Вспомнив последствия этого инцидента, Кейт до боли в суставах сжала пальцы. Она смотрела на одинокую серебристую чайку, парившую над бухтой в весеннем солнечном небе. В трудные минуты человеку часто приходится принимать решения, и, кто знает, правильные они или нет? Кейт, узнав, что беременна, сделала, как ей тогда казалось, наиболее правильный выбор.
Ник вернулся с очередным пирожным, покрытым толстым слоем взбитых сливок и ежевикой. Посмотрев на мать счастливыми глазами, он поставил тарелку на стол.
— Мистер Садерленд говорит, что после обеда мы можем пойти на игровую площадку, если ты захочешь, — сообщил мальчик, просительно заглядывая матери в глаза.
— Ну, разумеется, захочу, — натянуто улыбнулась Кейт.
Ник удовлетворенно кивнул и принялся за пирожное. Кейт покосилась на Патрика и моментально покраснела, заметив полыхнувшее в его глазах жаркое жадное пламя.
Она снова ощутила приятную нервозность, которая сразу обострила все ее чувства. Кейт глазами ласкала его загорелую матово блестящую кожу и черные с синим отливом волосы, надменный профиль и красиво очерченный рот, любовалась гибкой грацией тела, о котором мечтали многие женщины.
Но ее обостренное восприятие было направлено не только на Патрика. Оно улавливало аромат кофе и запах соленого моря, горячую ласку солнца... Даже воздух, казалось, был заряжен чем-то возбуждающим.
Страсть, подумала Кейт с какой-то обреченностью, я опять заразилась страстью. К сожалению, эта страсть уже не была тем простым, ничем не осложненным желанием, которое она испытывала семь лет назад. Изнасилование исковеркало ее душу, воздвигло глухой забор между Кейт и остальным миром. Несмотря на старание и помощь психотерапевта, она не смогла преодолеть этот барьер. Все эти годы Кейт пряталась от окружающего мира, не сознавая этого.
Теперь она снова хотела Патрика, но не знала, как поведет себя, если он проявит свою страсть в полную мощь. Она боялась, что над ней будет тяготеть черная тень акта насилия.
Кейт чувствовала, как внутри нее разливается мягкий бархатистый жар, неотвратимый, как морской прилив. Такие же ощущения она испытывала семь лет назад, когда ее бросало то в жар, то в холод и охватывало бурное непреодолимое желание, которым горела каждая клеточка тела.
Могу ли я снова рискнуть своим сердцем? Патрик не давал мне никаких гарантий, да и не может их дать. Но, возможно — Кейт впервые позволила себе обозначить эту мысль, — это действительно будет началом новых серьезных отношений. Никто не знает, что из этого получится, однако я проявлю малодушие, если снова откажусь от Патрика и от шанса построить с ним свое будущее.
Когда Кейт допила кофе, все трое покинули кафе и направились к игровой площадке. Ник всячески старался привлечь внимание Патрика, но, как только они пришли на место, мальчик сразу забыл о взрослых.
— Я вижу, ты довольно спокойно взираешь на это. — Патрик кивнул на Ника, который с обезьяньей ловкостью смело карабкался вверх по перекладинам.
— Когда я начинаю проявлять беспокойство, это заводит его еще больше. Ник не выносит боли, поэтому ведет себя осмотрительно, во всяком случае, насколько это возможно в его возрасте. Но зато, когда я вмешиваюсь, он меня слушает. Кроме того я не спускаю с него глаз.
— Вначале, наверное, тебе трудно было сдерживать себя.
— Да, — честно призналась Кейт. — Подчинить свою жизнь другому человеку, даже если это твой ребенок, нелегко.
— Ты быстро повзрослела, шагнув из средней школы прямо в материнство, — невозмутимо заметил Патрик.
— Париж стоит мессы.
Рука Патрика сжалась в твердый кулак, но уже в следующую секунду пальцы снова распрямились. Кейт почувствовала странное удовлетворение оттого, что он потерял контроль над собой, хотя и на короткое мгновение.
— Хорошего мало, когда дети рожают детей. Как для ребенка, так и для родителя. Ты великолепная мать, но какую цену за это пришлось заплатить? Ты мечтала о карьере менеджера, а не о месте продавщицы в третьеразрядном магазинчике.
— Не имея профессии, трудно претендовать на что-то большее, — пожала плечами Кейт.
— Как ты оказалась в Вангарее?
— Я не хотела оставаться в Крайстчерче, а квартиры в Окленде были мне не по карману, — ответила Кейт, умолчав, что на решение уехать повлияла также теоретическая возможность встретить Шона или Патрика. — Поэтому я стала искать маленький городок, а в Вангарее в то время можно было найти дешевое жилье.
— Представляю, как тебе было одиноко тогда.
— У меня вскоре появились друзья.
Патрика это не удивило.
— У тебя всегда были друзья, и ты любила их. Но мне казалось, что ты никогда не раскрывалась перед ними до конца.
Его слова поразили Кейт.
— По-твоему, я была холодной или скрытной?
— Нет, разумеется. Я бы сказал, что ты была очень сдержанной, самодостаточной, что ли. Ты и сейчас такая.
— Не понимаю, откуда ты это взял. Ни один человек не может быть самодостаточным.
Кейт, не сводившая глаз с сына, помахала ему рукой.
— Ты росла на моих глазах, — задумчиво произнес Патрик, — была очаровательной девочкой, но я считал, что со мной что-то не в порядке, если я увлекся столь юным созданием. Особенно, если учесть, что это создание не обращало на меня ни малейшего внимания.
— Я не обращала на тебя внимания?!! — Кейт рассмеялась. — Да в Пото каждая девчонка старше двенадцати лет была влюблена в тебя по уши! Не может быть, чтобы ты об этом не знал.
— Скорее влюблены в имя и состояние Садерлендов, — цинично заметил Патрик и внимательно посмотрел на Кейт, которая еле сдерживалась, чтобы не вспылить.
— Ты сам знаешь, что это чушь! — фыркнула она.
— Об этом мне сказали знающие люди, — не без сарказма парировал Патрик.
— Кто же?
— Мой отец, главным образом.
— С какой стати?.. — прошептала шокированная Кейт.
— В день моего восемнадцатилетия отец отвел меня в сторону и популярно объяснил, что как наследник авиакомпании Садерлендов я являюсь, по его выражению, «лакомым кусочком». Женщины, сказал мой дорогой папа, пойдут на все, чтобы коварно заманить меня в свои сети. Но они будут липнуть ко мне не из-за моих красивых глаз, а ради моего банковского счета.
Кейт вспомнила отца Патрика, высокого красивого мужчину с острым умом. Как бы ей хотелось встретиться с Алексом Садерлендом сейчас хотя бы на пять минут!
— Какая глупость! — возмутилась она. — Ты сам был личностью, и деньги твоих родителей были ни при чем.
— Он оказался прав, дорогая Кейт, — возразил Патрик. — Лауре были нужны только мои деньги, хотя она и отрицала это.
