О небеса! Шерри почти стянула с него пиджак, с наслаждением ощущая крепкие мускулы под шелком рубашки.
— Только… если… — он сделал паузу, — если ты хочешь…
— Здесь есть кровать, — не задумываясь, ответила она. Хочет ли она? Да она сгорает от страсти.
— Слава богу. — Майк взял ее на руки и крепко прижал к себе. Шерри обхватила его ногами, задрав юбку до талии. Майк целовал ее, его язык проникал все глубже. — Где? — выдохнул он.
— Направо. — Голос у нее срывался, как и у него. — Там увидишь.
Майк вышел из ванной и повернул направо.
Сделав несколько торопливых шагов, он наткнулся на кровать и рухнул на нее вместе с Шерри. Они не могли оторваться друг от друга, торопливо срывая одежду, руки перескакивали с одной вещи на другую, сталкивались и расходились.
Наконец Шерри прижала нагое тело к Майку. Ощущение было незабываемым. Майк был сильно возбужден, и она чувствовала, что ждать ей осталось недолго. Но она ошиблась.
Вся его отчаянная поспешность исчезла, поцелуи стали мягче и продолжительнее, они были нежными и страстными. Он глядел ей в лицо одно бесконечно долгое мгновение, потом перевел взгляд на свою руку, скользнувшую вниз от шеи по плечу и дальше к груди.
Шерри стало неловко под его взглядом.
Майк склонил голову, коснулся губами ее шеи, и Шерри затрепетала. Он целовал ее, прокладывая дорожку к плечам, гладя ее перед тем, как поцеловать. Она извивалась, грудь у нее напряглась. Она жаждала его прикосновений, но он не спешил. Медленно, дюйм за дюймом, он двигался по плечам, запечатлел глубокий продолжительный поцелуй в ложбинке у шеи и продолжал свое движение.
Когда он прикоснулся к соскам, Шерри выгнулась, холмики грудей затвердели. Она конвульсивно дернулась, словно наэлектризованная. Никогда у нее не было таких глубоких, острых ощущений. В душе не хватало места для чувств, которые разжег в ней Майка Скотт.
Его горячие влажные губы сомкнулись у нее на груди, и она сдавленно закричала, прикрыв рот рукой. Он кончиком языка коснулся ее соска, отдернул язык и повторил опять. Внутри у нее что-то взорвалось.
Шерри сходила с ума, она не была готова к такому наслаждению. Майк целовал ее везде, где ему хотелось.
Он повернул ее на живот и прижал губы к нежной ямке под коленями.
— Я больше не могу, — обессиленно прошептала она.
— Можешь. — Его пальцы зажгли огненные дорожки на ее бедрах. — Еще немного.
Его губы следовали за его пальцами. Он целовал или просто легонько проводил губами по коже. Его язык как бы пробовал ее на вкус.
Шерри трепетала, охваченная желанием.
Он целовал ее бедра, икры, ее щиколотки и ступни. Казалось, он хочет запомнить каждую частичку ее тела.
Она больше не могла вынести этого, она хотела его, хотела… Шерри перекатилась на спину.
— Люби меня, Майк. — Она попыталась притянуть его к себе, но он не подчинился.
— Сейчас. — Его пальцы добрались до холмика светлых волос у основания живота, и Шерри выгнулась, когда его язык дотронулся до самого сокровенного уголка.
Мир закружился и исчез, тело напряглось.
Следующее прикосновение родило в ней ощущение полета, потом в голове словно вспыхнули мириады маленьких огней. Но это было еще не все, ей хотелось большего, она хотела ощутить его внутри себя, и он наконец дал ей это…
— Шерри, Шерри, сейчас тебе будет хорошо, шептал он. — Доверься мне.
— Майк, пожалуйста, — простонала она.
— Сейчас… сейчас…
— Я не могу, — выкрикнула Шерри, и в это мгновение внутри у нее все взорвалось… Время остановилось, мир разлетелся на миллионы огненных осколков, и все ее существо утонуло в несказанном блаженстве.
Его вскрик прозвучал в ее ушах. Кажется, он назвал ее имя…
Она все еще трепетала, когда Майк склонился над ней, опираясь на локти, и несколько долгих мгновении неотрывно глядел на нее, потом скатился на бок и повернул ее вслед за собой.
Он прижался щекой к ее щеке, поцеловал мочку уха, и у нее на глаза навернулись слезы.
Теперь, когда все закончилось, он был еще нежнее. Шерри не удержалась и заплакала.
— Шерри, Шерри! Что случилось? Я сделал что-то не так? — В его голосе явно слышалась паника.
Она не могла говорить и только обняла его за шею.
— С тобой все в порядке? Я не сделал тебе больно? — Он разрывался между желаниями взглянуть ей в лицо и прижать еще крепче. — Скажи хоть слово, Шерри. — Он отвел прядь волос с ее лица и поцеловал. — Скажи, что было не так.
— Все, все было так, — прошептала она. — Все было хорошо.
Она почувствовала, как он покачал головой.
Он, конечно, ничего не понял, да она и сама до конца не понимала себя. Майк положил ее голову к себе на плечо и принялся гладить ей волосы, успокаивая, а она все плакала. Он поцеловал ее макушку, потом руку, которой она обвила его за шею, и терпеливо ждал.
Наконец Шерри успокоилась. Она лежала в его объятьях, не чувствуя тела, размякнув, и слушала музыку, доносившуюся сквозь закрытое окно.
— Тебе лучше? — мягко спросил он.
— Ммм, — промычала она, вытирая мокрое лицо о его голую грудь, и подняла голову. — Я ненавижу плакать.
— Тогда почему же?.. — Он поочередно обвел ее глаза пальцем, стирая последние слезинки. Это из-за меня?
— В некотором роде.
Его смущение заставило ее сердце затрепетать.
— Нет. — Она взяла его лицо и поцеловала легким, нежным поцелуем. — Ты был изумителен. Великолепен. Вот почему.
Он по-прежнему недоверчиво глядел на нее.
Надо ему все объяснить, нужно избавиться от этого груза, более подходящего момента может не представиться.
— Ты знаешь, откуда взялось мое имя? Шерри? — Она потрогала его взъерошенную бровь.
Он пожал плечами.
Она глубоко вздохнула и принялась рассказывать:
— Хорошо, что «шерри» считалось напитком молодых леди, когда росла моя мать. По крайней мере хоть звучит как обычное имя. Хороша бы я была, если бы меня назвали «виски», или «водка», или «текила». Но моя мать больше заботилась о своих напитках, чем обо мне. Она выпала из лодки, стоявшей на якоре у пристани, и утонула, потому что была пьяна. Тогда мне пришлось жить с Тагом и Бебе. Полагаю, теперь ты хорошо представляешь, какая у меня была жизнь.
Он ничего не ответил, лишь опять провел пальцем у нее под глазами.
— Разве ты не понял? — шепотом спросила она. — Ты заботишься обо мне. Ты видишь меня, просто меня. А больше никто так не делал.
Майк прижал ее и нежно поцеловал в лоб.
Так он и знал. Теперь все изменится. Теперь он не сможет ее отпустить.
Если она сама не захочет. Потому что она поняла, что он ее любит, но сама ни слова не сказала о любви. Сегодняшний вечер разрушил крепостные стены, которые он возвел вокруг себя, и ему придется их восстанавливать, если наступит время прощаться…
