пошёл на выход.
— Десять минут, — кинул он перед тем, как хлопнул дверь. Оповещая о том, что мы наконец остались наедине.
Я так нервничала, что меня трясло, пальцы не слушались, а ноги отказывались держать. Подавленное состояние, полный раздрай творившийся внутри просился наружу, но я чётко дала указание сидеть всем эмоциям внутри, не показывать слабость никому.
— Эмир, — хорошее начало, голос даже не дрогнул, а ноги все же подвели меня к любимому человеку. Присев на корточки я поняла причину его опущенной головы, от моего Эмира не осталось и следа, хотя глаза, да только они были те-же, нетронутые извергами, что сделали это с ним. Кровавое месиво что царило там, привело меня в ступор, прикрыв рот ладошкой, я всхлипнула, рассматривая ссадины, ушибы, запекшуюся кровь на губе. Сволочи, твари, ИЗВЕРГИ!
Я вскочила на ноги, да так резво, что муж все же обратил на меня внимание.
— Милая, — хриплым до боли знакомым голосом, заговорил мужчина, протягивая свою руку, я заметила что костяшки были содраны. Надеюсь, он дал им отпор, хотя бы пытался.
Я обхватила его шею руками, вдыхая родной запах. От запаха дорогого парфюма, и геля для душа, не осталось и следа. Лишь дешёвое мыло и его личный запах, который заполнял мои лёгкие с каждым глубоким вздохом.
— Я люблю тебя, мы справимся с этим, обещаю, — шептала ему на ухо, нежно поглаживая его отросшие волосы.
— Я знаю, родная, знаю! Я вас тоже люблю, — его ладонь перекочевала мне на живот, ребёнок отреагировал моментально, он словно тоже вытянул ручку, да так сильно что на животе отчётливо появился бугорок. На глазах выступили слёзы, заставляющие быстро проморгаться. Не буду плакать, ему тяжелее, чем мне.
— Что они пытаются найти в доме, Эмир? — я ждала ответа, не отрываясь от него, впитывая его запах, слушая каждый вдох, после которого следовал тяжёлый выдох.
— Гордин старший… он хочет посадить меня, хочет найти хоть что нибудь, даже людей подослал, как видишь, — криво ухмыляясь, указывает на разбитое лицо, — он ничего не найдёт, только это не помешает сделать ему главного, он все равно засадит, подтусует карты, надеюсь Алекс придумает выход из этой ситуации быстрее, чем случится неизбежное, — он нежно взял меня за подбородок, и пронзительно заглянул в глаза. Лёгкий поцелуй оставленный на моих губах, Эмир словно прощался, он сам не верил в то, что выйдет отсюда.
— Ты же можешь надавить на него, Эмир, сделай хоть что-нибудь, скоро на свет появится, твой сын, и ему нужен будет отец!! — я повысила голос, вскочив на ноги, и начала мерить комнату шагами.
Меня дико нервировало, что он вот так просто опустил руки, я нервно сжимала кулаки, так сильно что оставались отметины на руках.
— Милая, — резко остановив меня, он прижал к груди, — отсюда я мало что могу сделать, и не хочу нарушать закон, понимаешь? Все возможное Алекс, делает. Я выйду отсюда, обещаю тебе! — уверенным тоном добавил он, вселяя в меня надежду на его возвращение.
— Эмир, я тоже хочу помочь, — поглаживая его щеку покрытую щетиной заговорила, заглядывая в его темноту глаз.
— Свидание окончено, на выход! — мужчина в форме, смерил нас взглядом, и встал около двери.
А мне захотелось выть, не могли пройти десять минут. Он слишком долго был вдали, а я слишком соскучилась.
— Но… — попыталась я заговорить, как меня резко отборвали.
— На выход, живо! — повышая голос, и нервно теребя дубинку в руках, сказал мужчина, прищуренным взглядом осматривая меня с головы до ног, словно я букашка.
— Я люблю тебя, ничего не делай Алина, слышишь, просто жди, — быстро проговорил муж, и нежно поцеловал в губы.
Они скрылись за дверьми, а я словно рыба выброшенная на берег рвано хватала ртом воздух, его было катастрофически мало. Из глаз наконец полились слезы, крупные, капая на свитер оставляли мокрые пятна.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Внезапно в моей голове появилась идея. Бредовая. И врятли это поможет, но если я просто буду сидеть сложа руки, аки хорошая девочка, которой сказали ждать, то просто сойду с ума!
Осталось только найти его!
Времени я решила не терять, твёрдым и уверенным шагом двигалась прямо в лапы Гордину старшему.
Ярость бушующая во мне придавала храбрости, и только когда я перед собой увидела дверь с табличкой Гордин Борис Аркадьевич, запал мой поостыл, оставляя место смятению.
Что мне сказать? Он же точно такой же зверь, как и его сын, яблоко от яблони, как говорится. Поэтому являясь как такой яблоней, Гордин старший возможно ещё страшнее, чем его сынок.
Перетаптываюсь с ноги на ногу, стоя прямо перед дверью, три раза заносила руку, что бы постучать, но не смогла. Трусиха! Я начинала заводиться с новой силой, злясь теперь скорее на саму себя, я должна помочь Эмиру, поговорить, возможно предложить денег, да не знаю что нибудь, да в конце концов просто посмотреть в глаза, тому кто сотворил это с нами!
— Войдите, — слышу звонкий мужской голос исходящий из кабинета, перевожу взгляд на свою руку, которая ещё продолжает стучать по дереву, и резко одергиваю, словно огнем обжигаясь.
Что ж, пол дела сделано, давлю на ручку двери, и дверь отворяется, впуская меня в светлый кабинет. От такого количества света, я невольно прищурила глаза и ступил на мягкий ворс ковра. Странно, здесь так уютно, много воздуха, большие окна пропускающие солнечные лучи. Я скорее ожидала увидеть в логове зверя, нечто тёмное, пугающее, но не вот это всё. Комната отделана в светлые тона, позади кресла, фотография президента в рамке. Бежевый ковёр, шкаф с множеством разноцветных папок, на которых были написаны различные даты.
— Девушка, вы что-то хотели? — голос мужчины сидящего в кресле, заставил оторваться от созерцания комнаты, и обратить взор на него.
Глубоко посаженные глаза, вокруг которых чётко видна сеточка морщин. Прямой нос, точно такой же как был у Константина. Поджатые губы и небольшая ямочка на подбородке. Русые волосы которые уже тронула седина, зачесаны назад.
Моё виденье этого человека было совсем иным, сейчас же на меня смотрел обычный живой человек с тоской в глазах. Его вид был измучен, меж бровей залегла глубокая складка. Я уже хотела пожалеть его, но вовремя вспомнила, кто он. Этот человек мучает моего мужа.
— Я хотела бы представится, — нервно теребя светло розовый свитер, заговорила, и подняла глаза, что бы видеть его реакцию, — Я Вернер Алина Витальевна, жена Эмира.
Его лицо поменяло маску в считанные секунды, взгляд был полон ненависти, а глаза
