— Оставляю это на твое усмотрение.
Линор уперла ладони в бока и воззрилась на него чуть ли не возмущенно.
— Ты же собирался мне помогать! Что за безразличный подход к собственному жилищу!
Аллан вздохнул…
— Ну хорошо. Если уж ты так настаиваешь на моем участии, я знаю, с какой комнаты хотел бы начать.
— Уже лучше, — улыбнулась Линор, сменяя гнев на милость.
— Тогда пошли, я покажу тебе.
Линор послушно проследовала за ним по коридору. Аллан отворил дверь одной из комнат и театральным жестом обвел пустое пространство.
Дубовые полы, высокий потолок. Стрельчатое окно с широким подоконником.
— Хорошая комната, но совершенно нежилая. Что бы ты хотел здесь устроить?
— Это будет детская.
Детская. Линор невольно провела рукой по животу. Зажмурившись, она попыталась сосредоточиться и увидела перед собой эту же комнату — какой она должна быть. Светлые, пастельные тона, округлые очертания мебели… Обязательно какие-нибудь забавные элементы — плюшевые зверьки, обои с картинками. Пол должен быть мягким — например, с ковровым покрытием. Линор открыла глаза.
— Замечательно, Аллан. Эта комната идеально подойдет.
— Я тоже так сразу решил, — отозвался он. — Тем более что моя спальня — следующая по коридору, и я всегда смогу услышать, если малыш заплачет.
От таких его слов ребенок делался как бы еще более реальным, словно он уже родился. Линор стало так хорошо, будто ее накрыла теплая волна.
— Из тебя получится замечательный отец. Надо же, ты подумал обо всем.
— Еще не обо всем. — Аллан шутливо отмахнулся рукой. — Но у меня есть несколько идей… Например, если мы поставим манеж неподалеку от окна, в теплое время года ребенок сможет принимать солнечные ванны. А пеленальный столик нужно расположить рядом с ванной. А обои здесь должны быть светлые, с забавными рисунками, и лучше — мягкие. Может быть, моющиеся.
Линор рассмеялась.
— Кто-то мне говорил, что все оставляет на мое усмотрение. Не похоже, чтобы это были вы, мистер Форестер!
— Но это же детская. Это совсем другое дело!
Радость переполняла Линор.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
— За что?
— За заботу. Ты заботишься о малыше уже сейчас, хотя он еще не родился. Это так много значит для меня и для… Наследничка.
— Наследничка?
Аллан удивленно приподнял бровь, а Линор смутилась. Она не собиралась говорить об этом прозвище никому.
— Ну, как бы тебе сказать… Словом, я иногда разговариваю с ребенком, называю его по-всякому. Наследничек — это ведь может быть и мальчик, и девочка, поэтому я и обращаюсь к нему так неопределенно. Почему-то мне кажется, что, когда я с ним разговариваю, малыш делается еще более настоящим… Знаю, что ему еще рано шевелиться, но я как будто бы чувствую его движение внутри себя. И как стучит его сердечко.
— На что это похоже? — тут же спросил Аллан.
— Тук-тук-тук, быстро так. Куда быстрее, чем у меня. — Линор улыбнулась. — Но есть кое-что, что меня очень волнует.
— Что?
— Понимаешь, с тех пор как утренний токсикоз прошел, я иногда не чувствую себя беременной. То есть мой живот, конечно, увеличивается, но я не ощущаю почти ничего. — Почему-то делиться с Алланом своими страхами для Линор было так же приятно, как целоваться тогда, в четверг. — Конечно, все это глупости. Беременные женщины страшно глупеют.
— Вовсе не глупости. — Аллан неожиданно, оказавшись совсем близко, положил ладонь ей на живот. — Можно, я сделаю вот так?..
Она кивнула, слегка покраснев.
Прикосновение Аллана было теплым и невероятно нежным. Мгновение спустя, легонько поглаживая ее живот кончиками пальцев, он вдруг заговорил:
— Послушай-ка папу, Наследничек. Я знаю, что ты там внутри не нарочно затаился. Но все-таки, не мог бы ты немного пошевелиться, чтобы не волновать маму?
Линор напряженно улыбалась, боясь расплакаться от нахлынувших чувств. От прикосновения широкой мужской ладони она чувствовала себя такой любимой и защищенной… Почти как тогда, давным-давно, в годы безмятежного детства. Почти, потому что было нечто, что настораживало Линор. Разумом она понимала, что не должна этому мужчине позволять так прикасаться к ней. Но ничего не могла с собой поделать.
Глаза их встретились, и сердце молодой женщины на миг замерло. Она поверила, что они действительно супруги, одна семья. Но это длилось не долее секунды. Затем Линор, закусив губу, отстранилась.
В понедельник днем они спускались по ступеням клиники доктора Селины Рассел. Аллану было бы стыдно признаться, но он чувствовал себя безмерно взволнованным. Если бы не Линор, чинно шедшая рядом, он бы сейчас прыгал по ступенькам и распевал, как мальчишка.
— Сто пятьдесят ударов в минуту! — торжествующе выкрикнул он, не сдержавшись. Сегодня будущий отец впервые слышал, как бьется сердце его ребенка, и это было незабываемо. Ребенок превратился отныне из отвлеченного предмета для бесед в живого человечка. — Мы слышали, как бьется сердце Наследничка! Ты можешь в это поверить?
— Могу, хотя и с трудом, — сказала Линор, пока он распахивал перед ней дверцу автомобиля. В отличие от Аллана она не бурлила от восторга, а светилась тихим счастьем.
— Это был самый прекрасный звук, который я слышал в жизни, — признался Аллан, садясь за руль. — А как тебе понравилась доктор Рассел?
— Она замечательный специалист. Флоренс ее не напрасно хвалила. А тебе как?
— Она знает свое дело, — важно ответил Аллан.
— Нам вскоре придется еще раз к ней заехать, — предупредила Линор. — Будут готовы результаты анализов.
Аллан мельком взглянул на часы: половина третьего. Самое время вернуться в офис и приступить к прерванной работе… Однако о делах он сейчас не мог даже думать. В конце концов, сотрудники могут расстараться и провести один день без него.
Он резко затормозил у небольшого, уютного на вид кафе.
— Как насчет мороженого?
— Насчет чего? — не поняла Линор.
— Насчет мороженого. Или еще чего-нибудь вкусного.
— Разве нам не нужно спешить на работу?
— Плевать на работу! В конце концов, я твой босс.
— Неужели хочешь прогулять? — Линор недоверчиво покачала головой. — Да еще и меня на это подбиваешь. Показываешь подчиненным дурной пример…
— Подчиненным мы не скажем.
— А я, я же тоже подчиненный!
Аллан с досадой стукнул кулаком по колену.
— Я в первый раз услышал, как бьется сердце моего ребенка! Как, по-твоему, имею я право это отпраздновать?
— Ну, если подойти с такой точки зрения… — Линор задумчиво нахмурилась, скрывая улыбку, — то я очень люблю мороженое.
