— Ты выглядишь чертовски соблазнительно, когда начинаешь сердиться, тебе это известно, дорогая? Ты вся так и пылаешь, глаза горят, а грудь бесподобно опускается и поднимается, словно нарочно дразнит…
Лора отчаянно пыталась успокоиться, но все впустую. Опять началось мучительное раздвоение. Ее охватил гнев вперемешку со страстью. В ней словно боролись два существа; одна ее половина хотела яростно вцепиться в Дирка, вторая — та, которая отказывалась понять, что этот человек не заслуживает больше ее любви, хотела бы прижаться к нему всем телом, бешено целовать, забыть в его объятиях всю тоску прошедшего года.
Но мысль о Виргинии и других женщинах, с которыми он был, с тех пор как оставил ее, отрезвила Лору. Думай, думай о них, когда почувствуешь, что слабеешь!
Она тряхнула головой, откинув назад волосы, и вздернула подбородок. Ее носик тоже воинственно приподнялся.
— Надеюсь, тебе ясно, что ты должен немедленно уйти!
— Нет.
Она стиснула зубы.
— У меня нет ни малейшего намерения ложиться с тобой в постель, — произнесла она с восхитившим ее саму ледяным самообладанием.
Но если бы он мог прочитать ее мысли в то время, как глаза ее смотрели так холодно и бесстрастно!
— Я догадался, — кивнул он небрежно.
Лора постаралась не выдать своего удивления. Или, может, разочарования.
— Тогда зачем ты пришел, скажи на милость?
Он выпрямился и наградил ее плотоядной улыбкой.
— Чтобы соблазнить тебя, разумеется.
Теперь она действительно удивилась.
— Но ведь ты сам сказал…
И тут же замолчала, увидев, что он медленно двинулся к ней.
— Обольщение вначале вызывает сопротивление, — сказал он. — Но я намерен убедить тебя.
— Не делай этого, Дирк! — воскликнула она, подняв руку в жалкой попытке защититься.
— Не делать чего? — прошептал он, беря эту руку и прижимая ее к своему глухо стучащему сердцу, затем поднес ее к губам. — Не делать того, чего ты на самом деле ждешь от меня? Ты выдала себя с головой вчера вечером, Лора. И не пытайся больше дурачить меня. Это не пройдет.
Он перевернул ее ладонь и с ошеломившей ее жадностью начал целовать ей пальцы. На несколько секунд Лора онемела, все вокруг поплыло, и кровь застучала в висках. «Он начал добиваться намеченной цели», — вспыхнула вдруг четкая мысль, и яростный протест встряхнул Лору со страшной силой и победил проснувшуюся страсть. Она вырвала руку, намереваясь ударить его по щеке, но он перехватил ее. Лора в отчаянии взмахнула свободной рукой, но и эта рука была поймана.
— Не бей меня, Лора, — угрожающе произнес он, и его голос стал глухим и хриплым от желания. — Я не хотел бы сделать тебе больно.
Из горла Лоры вырвался страдальческий стон. Сделать больно ей? Что он делал все это время, как не причинял ей боль?
— Ненавижу тебя! — вырвалось у нее вместе с рыданием, в то время как он стал целовать ее в шею. — Ненавижу, — не переставала повторять она, даже когда голова ее невольно запрокинулась назад, поддаваясь натиску его алчных поцелуев.
— И прекрасно, — бормотал он, прижимаясь губами к ее пылающей коже. — Но только не мешай мне…
И скользнув вверх по ее стройной шее, его губы завладели ее губами.
Борьба Лоры с собой была недолгой. Позднее она поражалась, как один поцелуй, хотя бы и столь искусный, мог так стремительно заглушить в ней голос рассудка и повергнуть в таинственную пучину нерассуждающей покорности. Она успела только отметить, что Дирку недолго пришлось добиваться полной капитуляции, так как он еще раньше затратил немало усилий, чтобы обеспечить себе теперешнюю победу.
Ее искушение началось неделю назад, с тех хищных взглядов, которые он бросал на нее в фойе театра. И с тех пор при каждой их встрече он сознательно делал так, что она не могла думать ни о чем другом, лишь о своем страстном желании опять принадлежать ему.
Сперва на вечеринке у Кармели, затем в ресторане, и наконец прошлой ночью так наглядно завершившей все его усилия.
Но эти здравые размышления пришли гораздо позже. Сейчас способность думать покинула ее, а чувства неслись в бешеном потоке страсти и наслаждения. Она слабо стонала под стремительным напором его атакующих губ и даже не заметила, как он сорвал полотенце с ее тела. Она только радостно вздрогнула, ощутив прикосновение его груди, и затрепетала под властным прикосновением его рук к ее обнаженным бедрам. Он прижимал ее к себе все сильнее.
Внезапно он повернул ее так, что она оказалась напротив зеркала. Оба с трудом переводили дыхание. Расширенными голубыми глазами она смотрела, как его руки движутся по ее телу, ее губы пересохли, когда она наблюдала свою собственную реакцию на эти страстные порывы.
Земля уходила из-под ног. Ей казалось, что она теряет сознание от острого блаженства, чувствуя его страстные, даже грубые ласки. Его руки обхватили ее грудь, то сжимая, то отпуская, нежные соски стали твердыми как ракушки и до боли чувствительными. Когда его голова опустилась, целуя и бессознательно слегка кусая нежную кожу ее шеи, внезапный порыв желания пронзил ее насквозь. Ее губы раскрылись, она закинула голову в поисках его рта, с мучительным блаженством выкрикивая его имя.
Он поцеловал ее дрожащие губы, а руки скользнули вниз по животу и бедрам. Лора откинулась назад, повинуясь интимным прикосновениям.
Никогда еще ей не приходилось испытывать столь жгучие ощущения, подобные удару электричества, от которых захватывало дух, и вместе с тем бесподобно возбуждающие. Всем телом она прижалась к нему, содрогаясь от наслаждения.
— Не надо, перестань, — она застонала, чувствуя, что ее тело безудержно жаждет конечного экстаза.
— Никогда, — один миг, и он схватил ее на руки и понес в спальню.
Долю секунды ее рассудок слабо протестовал, но она подавила этот протест. Она хочет, стремится к тому, что должно сейчас произойти. Никакие угрызения совести, ни мысли о предстоящем раскаянии не смогут остановить ее в этот момент!
Но когда он опустил ее на кровать, последние остатки гордости потребовали разрешить один вопрос.
— Дирк, — прошептала она, обнимая его за шею.
— Да?
— Ты ведь не пойдешь отсюда к ней, нет? Я этого не вынесу.
Долю секунды он колебался, и эта заминка словно ножом пронзила ей грудь. Ощущение было настолько реальным, что Лора чуть не вскрикнула от боли. Она еще пыталась убедить себя, что не любит этого человека. Разве мало доказательств, что это любовь заставляет ее делать такие глупости. Почему она здесь, почему позволяет ему завладеть ее телом и разбить ей сердце?
— Глупышка, — проговорил он. — Я же сказал. С Виргинией покончено. Ты мне нужна, только ты.
