— Так, ясно, на них будет одежда. — Одетые герои Нейта не интересовали. — Пошли спать.
— Что? — Элли вскинула брови.
Нейт отложил в сторону кипу тетрадей.
— Я закончил. Твои ученики — полные невежды, между прочим, по крайней мере в том, что касается Индии. Уже поздно, я валюсь с ног, ты зеваешь, пошли спать.
— Ты только послушай, что ты говоришь!
— Я слишком устал, чтобы обсуждать семантические проблемы. — Нейт поднялся со стула.
— Нет, погоди, давай поговорим об этом. О боже! Снова здорово.
— Нет, мы не будем вести по этому поводу содержательных бесед. Я устал, ты устала, мы почистим зубы, примем горизонтальное положение, укроемся одеялом, закроем глаза и — БСГ — быстрое смыкание глаз. Другими словами, наступает сон. Все, никаких разговоров. Вставай и готовься идти в кровать.
Элли уже поднялась, но остановилась при упоминании слова «кровать».
— Сегодня я лягу на диване, а ты на кровати.
— Мы уже выяснили, что на диване спать нельзя. Кровать двуспальная, большая, к тебе я не прикоснусь.
Это-то ее как раз не беспокоило. Ведь не Нейт пересек вчера воображаемую границу, проведенную ими по середине постели. Как она может контролировать себя во сне? А если и сегодня ночью вытворит то же самое? Нейт подумает, что она развратная особа. Или озабоченная. И то, и другое выставляло ее не в лучшем свете. Он же не виноват, что излучает тепло, как печка. Честно говоря, по оценкам Элли, Нейт мог бы нажить состояние, сдавая внаем свое тело холодными зимними вечерами. Бутылка с горячей водой или нагреваемое электричеством одеяло не шли с ним ни в какое сравнение.
— Я действительно…
Нейт потянул ее за руку.
— Помолчи. Я стараюсь быть мачо. Наслаждайся. А если не можешь, терпи. Мы взрослые люди и можем чувствовать себя комфортно, не набрасываясь друг на друга.
Хотя, с точки зрения Нейта, перспектива была не радужной. Элли была по-настоящему хороша собой, и чем лучше он ее узнавал, тем сильнее она его притягивала. Нейт собирался спать чутко, вполглаза, так что если она к нему снова прижмется, то он будет готов насладиться каждой секундой.
Элли что-то тихо пробурчала. Дергаться и упираться не имело смысла, она была в буквальном смысле безжалостно отбуксирована в ванную комнату.
Пожалуй, ей стоит серьезно пересмотреть свои взгляды. Элли приходила к выводу, что мужчина-мачо — это гигантская головная боль. Они же просто не способны ни черта выслушать.
В ванной она принялась усердно полировать зубы. Родители выложили целое состояние за ее улыбку, и она быстро потускнеет, если Элли вторую ночь будет спать без фиксаторов. Ей предписывалось носить их один или два дня в неделю, чтобы предотвратить расшатывание зубов и сохранить правильный прикус. Ей действительно следовало…
Если сегодня она их наденет, то будет шепелявить.
Может, удастся сунуть их в ящик прикроватной тумбочки. А когда Нейт крепко заснет…
Нет.
Элли прополоскала рот и убедилась в неотразимости своей улыбки, посмотрев в зеркало. Кажется, один из передних зубов чуть искривился.
Элли вздохнула — лучше бы надеть на ночь брекиты.
Но если, скажем, случится так, что она опять перекатится на территорию Нейта, абсолютно бессознательно, конечно… Предположим, это произойдет, и она снова окажется у него в объятиях…
— Это не исключено, — сказала она себе и слегка высунула язык. Человек не может нести ответственность за то, что делает во сне.
А потом, скажем, Нейт попытается… ее поцеловать… Почувствует его язык фиксаторы?
Да, она их не наденет.
Элли провела кончиком языка по внутренней стороне зубов.
Она становится вздорной идиоткой, несущей околесицу. Прополоскав фиксаторы в проточной воде, Элли вставила их в рот и вышла из ванной с чувством непокорности и готовностью к конфронтации.
— Пусть только попробует что-нибудь сказать, — пробормотала она под нос. — Что он может иметь против кусочка пластмассы у меня во рту? И потом, кому какое дело, что мистер Прекрасные Зубы думает по этому поводу? Если это самая большая трудность на его жизненном пути, он должен справиться с ней незаметно. Но если он хоть на минуту подумает, что я…
По дороге в спальню она все еще что-то тихо бормотала, пока не увидела предмет своих словесных нападок. Нейт сидел в кровати, облокотившись о спинку, на носу у него красовались очки, и он спокойно читал.
Он оторвал глаза от книги и обратил внимание на более интенсивный цвет ее румянца.
— Что случилось?
— Ничего. — Элли бессмысленно провела рукой по лицу. — Я не знала, что ты носишь очки.
— Обычно я ношу контактные линзы. — Без очков или линз один его глаз тяготел к жизни по собственным правилам и все время сбивался с пути истинного. Но Нейт не собирался ни с кем делиться этой пикантной подробностью. В данный момент глаза его работали в паре.
— Угу. — Она качнула головой в знак согласия. Черт, они ему идут. Оправа была тонкой, черного цвета, а модель выбрана так, что оставалось только выразить восхищение овалу его лица. Стекла очков делали его голубые глаза еще крупнее, и она чувствовала себя как подстреленная утка.
Элли сжала пальцы в кулачки. Это несправедливо! У нее весь рот забит пластмассой, а приспособление, исправлявшее Нейту его маленький недостаток, придавало ему еще большую привлекательность.
Нейт поднял голову.
— У тебя голос изменился. Ты что, жуешь что-то?
Элли вздохнула. Хватит ходить вокруг да около.
— Фиксаторы, — сказала она и скорчила смешную гримасу, когда звук «с» вышел как «ш». — У меня был перерыв, так что сегодня мне надо их надеть.
— Они из суперсовременных материалов и способны запоминать форму челюсти? — поинтересовался Нейт.
Элли нахмурилась.
— Да, именно.
— Классно. — Он хлопнул по кровати ладонью, приглашая присоединиться к нему. И опять вернулся к чтению. — У меня тут интересное место, — объяснил он.
Элли замерла в оцепенении. В ванной комнате она пребывала в состоянии, близком к агонии, а он изрек комплимент ее фиксаторам и снова уткнулся в книгу.
Болван.
Ничтожество.
Да читай он хоть Уильяма Шекспира! Когда женщина ложится в твою постель, изволь, по крайней мере, подняться и удостоить ее должным вниманием.
Элли откинула покрывало и простыню и легла на самом краю, повернувшись к Нейту спиной.
На другой стороне кровати Нейт силился вспомнить, что же он только что прочел. Он вздохнул и вернулся к началу страницы. Оказывается, в книге разворачивалось кровавое убийство. Убийство! А он лишь ощущал уникальный аромат Элли, коварный и вкрадчивый, как нежные изгибы ее тела. Надо было срочно сосредоточиться на чем-то другом, поскольку, как он подозревал, запах воздействовал большей частью на подсознание. Прямо как эти штучки с феромоном, он читал о них в информационных бюллетенях, сидя в приемной у дантиста. Эти соединения действуют на тебя мгновенно: не успел ты еще что-то сообразить и мобилизовать свои защитные рефлексы, а тебя уже обдало жаром, ты встревожен, трепещешь и задыхаешься, как длинношерстная собака, гоняющаяся за своим хвостом в знойный летний день.
