— У меня тоже, — серьезно ответил Хадсон, бросив на нее короткий пытливый взгляд.
— Вот и отлично. Тогда ты понимаешь, что я имею в виду.
— Но, Анни, «иметь принципы» еще не значит жить монахом. Нет, я тебя не понимаю, и это меня раздражает! — Он повернул ее к себе и, прижав к стене, замкнул в кольце мощных рук. — Какая-то головоломка. Знаешь, в детстве, встретившись с головоломкой, я не мог успокоиться, пока не решал ее. Для меня это был вопрос чести.
— Сожалею, что лишила тебя покоя. — Она была зажата между Хадсоном и стеной, и вместо убийственного сарказма у нее вышло Бог весть что, точнее, совсем ничего не вышло. — Если я тебя раздражаю… — с усилием произнесла она, — зачем же ты поехал со мной?
— Да будь я проклят, если знаю! — Он прищурился, глядя ей в лицо. — Хочу наказать тебя? Может быть: я всегда стремился к справедливости. Стремлюсь поставить точку над «i»? Тоже вариант: не люблю неопределенности. А возможно, — он насмешливо улыбнулся, — дело проще: любая компания лучше, чем никакой.
— Прелестный ответ! — Марианна тщетно пыталась рассердиться: близость Хадсона гасила ее гнев в зародыше, и язвительный ответ превратился в жалкий.
— Ты сама спросила. — Он окинул ее взглядом — золотистые кудри, зеленые глаза, полные губы, нежный румянец на щеках, — затем легким нежным движением обвел пальцем контур ее губ. — Спокойной ночи, Анни.
Выпрямившись, он резко отвернулся и зашагал прочь, оставив Марианну в глубокой растерянности.
На следующее утро, когда солнце еще только поднималось, они покинули Фес и к полудню были уже в Рабате. Хадсон вел себя как вчера: был вежлив, внимателен, даже дружелюбен, — но за этим приветливым фасадом Марианна чувствовала внутренний холод.
Так прошло еще несколько дней. Хадсон по-прежнему обращался с ней, словно заботливый дядюшка с несмышленой племянницей. На третью ночь, в экзотическом ночном клубе в Касабланке, выпив лишнего, Марианна попыталась с ним пококетничать. По счастью, она почти сразу опомнилась и прекратила свои попытки. Но Хадсон как будто ничего не заметил, и это привело Марианну в отчаяние. Напрасно она говорила себе, что платоническая дружба между ними — лучшее, чего можно пожелать: глупое сердце отказывалось внимать голосу разума и ныло по-прежнему.
На пятый день после полудня они въехали в Марракеш. К этому времени Марианна окончательно уверилась, что Хадсон никогда и не испытывал к ней влечения, а все его объятия и поцелуи были лишь хитрой тактикой адвоката, рассчитанной на то, чтобы вывести ее из равновесия.
Город, утопающий в зелени, с апельсиновыми деревьями по обочинам дороги, встретил их свежим ветерком и ароматом бугенвиллеи. Оливы ласково покачивали ветвями, и высоко в зелени пальм темнели спелые финики.
Отель, расположенный к югу от города, на склоне гор Высокого Атласа, показался Марианне чудесным, неповторимо живописным местом. Но Хадсон, похоже, не замечал романтических пейзажей.
Здесь хорошо было бы проводить медовый месяц. Эта мысль поразила Марианну, когда они проезжали мимо средневековых дворцов по направлению к площади Джемаа-эль-Фна, что в глубине старого Марракеша. Марианна покосилась на Хадсона, но тот вел машину, задумавшись о чем-то своем, и, казалось, не заметил ее волнения.
— Идрис заставил меня пообещать, что я посещу знаменитый марракешский базар, — объяснил Хадсон несколько минут назад. — Он говорит, что приехать в Марракеш и не увидеть Джемаа-эль-Фна — все равно что побывать в Париже и не сходить в собор Парижской Богоматери!
Итак, оставив «рейнджровер» на стоянке, Хадсон и Марианна наняли извозчика, который привез их к самой стене, окружающей рыночную площадь. Стена была выложена из розового кирпича-сырца, от нее, как и от извозчика, веяло средневековьем.
Было без нескольких минут четыре, и у запертых ворот столпились туристы, нетерпеливо ожидающие открытия базара. Расплатившись с арабом-извозчиком, Хадсон взял Марианну за руку.
— Помнишь, я обещал показать тебе настоящее Марокко? — спросил он с необычной теплотой в голосе. — Вот оно: давай насладимся им вместе.
— Но как же отель? — тревожно спросила Марианна. — Они сохранят за нами комнаты? Ведь мы можем вернуться очень поздно.
— Не беспокойся. — Наклонившись, он легонько поцеловал ее в кончик носа. — Владелец — мой хороший знакомый, мы с ним обо всем договоримся.
Марианна не стала спорить: неожиданная ласка заставила ее сердце подпрыгнуть до небес, хоть она тут же укорила себя за глупость. С Хадсоном надо быть вдвойне осторожной, когда он ласков и внимателен! Ей нельзя расслабляться — ни на секунду. Она слишком его любит, и любая беспечность может оказаться для нее роковой.
Солнце тихо катилось к западу, и Марианна думала, что навсегда запомнит сладостную горечь этих нескольких часов, проведенных с Хадсоном. Они бродили по базару, слушали сказочников, любовались жонглерами, акробатами, заклинателями змей и непременным атрибутом восточного базара — шарлатаном с разноцветными бутылочками, полными, как он уверял, чудесных снадобий от всех болезней на свете. Только лекарств от разбитого сердца у него на прилавке не нашлось.
Когда спустились сумерки, они пообедали рыбой, жаренной на углях, заели ее халвой и финиками и запили водой, купленной у проходящего мимо водоноса.
Марианна была счастлива, словно Золушка, попавшая на бал. Тем горше было сознавать, что ее сказка окончится задолго до полуночи.
— Ну что, не жалеешь о прогулке? — ворвался в ее мысли мягкий голос Хадсона. Вечерело — туристы расходились, торговцы собирали свой скарб и один за другим растворялись в сиреневых сумерках.
— Конечно, нет! — с жаром ответила Марианна, подумав про себя, что с Хадсоном не отказалась бы даже спуститься в ад.
— Пойдем найдем такси и вернемся к нашему «рейнджроверу». — И, обняв Марианну за талию, Хадсон повел ее к южным воротам.
Всю обратную дорогу он обнимал ее, и Марианна с трепетом ждала, что он вот-вот ее поцелует. Но, к большой ее досаде, этого не произошло.
«Рейнджровер» стоял на прежнем месте; с каменным лицом Хадсон усадил Марианну и сел за руль сам. Автомобиль выехал из старого города и понесся по улицам богатого квартала, мимо особняков, от которых веяло покоем и роскошью.
— Что случилось? — спросила Марианна, когда Хадсон свернул на аллею, ведущую к одному из таких богатых домов. — Тебе нужно позвонить или что-то еще?
— Что-то еще. — Хадсон устремил на нее непроницаемный взгляд, и Марианна напряглась, ожидая нового подвоха. — В этой части Марракеша живет Хассан, брат Идриса, — спокойно объяснил Хадсон. — Пойдем, нас ждут.
