— Казим — не единственная причина, по которой я женился на тебе, — хриплым голосом возразил Захир. — Если бы мне было известно, что ты девственница, мое желание не уменьшилось бы, просто я не стал бы набрасываться на тебя с таким нетерпением.
Эрин заметила, как заходили желваки на его скулах. Вздохнув, она повернулась на спину и стала рассматривать красивый шелковый полог над кроватью.
— Ты не набрасывался на меня, — тихо произнесла она, — я хотела этого так же, как и ты.
Эрин покраснела, вспомнив, как она почти умоляла его овладеть ею. И сейчас снова безумно хотелось вновь почувствовать волшебные прикосновения его рук. Однако ее слова, похоже, задели его. Причем, как показалось Эрин, он злился на себя. Захир вскочил на ноги и, словно тигр в клетке, стал беспокойно ходить по шатру.
— Твоя бесхитростность покоряет меня, — коротко сказал Захир. — Но мне все равно стыдно за свое поведение. Я буду ждать, когда ты захочешь разделить со мной постель снова. И когда это случится, буду сдерживать себя до тех пор, пока ты не будешь полностью готова принять меня.
От этих слов Эрин почувствовала, как твердеет грудь в предвкушении его прикосновений. И ей вовсе не хотелось, чтобы он сдерживал себя.
Захир подошел к кровати и посмотрел на нее, заметив пылавший на щеках румянец. Его страстный взгляд пробудил в ней желание откинуть простыню и признаться, что она готова уже сейчас, в эту минуту, и больше не может ждать.
— Конечно, за те дни, что оставались у нас до свадьбы, у нас не было возможности узнать друг друга, — пробормотал Захир, заставляя себя отступить от кровати.
Несмотря на все благие намерения, ему хотелось приспустить бретельку сорочки и коснуться рукой ее нежной упругой груди. Захир подошел к пологу на входе и приоткрыл его, чтобы больше солнечного света проникало в шатер. Он стоял спиной к Эрин, чтобы она не видела его замешательство.
— Мне хочется узнать о тебе больше. — Захир с удивлением осознал, что это правда, а не просто хитрость, чтобы отвлечься от мысли заняться с ней любовью. — Сколько тебе было, когда матери не стало?
— Десять, — кратко ответила Эрин. Ей не хотелось ворошить прошлое. Воспоминания детства она старалась держать в дальних уголках памяти, но они периодически всплывали на свет: запущенная квартира, болезненная худоба матери, повисшие космами длинные рыжие волосы, ее бледное лицо и ввалившиеся глаза. Ничего, кроме дозы наркотиков, ее не интересовало.
— Она погибла в результате несчастного случая? — Захир смотрел на Эрин с нескрываемым интересом, и от прозвучавшей в его голосе нежности у нее в горле образовался тугой ком.
Сын из семьи правителя страны, выросший в невообразимой роскоши, он понятия не имел о ее нищем детстве, когда из-за пагубного пристрастия матери к наркотикам ребенку не хватало ни еды, ни заботы.
— Она болела. — Работник социальной сферы, опекавший Эрин после смерти матери, объяснил ей, что это болезнь. Но Захиру не надо знать эти печальные подробности. Как и то, что за дозу наркотиков мать торговала своим телом.
— Разве после ее смерти никто из семьи не позаботился о тебе?
— У нее не было семьи. Мать однажды как-то упомянула вскользь, что, когда ей было пятнадцать, отчим изнасиловал ее, и она сбежала из дома. И это все, что я знаю о своей семье. Мне никто никогда не говорил о других родственниках. Я и Казима усыновила по той причине, потому что думала, у него больше никого нет, а для ребенка самое важное — любовь.
Захир вздрогнул. Он был ровесником Эрин, когда мать бросила его. Но, к счастью, у него был отец, брат и сестры, у Эрин же не осталось никого. А он-то убедил себя в том, что она была одержима идеей получить наследство. Потому что такое объяснение устраивало его. Он тихо вздохнул, но не показал виду, какие тучи сгустились в душе. И хотя его прагматизм заставлял думать, что все эти сентиментальные истории — блеф, зерно сомнения уже дало свои всходы. Неужели он ошибся? Если она действительно усыновила Казима, чтобы дать осиротевшему ребенку любовь, которой сама была лишена? Захир почувствовал, как совесть вонзила свои железные когти в его сердце, а мысли всполошенной стаей закружились в голове.
— Ты говорила отцу, что любила Фейзала. — Он наконец решился высказать то, что терзало его. — Но это ложь, потому что, как выяснилось прошлой ночью, ты никогда не была ему женой в истинном смысле этого слова.
— И все-таки я любила его, — не сдавалась Эрин, — пусть как брата и как лучшего друга, а не как мужа. Фейзал один поверил мне в тот момент, когда все до единого вокруг отвернулись, и взял работать няней для маленького сына. Я влюбилась в Казима с первого взгляда.
Повисшее молчание, казалось, тянется бесконечно, но вот Захир повернул голову и посмотрел на нее.
— Значит, ты действительно вышла замуж из-за Казима? — бесстрастно спросил он, пряча за маской холода и безразличия волну досады и гнева на собственную глупость, вскипавшую внутри. — Но прошлой ночью ты желала меня, Эрин. Я уже говорил, что страсть — не самая плохая основа для брака. Особенно вместе с нашим обоюдным желанием подарить Казиму счастливое детство. — Захир подошел к кровати, откинул простыню и взял Эрин на руки. — Ради Казима мы должны сохранить наш брак. — Он вышел из шатра. — Я готов проявить терпение и дать тебе время привыкнуть к замужеству.
Несмотря на ранний час, солнце уже было высоко, и его яркий горячий свет слепил глаза. Эрин прищурилась, когда Захир посадил ее на плоский камень у кромки бассейна. Ее глаза в недоумении следили за ним, она не понимала, что он затеял. Эрин в замешательстве наблюдала, как Захир развязал шнурок на поясе своих легких брюк, и те упали на землю.
— Что ты делаешь? — Прошлой ночью Эрин была целиком поглощена другими ощущениями, поэтому сейчас от вида его бронзового мускулистого тела под яркими лучами солнца у нее едва не остановилось сердце. Она никогда не видела мужчину полностью обнаженным, и ей немедленно захотелось прикоснуться к нему и ощутить его тепло и упругость.
— Я же обещал изредка отпускать тебя, чтобы поплавать. — Захир повернулся и шагнул в кристально чистую воду, потом оглянулся и протянул руку Эрин. — Ты присоединишься ко мне?
— Я без купальника, — пролепетала она.
Эрин понимала, что неприлично вот так глазеть на него, но была не в состоянии оторвать глаз от широкой груди, покрытой темными волосами, которые сужались книзу...
— Я тоже, как видишь. — Он уловил ее беспокойный взгляд, брошенный в сторону жилья для прислуги, и улыбнулся: — Никто не увидит нас за деревьями. — Улыбка исчезла с его лица, и он добавил уже серьезным тоном: — Эрин, со мной ты — в полной безопасности. Даю слово, что пальцем к тебе не притронусь, и выполню свое обещание.
