Ответом ей было мертвое молчание. Боже, она была права.
— Он тебе рассказал… все? — спросил наконец Норман бесцветным голосом.
В голове Дженни крутилась только одна мысль: сейчас наконец-то все прояснится.
— Да, — подтвердила она, горько скривив рот, — он мне все рассказал. — Она выждала минуту. — Нечего ответить? Никаких оправданий или пояснений? — спросила она насмешливо.
— Никаких, — жестко подтвердил Норман. Он выпрямился, тряхнул головой, откидывая назад волосы, и сидел, напрягшись и уставившись прямо перед собой застывшим взглядом. — В таком случае, ты шла на это с открытыми глазами. Могла заранее оценить стоимость своего хладнокровного, расчетливого брака.
Все верно! Слезы подступили к глазам Джейн.
— Я старалась не думать об этом, но я действительно все знала. Вот почему мне все время как-то не по себе…
— Не по себе? Так имей в виду: наш брак не исчерпывается тем, что ты черкнула свою подпись на брачном свидетельстве, — угрюмо произнес Норман. — Некоторое время назад ты дала мне понять, что не собираешься вступать со мной в интимные отношения. Вынужден тебя огорчить. — Он положил руку ей на колено и с силой сжал его. — Это будет полноценный брак. Не фиктивный. И я намерен доказать тебе это, как только мы окажемся в досягаемой близости к кровати. Или даже раньше. При малейшей возможности. Не принимая во внимание капризных отговорок, что тебя швыряют или прижимают не так, как тебе этого хотелось. — Стальная хватка пальцев переместилась выше по ее бедру, и она почувствовала жар желания, исходивший от Нормана.
Неприкрытая угроза сексуальной агрессии лишила Дженни дара речи. Пойманная в капкан его жестких пальцев, она с ужасом поняла полную беспомощность перед его непомерной физической силой.
Итак, она стала объектом купли-продажи между отцом и Норманом. Она вышла замуж ради спасения отца и для удовлетворения амбиций Нормана. И как часть выкупа Норман требовал секса. Он будет заказывать музыку, а ей придется услаждать его исполнением выбранного им танца.
— Ты собираешься принуждать меня заниматься с тобой любовью? — высокомерно спросила Дженни, презирая его за алчность, расчетливость и за то, что при всем этом он не упускает возможности потешить себя ее телом.
Тень разочарования и сожаления промелькнула в его взгляде.
— А что, нужно будет принуждать?
— Думаю, да, — с горечью отозвалась она.
— Я настолько нежеланный? — Его бровь саркастически поползла вверх. — Хорошо, что ты указала мне мое место.
Дженни вскинула ресницы и, не говоря ни слова, смотрела на него в упор, пока он, чертыхнувшись, не выпустил из железных тисков ее бедро. Оказавшись на свободе, она немедленно отскочила к другому краю сиденья. Мужья не могут силой заставлять жен заниматься сексом. Это противозаконно.
Норман был вне себя от возмущения.
— Будь я проклят! Ты спокойно сообщаешь мне, что не собираешься выполнять свои обязательства. Почему же несколько часов назад, в церкви, ты не обмолвилась об этом ни словом? О, женщина! Ты и твой отец — оба одинаково лживы, двуличны и изворотливы! Мы заключили договор…
— Вы заключили! Вы заключили договор, ты и мой отец! Без меня! — гневно вскричала Дженни.
— Ты маленькая бестия! — сказал он с издевкой. — Не поверю, что тебя было так уж трудно уговорить. Откуда взялись тогда твоя мягкость и нежность, и ласковый взор? На что ты рассчитывала? — Норман опустил руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда несколько банкнот. — Не на это ли? — Она взглянула на бумажки, которые тот поднес к ее лицу, и слезы горькой обиды навернулись на глаза. — Да, они заставляют блестеть твои глаза? О, я вижу. Вот что тебя возбуждает.
— Норман, ты отвратителен! — гневно крикнула она. — Оставь меня!
— Зачем они тебе? — Норман словно не слышал ее. — А! Они дают видимость власти. Ты хочешь владеть ими, распоряжаться и представлять себя всемогущей! — Он помахал деньгами.
— Прекрати! — Дженни оттолкнула его руку. Зажмурив глаза и зажав уши, она твердила с отчаянием, пытаясь остановить эту безобразную сцену: — Прекрати, прекрати сейчас же!
Норман резко схватил ее за руку, и она метнула на него испуганный взгляд.
— На что ты пойдешь, чтобы получить их? — спросил он с притворной ласковостью, протягивая ей пачку. — Тысяча фунтов. Достаточно, чтобы положить тебя на лопатки? Или лучше чековая книжка?
— Хватит, Норман! — возмутилась Джейн. — Это переходит всякие границы! Ты переигрываешь.
— Когда я доверяю кому-то, — с нажимом сказал Норман, — и меня потом предают, мне это не нравится. Я давно не оказывался в таком глупом положении. Канули в Лету те времена, когда я не мог ответить на унижение. Никому не удастся заставить меня снова пережить эти минуты. — Он судорожно смял деньги в кулаке и швырнул их на пол машины, как ненужный сор.
Не шевелясь, Дженни ждала, чтобы он подобрал их. Но Норман, казалось, забыл и думать о них. Сумрачно глядя перед собой, он сидел неподвижно и только потирал большим пальцем обручальное кольцо. Пусть он привык швыряться деньгами, неприязненно подумала Дженни, но не слишком ли это дорогое удовольствие таким способом успокаивать нервы?
— Ты не можешь оставить их там, — не выдержала она. Деньги никогда не падали на нее с неба. Она и мать привыкли зарабатывать их тяжелым трудом. Дженнифер ни разу в жизни не приходилось держать в руках нечестных или даром доставшихся денег, и она привыкла относиться к ним серьезно и практично, без легкомыслия или брезгливости.
Оторвавшись от своих мыслей, Норман холодно оглядел ее с головы до ног.
— Так подними их, — предложил он с недоброй улыбкой.
Дженни колебалась. В конце концов, это были ее деньги. Их хватило бы, чтобы дать матери передышку на какое-то время. Гордость боролась в ней с щемящей жалостью к матери.
— А если я не возьму? — спросила она осторожно.
— Они останутся там, — ухмыльнулся Норман. — Шофер слишком честен и не решится взять их себе. Если сквозняком их не выдует в окно, они будут лежать там, пока не сгниют.
— Но это же глупо! — вся ее рациональная, разумная натура восставала против такого демонстративного жеста.
Он передернул плечами, как будто этот вопрос перестал его интересовать. Тысяча фунтов! Он только и ждет, чтобы она переступила через свою гордость, и уже внутренне посмеивается над ней. Дженни нервно барабанила пальцами по сиденью.
— Чего же ты ждешь? — подтолкнул ее Норман. — Никто бы не устоял. Я знаю, ты тоже. Зачем притворяться, что ты лучше, чем есть на самом деле?
Дженни поморщилась от его цинизма. Щеки ее начали гореть, потому что — она знала — он все равно превратно истолкует ее решение.
