах…
Кэсси пошевелилась, ее глаза полусонно открылись.
— Себ?
Себастьян кривовато улыбнулся:
— Давненько ты меня так не называла.
Она дотронулась до его лица. От ее легкого прикосновения по его коже пробежала слабая электрическая искра.
— Просто прошлое нельзя вернуть. — В ее голосе прозвучала нотка грусти. — Мы больше не Себ и Кэс. Сейчас я Кэсси, бывшая заключенная, а ты Себастьян, принц-регент королевства Аристо, и теперь у каждого из нас свой путь в жизни.
— Мне этого мало, Кэсси, — сказал он, пристально глядя в ее глаза. — Я хочу большего.
Кэсси проглотила вставший в горле комок, надежда вспыхнула в ее груди с неожиданной силой:
— Что ты предлагаешь?
Себастьян заправил прядь волос ей за ухо. Выражение его лица было грустным.
— Я думал, что, если пересплю с тобой пару раз, этого будет достаточно. Но похоже, я ошибся — я хочу тебя еще сильнее.
Кэсси смотрела на него, раздираемая то надеждой, то отчаянием.
— Не знаю, что и сказать. — Она сглотнула. — И не понимаю, о чем ты.
Себастьян мягко прижался к ее губам.
— Мне нужно чуть больше времени, Кэс, — сказал он, — еще несколько ночей с тобой. Это все, о чем я прошу.
— Зачем?
Себастьян провел рукой по волосам и издал неровный, прерывистый вздох:
— Потому что впервые за то время, что тебя знаю, я начал видеть настоящую Кэс. Я хочу узнать ее получше.
Кэсси опустила глаза. На сердце опустилась тяжесть.
— У нас нет будущего, и ты это знаешь. Между нами не может быть ничего, кроме любовного романа.
«Тайного и очень-очень короткого», — подумала она про себя, пронзенная новой вспышкой отчаяния.
Себастьян коснулся ее губ — нежно, чувственно, прежде чем взять ее за подбородок и заставить взглянуть себе в глаза.
— Так давай хотя бы насладимся тем, что мы можем получить, как бы мало это ни было.
Кэсси кормила Сэма завтраком, когда в столовую вошел Себастьян. Он на мгновение задержал на ней взгляд и повернулся к Сэму.
— Доброе утро, Сэм, — приветствовал мальчика Себастьян, садясь рядом. — Как спалось? Хорошо?
Сэм отложил ложку:
— Да. Я слышал, как шумит море. Мама сказала, что я могу пойти на пляж и построить песочный замок.
— Неплохая идея, — кивнул Себастьян. — Но сначала я бы хотел поговорить с тобой о кое-чем важном.
Большие карие глаза Сэма тут же подернулись тревожной дымкой. Он кинул быстрый взгляд на мать, подбородок у него задрожал.
— Я сделал что-то неправильно? — неуверенно спросил он.
Грудь Себастьяна сдавило. Он взял две маленькие ладошки в свою руку. Взглянул в карие глаза, так напоминающие его собственные, и спросил себя, не вызвано ли их загнанное выражение ранними годами его жизни, проведенными в тюрьме? Что же ему сделать, чтобы этот мальчик почувствовал себя в большей безопасности? На это могут уйти не только месяцы, а годы, чего Себастьян не мог себе позволить.
— Все в порядке, Сэм, — с мягкой улыбкой сказал он и внутренне содрогнулся. С чего же ему начать-то? Как сказать этому малышу, почему его не было с ним и его матерью все эти пять лет?
