У нее перехватило дыхание от ласкового жеста, которым он заправил за ухо прядь волос, упавшую ей на лицо.
Странно, но ей действительно было удобно. И не просто удобно, а спокойно и хорошо, как никогда раньше. Мии казалось, что с ней не может случиться ничего плохого, пока она с ним.
Он прижался губами к ее макушке, рука его прошлась по бедру, погладила лодыжку, затем сняла одну туфлю, затем другую.
С губ Мии невольно сорвался звук, выражающий наполовину удивление, наполовину протест, когда он взял одну ее стопу в руку и стал массировать, нежно разминая каждую косточку. Затем такого же внимания удостоилась вторая нога.
Боже мой, к такому ведь можно и привыкнуть!
— Хорошо?
Слишком.
— Уж не пытаешься ли ты меня соблазнить?
— А получается?
Миа буквально услышала улыбку в его голосе.
— Не думаю, что должна отвечать на этот вопрос.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ей показалось, что морщинок вокруг его глаз стало больше, а складки в уголках рта — глубже.
— Когда ты спал в последний раз?
— Проявляешь заботу?
Она проигнорировала ироничный вопрос.
— Ты голоден?
— Интересный вопрос. — Уголки его губ насмешливо дрогнули.
— Я говорю о еде.
— Я тоже. Хочешь пойти куда-нибудь поужинать?
— Это зависит от того, что есть в твоем холодильнике и буфете. Я могу приготовить что-нибудь.
Черная бровь удивленно приподнялась.
— Ты действительно хочешь приготовить для меня?
Что угодно, лишь бы был повод выскользнуть из кольца его рук, поскольку ее самообладание было на исходе.
— Да.
Она оказалась не готовой к этому медленному, нежному поцелую, к неторопливым движениям языка, который исследовал тайные глубины ее рта. Миа скорее почувствовала, чем услышала слабый стон, вырвавшийся из его груди, когда он осторожно ссадил ее с коленей, поставил на ноги и поднялся сам. Без каблуков она казалась совсем маленькой рядом с ним, с особой остротой ощущая его рост и ширину плеч.
— Полагаю, кухня там?
— Ты не передумала?
Николас очертил подушечкой большого пальца контур ее скул, задержался в уголке рта, затем с явным усилием над собой убрал руку.
— Я должна сообщить Элис, что не приду к ужину.
Кухня была мечтой любой хозяйки — со всяческими современными приспособлениями и огромным, полным провизии холодильником. Миа изучила его содержимое, заглянула в буфет и решила приготовить пасту с изысканным соусом, чесночный хлеб и мясной салат.
Было что-то очень интимное и доверительное в том, чтобы ужинать на кухне, сидя друг против друга, а затем вместе убирать со стола. Николас поддерживал легкую остроумную беседу, и Миа не заметила, как пролетело время.
— Я вызову такси.
— Не надо, я сам отвезу тебя. — Он взял ключи от машины, а Миа подхватила сумочку.
Уже стемнело, небо с россыпями звезд на нем приобрело цвет индиго. Панорама ночного города заворожила Мию, и, проходя через гостиную, она на миг замерла у окна, чтобы полюбоваться ею.
Парковка была ярко освещена, их шаги гулко отдавались в пустынном подземелье. Николас отключил сигнализацию, помог Мии сесть и вывел машину на улицу. Дорога до аптеки, рядом с которой она оставила свою машину, заняла немного времени, и вскоре она уже пересела за руль.
— Завтра я заеду за тобой в половине седьмого. — Николас наклонился и коснулся ее губ своими. — Предрождественская вечеринка, не забыла?
Он подождал, пока она отъедет, проехал вслед за ней до дома Элис и не уезжал, пока она не вошла в дом.
Вечеринка просто великолепна, думала Миа, стоя рядом с Николасом в огромной гостиной красивого дома в пригороде Вуллахра. Мраморный пол, мраморные колонны, антикварная французская мебель, картины известных художников на стенах — хозяева явно не пожалели средств на внутреннее убранство дома.
Гости расхаживали по залу с хрустальными бокалами шампанского в руках, то и дело угощаясь маленькими канапе с подносов, с которыми фланировали официанты, и общаясь друг с другом. Женщины были в красивых вечерних платьях и дорогих ювелирных украшениях, их волосы были уложены руками известных стилистов.
Но больше всего Мию как профессионала интересовал макияж. Она то и дело ловила себя на желании отозвать в сторону ту или иную гостью и дать ей несколько советов — тени другого цвета, не такие яркие румяна, поменьше туши на ресницах… Некоторые женщины, особенно среднего возраста, были раскрашены как клоуны.
Интересно, каждый профессионал так критически рассматривает людей? Портной видит все огрехи в наряде, ювелир — в качестве и подборе украшений, а пластический хирург замечает издержки в работе своих коллег?
— Нравится?
Миа подняла голову и тепло улыбнулась Николасу.
— А ты как думаешь?
От его тихого смеха по телу Мии разлилось тепло. Николас оказывал на нее какое-то магическое воздействие, ей все казалось в нем знакомым, как будто они уже знали друг друга в какой-то прошлой жизни. Но разве так бывает? Может, она напрасно противится неизбежному?
Николас поднес к губам ее руку.
— Никогда не меняйся, любовь моя. — Последние слава были произнесены по-гречески.
— Это комплимент? — Миа приложила свободную руку к груди. — Если да, то я польщена.
Николас зубами прихватил косточки на ее руке, а затем провел по этому месту языком.
— Будешь ли ты настолько храбра, чтобы согласиться уехать домой? — Он перевернул ее руку и приник губами к ладони. — Ко мне, — добавил он, поднимая голову.
Тысячи стрел пронзили тело Мии в сладостном предвкушении, ожило, казалось, каждое нервное окончание, а тело превратилось в трепещущую бескостную субстанцию.
Несколько долгих секунд она не могла вымолвить ни слова, в голове ее замелькали воспоминания о той роковой ночи, о том, как это было между ними… и как может быть снова.
— Отвергаешь мое предложение? О боже!
— А у меня есть выбор? — Ее голос был тихим, чуть громче шепота.
— Но у тебя есть сомнения?
Миа закрыла глаза, затем снова открыла их. Желание быть с ним, снова пережить те восхитительные мгновения…
— Есть, — честно призналась она. — Потому что одной ночью дело не ограничится.
— Ну и что? Что в этом такого?
Она не ответила. Не смогла.
— Николас…
Это кошачье мурлыканье было слишком хорошо знакомо Мии. Ее сердце провалилось вниз, но она спокойно повернулась и посмотрела на Анушку, одетую в облегающее черное платье с открытыми плечами и наполовину оголенной грудью. Высокий разрез до бедра позволял увидеть безупречную ногу, длину которой добавляла высоченная шпилька. Макияж, как и всегда, был безупречен.
