— Да, — ответил он, достал бутылку пива, открутил крышку и бросил ее в раковину.
Ей стало немного не по себе, когда он окинул ее внимательным изучающим взглядом с ног до головы.
— Он много спит? — Ванесса решила, что поддерживать разговор придется ей.
— Да. Он быстро устает. Химиотерапия и таблетки лишают его последних сил.
Ванесса почувствовала себя загнанной в ловушку. О чем можно говорить с отцом смертельно больного ребенка? Сказать, что ей очень жаль? Этого недостаточно, хотя эти слова так и вертятся на языке.
— Чейз с ним? — тихо спросила она.
— Нет. Он в душе. Вы давно знакомы?
— Пару недель.
Митч удивленно вскинул брови:
— Ого.
Ванесса открыла духовку, чтобы перевернуть стейки.
— «Ого» в хорошем смысле или в плохом?
— Пока не понял. Он мне рассказывал о тебе.
— И что именно?
— О твоих родителях, о том, где ты живешь и чем занимаешься. — После небольшой паузы он добавил: — Наверное, нелегко справляться одной с близнецами.
Она повела плечами:
— У меня нет другого выхода.
Он кивнул.
— Итак, каковы твои намерения относительно Чейза?
Его прямота сбила Ванессу с толку.
— Это допрос?
— А имеет смысл допрашивать?
— Неужели Чейз совсем не разбирается в людях?
Митч изумленно хмыкнул:
— В том-то и дело. В старших классах он так и не нашел себе пару, чтобы сходить на выпускной. И вот он закончил школу, вырос, и неожиданно женщины встали в очередь, чтобы занять место рядом с ним.
— Интересная информация, — улыбнулась она.
— Эй, я говорю все, как оно есть на самом деле. Найти женщину — не проблема. Но вот найти достойную женщину…
Ванесса начала расставлять тарелки, вспоминая их последний разговор по телефону.
— Но ведь у него были подруги в колледже.
— Я бы их так не называл. Получается, сам он тебе ничего не рассказал.
— Он только намекнул, что не принадлежал к числу популярных парней.
Митч фыркнул и чуть не расплескал остатки пива. Затем вытер рот и рассмеялся:
— Боже, вот это заявление! Нет, определенно, он не был популярным. Лет до девятнадцати мы были с ним настоящими ботаниками.
Он поставил пиво на стол и начал раскладывать столовые приборы.
Они сели за стол и молчали, пока Ванесса, наконец, не сказала:
— Наверное, ты знал его родителей.
На мгновение Митч застыл, глядя на нее, затем встал и направился к буфету.
— Да, знал.
— И?
— Они были придурками.
— Это мне ни о чем не говорит.
Митч вздохнул, ставя на стол два бокала.
— Белая шваль с большими деньгами. Его отец был смазливым любителем женского пола, который пытался соблазнить каждую женщину, приходившую в их магазин. А мама Чейза пыталась выглядеть достойно, но у нее не хватало вкуса: короткие юбки, высокие каблуки и слишком яркий макияж. Они были недалекими, несерьезными людьми, у которых родился гениальный Чейз.
— Гениальный?
— Он был удостоен стипендии Стерлинга — международного фонда поддержки юных дарований, организованного анонимными благотворителями. Каждый год они отбирают всего десяток кандидатов по всему миру. Сдав невероятно сложный экзамен, стипендиат получает возможность выбрать любой колледж для обучения.
Ничего себе! На мгновение осознание силы интеллекта Чейза показалось Ванессе невероятно сложным. Затем она вспомнила другие подробности его биографии.
— Его родители много ссорились.
— О да. У них были сильнейшие ссоры почти каждую неделю. — Он сделал очередной глоток пива, присев на краешек столешницы. — И не только за закрытыми дверями дома. Чейз не просто был сыном сумасшедшего Макса Харрингтона — громкоголосого парня из рекламы кроватей. — Митч театрально закатил глаза. — Он был также сыном пары, которая устраивала каждые выходные шоу «Ты мне изменяешь» на главной улице города.
Ванесса тяжело сглотнула, чувствуя, как сердце стонет от боли за маленького Чейза.
— Ему тяжко досталось в школе. — Митч покачал головой. — Безупречные здорово над ним издевались.
— Безупречные?
— Популярные парни и их подружки. Ну, знаешь, крутые ребята в модной одежде, с навороченными телефонами и спортивными машинами… — Вдруг он замолчал, и Ванесса увидела, как краска заливает его щеки.
— Высокомерные снобы, считающие всех хуже себя?
Когда Митч кивнул, Ванесса вдруг поняла, что постепенно все становится на свои места. Вырисовывается смысл. В ту ночь, в библиотеке, он назвал ее безупречной. Теперь она поняла, что именно он имел в виду.
Поэтому он сразу проникся недоверием к ней: она напомнила ему боль и обиду прошлого, той жизни, от которой он пытался убежать. И все же… он нашел в себе силы открыться ей, и это немало значит. Последние события доказали, что доверие появляется. И это очень важно, гораздо важнее, чем она думала.
Когда Митч ушел в душ, Ванесса осталась наедине с собственными мыслями, которые, несомненно, были заняты Чейзом.
Конечно, он безумно привлекателен. Способен вскружить голову любой женщине.
За последнюю неделю, общаясь с ним по телефону, она многое узнала о нем: о том, что он предпочитает не обсуждать, о том, как относится к жизненным проблемам. И хотя изначально она считала, что Чейз может стать идеальным партнером для проведения времени без обязательств, теперь она чувствовала, что он завладевает ею все больше и больше.
В этот момент он появился в дверях, только что из душа, чисто выбритый, одетый в джинсы и свитер. На его волосах все еще блестели капли воды.
— Помочь? — улыбнулся он.
Ванесса почувствовала, как внутри разгорается огонь, и молча протянула ему миску с салатом.
— На стол?
— Ну да. — Когда он передвигался, его голые ступни бесшумно скользили по полу. Ванесса судорожно сглотнула. Чейз в костюме и галстуке казался ей невероятно привлекательным, но оказалось, что в джинсах и с босыми ногами, пахнущий кремом после бритья и гелем для душа он…
Заставляет ее терять рассудок.
Чейз взял миску и отвернулся к столу, и единственное, о чем она могла думать, — это о том, что она готова сейчас же сорвать с него одежду.
«Ты влюбилась, признайся!» И хотя ей хотелось продолжать верить в то, что их отношения ни к чему не обязывают, смысла отрицать больше не было: она влюбилась в Чейза Харрингтона. Первый шаг в этом направлении она сделала, отправляясь с ним на их первое «не свидание», и с каждым днем погружалась в чувства к нему все глубже и глубже. Сегодняшний день стал последней каплей.
