— И поэтому ты уехал из страны и даже не появился до того…
— …Как ты умело свела его в могилу? — злобно прервал ее Патрик.
— Ты прекрасно знаешь, что Джон умер от рака, — дрожащим голосом возразила Джессика. — И не можешь считать меня виновницей его смерти.
— Но подобные болезни часто возникают от стресса, так ведь? — В голосе Патрика звучала неприкрытая жестокость. — А разве может быть что-нибудь хуже, чем жизнь с такой женой, как ты, получающей удовольствие от занятий сексом в самых неподходящих для этого местах?
Тут Джессика растерялась: Патрик, обвинив ее во всех смертных грехах, вновь загнал ее в ловушку. Он все равно не поверит, даже если она расскажет всю правду. Но кое-какие вещи представлялись ей настолько важными, что она непременно хотела объяснить их.
— Пат, — начала было она, — есть нечто, чего ты не понимаешь…
— Единственное, что я так и не смог понять, — сурово оборвал ее он, — это почему такой умный человек, как Джон, не раскусил сразу твою подлую, двуликую натуру? Скажи мне, Джесс, не бросилась ли ты тогда из моих объятий прямо в его? Тебя в тот день совесть не мучила? Принимала ли ты душ перед тем, как встретиться с ним? Тщательно ли ты вымыла свое великолепное тело, опасаясь, что каждая его клеточка все еще источает аромат преступной любви?
Джессика стойко перенесла осуждающий взгляд Патрика. Но, может, все, что говорилось сейчас, к лучшему? Все эти горькие и обидные слова словно ядовитые занозы застряли в их сердцах на долгие пять лет, отравляя жизнь, и, наконец, вырвавшись на свободу, уже не будут мешать им спокойно жить дальше.
— Да, я вернулась в номер и приняла душ, — задумчиво ответила Джессика, вспоминая, как с удивлением смотрела тогда в зеркало на свое красивое тело, порозовевшее от возбуждения и все еще трепетавшее от испытанного впервые наслаждения.
— А тебе не казалось, что ты начинаешь супружескую жизнь отнюдь не лучшим образом? — продолжал обвинять ее Патрик. — Если ты привыкла к подобному поведению до свадьбы, то, что же, черт побери, было потом?! — Он с укором посмотрел на свою жертву. — Господи, Джесс! Как ты могла жить?
Джессика тяжело вздохнула. Ей стало ясно, что ее собеседник не только не слышит все, что она пытается ему рассказать, но и просто не хочет это услышать.
— Никто из посторонних точно не знает, что в действительности случается в браке, — задумчиво произнесла она.
— И многие подходят к этому серьезному шагу слишком легкомысленно. — В голосе Патрика звучало осуждение.
— Наверное, поэтому ты так и не женился? — предположила Джессика. — Твои требования к будущей жене были, очевидно, чересчур высоки.
— На что ты намекаешь, Джесс? — Он цинично улыбнулся. — На то, что ни одна «современная» женщина не захочет жить со старомодным мужем, соблюдающим супружескую верность?
— Черт возьми, — разозлилась Джессика. — Что ты хочешь этим сказать?
— Пожалуйста, не пытайся представить свою супружескую жизнь в розовом свете. — Патрик презрительно скривился. — Особенно если учесть твои прошлые прегрешения.
Джессика прочитала в его глазах невысказанный вопрос, зная, как тяжело ей будет ответить на него. И все же она рискнула, хотя и не надеялась на то, что Патрик поверит ей.
— Пат, — нерешительно произнесла она. — Я никогда не изменяла Джону после свадьбы.
— Зато много раз до нее, так? — Он неспешно заправил майку в джинсы.
Вспомнив только что случившееся, Джессика смутилась. И тем не менее она нашла в себе силы выдержать этот разговор.
— Грубо говоря, ты не изменила ему и со мной, поскольку я не довел тогда дело до конца, не так ли, Джесс?! — продолжил свои обвинения Патрик. — Но вопрос состоит в том, что считать изменой. Лично я не был бы счастлив, если бы знал, что мой лучший друг неистово ласкает мою невесту и…
В тот момент Джессика с силой влепила ему пощечину. В наступившей тишине было слышно лишь ее прерывистое дыхание. С ненавистью она смотрела на О'Донелла. Криво улыбнувшись, тот потер горевшую щеку.
— Ах ты, маленькая дикая кошка! — прокомментировал он ее поведение, и в его голосе звучало нечто больше похожее на удовольствие, чем на обиду.
— Ты заслужил это, сам знаешь, — заявила Джессика. — Хотя, пожалуй, мне не следовало бить тебя.
— Не следовало? — Патрик покачал головой. В уголках его губ еще теплилась улыбка. — Тебе надо было сделать это намного раньше. Возможно, пощечина отрезвила бы меня.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась она.
— Пора, наверное, признаться самому себе, что я не имею права во всем винить тебя одну, — криво усмехнулся он. — На самом деле я должен разделить с тобой ответственность за все, случившееся ранее и происходящее между нами сейчас, — с усилием выдавил Патрик и отвернулся, уставившись куда-то в пространство. Создавалось впечатление, будто солнечные блики, отражавшиеся в озере, заворожили его. Когда он вновь заговорил, голос его был мрачным. — Конечно, найдутся люди, которые могут сказать, что ты вправе обвинить меня в попытке изнасилования.
— Но это же глупость! — выпалила Джессика.
— Почему же?
— Потому что если я страстно желала тебя и сама соблазнила, как это следует из твоего рассказа, то о каком изнасиловании может идти речь?
— Но тебе было всего девятнадцать, — огрызнулся Патрик.
— Да, правда, — подтвердила Джессика, озадаченная его странным поведением. — Но сейчас в тюрьму за совращение девушки, находящейся в этом возрасте, не сажают.
— А мне было двадцать шесть, — угрюмо напомнил он.
— И ты явно не был старым развратником, — буркнула она.
Поймав на себе его удивленный взгляд, Джессика вдруг обрадовалась, что избрала столь нелегкий путь выяснения отношений, оправдывающий его поведение. Конечно, ей было бы намного проще согласиться с ним в том, что он воспользовался ситуацией, ее возрастом, и, скажи Патрик об этом раньше, она бы так и поступила. Но сейчас она повзрослела и, можно надеяться, поумнела. И будь она проклята, если согласится выставить себя невинной жертвой! Потому что сама хотела того, что произошло тогда между ними, четко представляя себе, какие могут быть последствия, но не остановилась. Ничто на свете не могло бы остановить ее в тот момент.
— Спасибо тебе за эти слова, — с благодарностью произнес Патрик.
Неожиданно Джессика почувствовала себя человеком, не умеющим плавать и заброшенным на глубину. Еще она поняла, что надо скорее бежать от этих вопрошающих серебристых глаз, потому что ощущала, как все еще страстно хочет его.
— Господи помилуй! — воскликнула Джессика, театральным жестом подняла руку и посмотрела на часы. — Скоро приедут Джонсы, а я еще не расставила цветы. Мне нужно встретить гостей и…
