Люси нахмурилась. Ей не очень понравилось, что Августина взяла на себя смелость пробудить в Эйвори жалость к ней, а ведь меньше всего она хотела жалости… от него!
— Графиня перенесла довольно тяжелую простуду, — ответила она. — Боюсь, у нее были причины испытывать скуку. Но сейчас ей лучше, значительно лучше!
— Прекрасно, — протянул он. — Не сомневаюсь, у нее крепкий организм. — Эйвори немного помолчал, потом снова заговорил. — Люси, скажите, вы свободны сегодня вечером? Меня пригласили на вечеринку. О, на вполне респектабельную вечеринку — с концертом, и пригласили меня со спутницей. Не хотите ли быть ею?
Люси сразу забыла о чувстве собственного достоинства. У нее захватило дух при мысли, что ей предстоит сопровождать его куда-то — все равно куда, пусть даже на сборище людей, о которых она ничего не знает… И вдруг Люси вспомнила, что сегодня первый день, когда графиня встала после почти недельного пребывания в постели.
— Боюсь, ее высочество не сможет отпустить меня, — сказала она довольно решительно.
— А вы пойдите и узнайте, — предложил Эйвори.
— Она очень рассердилась в тот раз, когда я…
— Ездили со мной? Да, я знаю. Но это был проступок, который больше не повторится. Скажите ей, я привезу вас домой к двенадцати часам.
— К двенадцати? — У Люси снова перехватило дыхание. — Но ведь это ужасно поздно!
— Дорогая моя девочка. — В его голосе был лишь слабый намек на нетерпение. — Вы же не младенец. Возможно, вам еще не приходилось возвращаться в двенадцать, но когда-то же надо начинать! Как я уже говорил, вечеринка, на которую я вас приглашаю, будет в высшей степени респектабельна. Скажите об этом графине.
Но возле Люси возникла Августина. Прикрыв рот рукой и приблизив губы к свободному уху Люси, она прошептала:
— Мадам говорит, вы можете поехать. Если хотите.
Люси не сразу поняла. Августина кивала головой, лучась улыбками и продолжая шептать ей на ухо:
— Она говорит, вы можете ехать, если хотите.
Эйвори на другом конце провода как-то странно рассмеялся:
— Кажется, Августина говорит вам, что ваша госпожа не возражает. Я рад этому. Передайте ей мои приветы и добавьте, что на меня можно положиться — на этот раз!
Люси встретилась глазами с Августиной и поняла, что служанка просто исходит от удовольствия. Как только окончательно договорились, когда Эйвори заедет, и Люси повесила трубку, Августина сразу стала допытываться, что Люси наденет и не нужно ли что-нибудь ей подгладить. Она напомнила, что еще есть время и можно успеть сделать прическу, если сразу же позвонить парикмахеру.
Но Люси, улыбаясь, покачала головой.
— Я вымою голову сама, — сказала она. — Нечего швыряться деньгами.
Постукивая тростью по полу, в холл вышла графиня.
— Что это за разговоры о швырянии деньгами? — спросила она. — Ну конечно, надо позвонить парикмахеру, ведь вы должны не посрамить меня на этой вечеринке. Но только вы обязаны ясно сказать этому своему кавалеру, — продолжала графиня, размахивая тростью, словно дубинкой, — вы просто обязаны сказать ему, что я увезу вас в Италию, как только закончатся формальности, и что там я намерена найти вам богатого мужа… И чем богаче, тем лучше! У вас не может быть серьезных отношений с официантами, хотя временами и они могут быть полезны.
Августина украдкой подмигнула Люси.
— Конечно, мадам, — ласково сказала она. — Мисс Грей все прекрасно понимает. И когда у нее будет богатый муж, она всех нас окружит роскошью, и мы снова заживем словно бойцовые петухи, как в прежние дни.
Графиня повернулась и направилась в гостиную.
— Прежние дни прошли безвозвратно, — отозвалась она, будто разом потеряв свой боевой задор.
В тот вечер Люси надела светло-розовое платье, хотя и сомневалась, не слишком ли оно нарядное и соответствует ли данному случаю. В субботу она увидела загородный дом Пола Эйвери, и для нее это было откровением, — но она совершенно не представляла, какие у него друзья.
Августина помогла Люси одеться и хлопотала над ней, наверное, не меньше, чем в прежние дни над своей хозяйкой. Пальцы у Августины были необыкновенно ловкие: она распушила волосы Люси, уложенные в строгую прическу, расчесав их мягкими волнами, что еще больше шло девушке; Августина же шепнула графине, что капля хороших духов…
Графиня достала огромный флакон, от которого исходило благоухание дорогих парижских духов; Люси даже не подозревала, что у старой леди может храниться такое богатство.
— Кто-то прислал мне эти духи год назад, — объяснила девушке графиня. — Не спрашивайте кто, я и сама не знаю. Кто-то неожиданно осчастливил меня, но постарался зря, так как теперь я больше не душусь. Прислали бы лучше ящик шампанского, меня бы это куда больше порадовало.
Она с удовлетворением оглядела Люси.
— Вы смотритесь! — заметила графиня. — Как я уже сказала раньше, в вашу одежду стоит вкладывать деньги. И не забудьте рассказать мне завтра, когда принесете завтрак, все, все про этих музыкальных друзей нашего опереточного официанта.
Но когда некоторое время спустя Пол Эйвори представил Люси своим друзьям, она не заметила в них ничего опереточного. Они были представителями того мира, о котором Люси знала очень мало. Кроме графини, с недавних пор — самого Пола, она почти не встречалась с людьми, которые могли гордиться большими банковскими счетами и хорошим происхождением.
Что касается Пола Эйвори, то, несмотря на туман, окутывавший его происхождение и его нынешнюю работу, графиня почувствовала в нем джентльмена и посчитала полезным для своей компаньонки провести какое-то время с ним и в обществе его друзей.
Квартира, куда привез ее Пол, находилась в ультрамодном районе Лондона. В доме был внушительный вестибюль, а лифт, словно золотая клетка, скользил между этажами, коридоры которых утопали в мягких коврах. Дверь им открыла сама хозяйка, и при виде ее у Люси сразу отпали все сомнения в том, не слишком ли парадно ее розовое платье. Таких женщин Люси видела только в модных журналах и с легким чувством неудовольствия подумала, что рядом с ней, одетой элегантно и сверхмодно, она похожа на игрушку с рождественской елки. Где уж ей, такой молодой и неопытной, произвести хорошее впечатление на это совершенное существо, не говоря уж о том, что нечего и надеяться стать хоть когда-нибудь похожей на нее.
— Пол! — воскликнула красавица, протягивая к Эйвори руки, и, к немалому удивлению Люси, заключила его в объятия, и покрыла порывистыми поцелуями, так что он даже не успел представить ей свою спутницу. И пока Эйвори делал усилия, чтобы уклониться от ее рук и спасти свой свободно повязанный шелковый галстук, хозяйка наконец заметила Люси, повернулась к ней и широко улыбнулась:
