Этель услышала, как Ральф встал с кровати. Потом послышался еще какой-то звук. Этель не сразу поняла, что это кто-то стучит в дверь и кричит сквозь щель для писем (дверь в дом находилась как раз под спальней).
— Это Фредди, — спокойно сказал Ральф, — я открою. Но тебе лучше набросить что-нибудь на себя. Я скажу, что ты принимаешь душ, — добавил он тоном заговорщика и открыл дверь.
Как только Ральф вышел из комнаты, Этель швырнула в бельевую корзину блузку, юбку и белье, достала чистую одежду из шкафа, но тут же бросила ее на пол, увидев, что необходимо расправить покрывало на кровати. Затем, схватив вещи, бросилась в ванную и заперла за собой дверь.
Включив душ, она начала ждать, когда Фредди поднимется к ней. Но дочери все не было. Очевидно, дядя представлял для нее больший интерес…
А собственно, чему она удивлялась? Разве она сама смогла противостоять ему?
Уже тринадцать лет Этель не имела интимных отношений с мужчинами. У нее были друзья среди мужчин, но никто не нравился ей настолько, чтобы она могла переспать с ним. Один из них намекнул, что она фригидна. Этель очень расстроилась и начала сомневаться в себе. Теперь она дорого отдала бы, чтобы этот тип оказался прав.
Этель стояла под душем, тщательно смывая запах секса, запах Ральфа, но тщетно она пыталась вытравить из памяти остроту его объятий и прикосновений. Ведь они доставляли ей такое наслаждение! Он не лгал ей о любви. Он вообще ничего не говорил. Он только ласкал и возбуждал ее. А это казалось так унизительно.
Это не должно повториться, решила Этель, пытаясь скрыть следы эмоций под толстым слоем макияжа. Она просто больше не допустит подобного. Он сказал, что может подождать. Вот и пусть ждет до скончания века.
Спустившись вниз, Этель обнаружила, что Фредди беспечно болтает о чем-то с Ральфом. Он выглядел совершенно спокойным, как будто ничего и не произошло. Может быть, ему вообще на все наплевать? — подумала она.
Этель старалась не смотреть на Ральфа. А Фредди тем временем изливала целый поток жалоб на Луизу.
— Честно, мам, у нее чего-то не хватает. Ты знаешь, во сколько мы ложились спать?
— В девять, я надеюсь.
— Нет, — усмехнулась Фредди. — Гораздо позже. Да она вообще не обращала никакого внимания на время. Уже было одиннадцать, когда я сама решила, что пора спать, а этот несносный Макс все еще носился по дому.
— А кто этот Макс? — спросил Ральф.
— Отпрыск Луизы, — ответила Фредди.
— Разве Луиза замужем? — удивился Ральф.
Этель отрицательно покачала головой.
— Макс появился в результате ее неудачного романа. Так говорит о нем сама Луиза, — скороговоркой выпалила Фредди и, поймав укоризненный взгляд матери, добавила: — Вовсе не стесняясь присутствия сына. Поэтому и неудивительно, что он такой…
— Фредерика! — Этель еще раз строго посмотрела на дочь.
На лице Фредди появилась очаровательная улыбка:
— Я хотела только сказать, мама, что очень рада, что я твоя дочь!
Этель рассмеялась, забыв о строгости и о прочих вещах, к которым обязывала педагогика.
Ральф тоже смеялся, Этель показалось, что в глазах его блеснула лукавая искорка. В следующее мгновение воспоминание о том, что так недавно происходило наверху, пронзило ее, она отчаянно покраснела. А что, если он рассказал что-нибудь Фредди? Нет, это полный абсурд — что он мог сказать? Что сегодня ему понравилось заниматься любовью с ее матерью? Ей нечего бояться. И все-таки очень хотелось, чтобы Ральф как можно скорее убрался из ее дома.
Но он продолжал болтать с Фредерикой о школьных делах. Она рассказывала что-то забавное о своей эксцентричной преподавательнице биологии, а он, весело смеясь, поделился своим собственным опытом преподавания географии в школе. Беседа текла легко, словно они уже давно знали друг друга, и Этель показалось, что она здесь лишняя, и, когда Ральф посмотрел в ее сторону, она ответила ему враждебным взглядом.
Он понял, что пора переходить к основной цели своего визита.
— Фредди, нам необходимо сказать тебе кое-что относительно поместья твоего отца.
— Поместья? — переспросила девочка, удивленная столь внезапным переходом беседы на серьезный лад. Она посмотрела на мать, но та решила не вмешиваться.
— Речь идет о его завещании, — спокойно продолжал Ральф, — отец тебе непосредственно ничего не оставил, но завещал матери половину «Гнезда чайки» — нашего родового поместья в Корнуолле, при условии, что твоя мама проживет там не менее шести месяцев.
Фредерике, видимо, такая перспектива вовсе не показалась неприятной.
— Значит, мы поедем жить в Корнуолл? Ого! Здорово! Это на берегу океана?
Ральф утвердительно кивнул:
— Дом прямо на скалах, нависающих над Атлантическим океаном.
— А что будет через шесть месяцев? Мы должны будем вернуться сюда?
— Да, — подтвердила Этель.
— Но почему? Зачем нам возвращаться сюда? — Фредди обратилась за поддержкой к Ральфу, но он сохранял нейтралитет.
— Так решила твоя мать.
— Мам… — Фредди обернулась к матери, — когда мы сможем отправиться туда?
— Не знаю, — Этель не слишком успешно пыталась скрыть раздражение, — нельзя бросить школу в середине четверти.
— Но до летних каникул осталось всего две недели, — напомнила дочь.
Да, это правда, Этель в раздражении совсем забыла, что каникулы действительно не за горами. Для нее это всегда было такое хлопотное время. Трудно работать, когда дочь вертелась в доме. Обычно ей удавалось отправлять ее на неделю в пансионат в Брайтоне.
— Это просто отпад, — продолжала шумно радоваться Фредди, — провести все лето в Корнуолле! Можно будет плавать, ездить верхом. У дяди Ральфа есть парусная лодка, правда?
Ральф кивнул и, глядя на Этель, сказал:
— Когда-то твоя мать любила управлять лодкой. И насколько я помню, у нее это здорово получалось.
— Правда, мам? — удивилась Фредди. Она никогда не задумывалась, чем могла заниматься мать до ее рождения.
Этель глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Может, вся эта затея и привлекательна для двенадцатилетней девочки, но для нее самой это хуже тюремного заключения.
— Я научу тебя управлять лодкой, как когда-то учил твою мать, — пообещал Ральф Фредерике.
— Правда, дядя? — обрадовалась Фредди и, заметив отсутствие энтузиазма у матери, взмолилась: — Будет так интересно, и тебе станет легче в новом доме!
Что она могла ответить на это? Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Ральф внушил девочке мысль о возможности получить в наследство весь дом. Не то чтобы она не доверяла ему. Возможно, он действительно считал Фредди своей единственной наследницей, но он мог еще жениться и завести собственную семью. Она не хотела, чтобы дочь жила, рассчитывая на такие отдаленные и неопределенные возможности.
