меня, я столько лет жил один, сам по себе, привык делать то, что хочется, не думая о последствиях.
— Очень разумно, — попыталась схохмить я.
— Не издевайся.
На кухне снова повисла неловкая пауза.
— Короче, Насть, я вчера смотался к ней и сказал, что у нас ничего не получится. Что люблю тебя и считаю все произошедшее ошибкой.
— А она что? — как можно более равнодушно спросила я, стараясь унять волнение.
— Плакала, — тяжело вздохнул Димка. — Честно, я чувствую себя настоящей свиньей. Предал тебя, теперь этой малолетней идиотке сердце разбил. Но я не хотел — хотя это, блин, так по-мальчишески звучит. Как будто я футбольным мячом разбил окно в кабинете физики и теперь оправдываюсь перед училкой и завучем.
— Ладно, не грузись, — я потянулась через стол и примирительно потрепала его по руке. — Не скажу, что в восторге от этой ситуации, но что я уже могу сделать, если она уже произошла? Теперь главное сделать выводы и идти дальше в правильном направлении.
— Всегда знал, что ты самая умная женщина из всех, кого я встречал.
— Ну я все же не Склодовская-Кюри…
— Лучше, Насть. Для меня — намного лучше.
В тот день у меня был выходной, и мы решили, наконец, рвануть на море. Еще ни разу не выбирались вместе на пляж — Димка обычно купался у себя на лодочной станции, а я выбегала окунуться вечером, после закрытия кафе. Раньше боялась плавать в темноте, но в последнее время ощущала в этом какой-то особый кайф. Темные волны, лунная дорожка, искрящаяся на волнах, и бескрайнее звездное небо над головой. И самое главное — чувство покоя и полный комфорт. Все, что нужно, чтобы чувствовать себя счастливой.
На пляже сегодня было многолюдно — и неудивительно, воскресенье, выходной. Кажется, почти все Щелкино выбралось искупаться. Солнце грело нещадно и поэтому нам с большим чудом удалось отыскать парочку свободных лежаков под навесом. Побросав вещи, мы тут же скинули с себя шорты и футболки и бросились в море. Оно было невероятно теплым и в то же время очень чистым. Сквозь прозрачную толщу воды можно было в деталях рассмотреть лежавшие на дне камешки.
Я зашла в воду, окунулась и неспешно поплыла, а Димка тут же принялся нырять, изображая из себя дельфина — то и дело появлялся из воды и смешно фыркал, обдавая меня брызгами. Я визжала, а он смеялся, нырял снова и хватал меня под водой за лодыжки, потом притягивая к себе и жарко целовал, заставляя сердце биться еще чаще. Тогда мне казалось, что мы с ним одни на всем пляже — и нет никаких любопытных глаз вокруг, ярких детских кругов и неспешно плывущих по волнам матрасов: только соленый запах моря, легкий бриз, кружащие над головами чайки и мы вдвоем, как две половинки одного целого.
Обедать пошли ко мне в кафе. На смене была Юлька — она специально попросила отработать сегодня за меня полный день, чтобы завтра я также на две смены могла заменить ее. В понедельник у Юлиной дочки, Полинки, был день рождения — ей исполнялось девять, и Юлька во что бы то ни стало хотела провести целый день дома.
Мы уселись за столик на летней веранде и почти синхронно потянулись к меню. Я, впрочем, знала его почти наизусть — но сегодня очень хотелось абстрагироваться и посмотреть на свой труд с позиции гостя. Меню было чудо, как хорошо — не зря мы с Мартыновой бились несколько дней, пока подбирали шрифты и картинки.
— Посоветуешь, что тут самое вкусное? — с улыбкой спросил Димка, рассматривая фотографии готовых блюд.
— А что ты хочешь? — поинтересовалась я. — Суп, горячее, салат?
— Точно не суп, хотя… А окрошка тут имеется?
— А как же! — я перегнулась через стол и ткнула пальцем в нужную строчку меню. — Причем несколько видов — на квасе, на кефире, на минералке…
— На минералке, наверное, совсем гадость, — Димка тут же скорчил мину.
— На вкус и цвет фломастеры разные. Попробуй.
— Нет уж, я по старинке — на квасе. Мне так привычнее. А ты?
— А я, пожалуй, тоже буду окрошку. Только на кефире. И еще лимонный десерт, он у нас тут бомбически вкусный.
— С радостью к тебе присоединюсь.
Юлька подошла к нам, приняла заказ и, подмигнув мне, побежала на кухню. Пока Димка листал ленту новостей на телефоне, я, пробормотав нечто вроде «Перед едой обязательно нужно помыть руки», отправилась за подругой. Нашла ее в маленькой комнатке рядом с кухней — там стояло несколько удобных кресел, где мы могли немного передохнуть в перерывах между заказами.
— Теперь я понимаю, почему ты, оставив мужа с Дашкой, приехала с этим красавцем сюда, — понимающе усмехнулась Юлька, завидев меня.
— Правда, симпатичный?
— Да хоть завтра в Голливуд. Он и в школе был таким же хорошеньким?
— Иногда мне кажется, что даже лучше.
Юля была в курсе всей ситуации. Еще в первые мои рабочие дни мы, закрыв кафе, спустились на пляж поболтать. Я тогда рассказала ей все как на духу — про Димку, про Виталика и Дашку. Юля была в шоке — она не понимала, как я могла уехать за сотни километров, оставив дочку с папой. Но потом все же согласилась с тем, что лучше быть счастливой, но на расстоянии, чем несчастной, но рядом с ребенком.
— Она обязательно тебя поймет и простит, — говорила Юлька, положив руку, увитую тонкими серебряными кольцами, мне на плечо и отбрасывая на спину тугие завитки темных волос. — Ей нужно только немного больше времени.
— Конечно, она ведь совсем еще ребенок, — с грустью соглашалась я.
До этого дня Юля ни разу не видела Димку — только слышала мои многочисленные рассказы о нем. И вот, наконец, сегодня ей, наконец, представился повод унять свое женское любопытство.
— Ладно, мне пора работать, да и не хочу вам мешать, — подмигнула подруга. — Иди к своему красавцу, не заставляй его скучать.
— Ты чудо, — я легонько обняла ее и вышла в зал, а оттуда — на веранду. Димка сидел за столом и рассеяно смотрел вдаль, на море. Я подошла к нему и села напротив.
— Что, уже успели обсудить меня со своей подружкой? — хмыкнул он.
— Как хорошо ты знаешь женщин.
— Все ей рассказала?
— Если ты про свою Олесю, то нет. У меня нет привычки выносить сор из избы.
При упоминании этой малахольной настроение сразу испортилось. Поползло вниз, как столбик ртути в термометре в дождливый и прохладный осенний
