Дон только что закончил работу и не успел переодеться. Он так и был в рубашке с закатанными рукавами и потертых, порванных на одном колене джинсах. Кора решила, что еще никогда Дон не казался таким притягательным. Он снял старую соломенную шляпу и вымыл руки, прежде чем сесть за уже накрытый стол.
— Я видела тебя в окно, — сказала Кора. — Ты шатался от усталости. — Она поставила перед ним большую порцию омлета с сыром и грибами и салат, а сама села напротив.
— Да, — согласился Дон, — с утра выдался жаркий денек. А чем ты занималась сегодня?
— Я начала разбирать бумаги миссис Кросс, — с готовностью ответила Кора, — и мне бы хотелось сегодня закончить с этим делом. Ты не возражаешь, если после ужина я немного посижу в библиотеке?
— Пожалуйста. — Дон с явным удовольствием отправил в рот гриб, покрытый корочкой расплавленного сыра.
Несколько мгновений они молчали. Дон ел с таким аппетитом, что Коре даже стало завидно. Наконец он удовлетворенно откинулся на спинку стула.
— Изумительно! Не думал, что омлет может быть таким вкусным! Только не помню, чтобы это блюдо было в репертуаре моей бабушки.
— Этот рецепт показал мне Конрад.
— Это еще кто такой?
— Мы снимали две соседние комнаты, когда я училась в университете. Он подрабатывал в ресторане и научил меня готовить несколько фирменных блюд.
— А чем ты ему отплатила за это? — насмешливо спросил Дон, ковыряя в зубах зубочисткой.
— Тем, о чем ты подумал, — с вызовом ответила Кора. — Есть еще вопросы?
Дон завистливо покачал головой.
— Этот твой Конрад в таком случае провернул выгодную сделку. А какая твоя цена?
— Цена чего?
— Этого рецепта. Мне смертельно захотелось его узнать. Ты поступишь со мной, как Конрад с тобой?
Щеки девушки залил яркий румянец.
— Я не собираюсь делиться этим рецептом! Это мой секрет.
— Если передумаешь, — нараспев произнес Дон, — то обязательно дай мне знать!
— Не надейся!
Но он только снова засмеялся.
У Коры неожиданно стало легко на душе. Если бы они могли всегда беседовать в таком дружеском тоне! Но подобная беззаботность должна была скоро кончиться. Им предстояло стать смертельными врагами во время судебного разбирательства.
— А среди бумаг ты нашла что-нибудь интересное?
— В основном там только письма подруг, но есть и… — девушка замялась.
— Что?
— У твоей бабушки сохранилось несколько семейных фотографий с того времени, когда ты был еще маленьким. Они тебе нужны?
— Нет. — Ответ Дона прозвучал неестественно быстро.
Воцарившееся молчание нарушало только слышное по беби-интерфону сладкое посапывание Ника.
— Но когда твой сын вырастет, он захочет их увидеть.
Произнося эти слова, Кора удивлялась собственной смелости. Дон промолчал, взял свою тарелку и отнес в мойку. Пустив воду, он тщательно вымыл ее и поставил в сушку.
Она доела свою порцию и поднялась, чтобы сварить кофе. Молчание явно затягивалось. Похоже, они опять поссорились!..
— Ладно, — неожиданно произнес он. — Я просмотрю эти фотографии.
— Вот и хорошо! — Кора улыбнулась, и возникшее было между ними напряжение улеглось.
— Как Ник себя вел сегодня? — Дон прислонился к буфету и скрестил на груди руки.
— Выше всяких похвал.
— Малыш, похоже, сильно к тебе привязался.
— Я же тебя предупреждала с самого начала. Тебе следовало бы найти ему няню. Кого-нибудь на постоянную, долговременную работу.
— Ты тоже к нему привыкла.
— Но это моя проблема.
Это действительно стало проблемой. Ник прочно занял место в ее сердце, и она знала, что будет болезненно переживать расставание с мальчиком. Кора моргнула, чтобы скрыть набежавшие слезы. Дон, похоже, ничего не заметил.
Наполнив чашечки ароматным кофе, она поставила их на стол.
— Я вот подумал…
— Интересно, почему каждый раз, когда ты произносишь подобные слова, — Кора слабо улыбнулась, — я не могу отделаться от предчувствия, что мне не понравится то, что я услышу?
Дон подошел почти вплотную. Они не соприкасались, однако чувственная аура уже затягивала Кору, кружила ей голову. Она из последних сил сопротивлялась внезапно возникшему желанию прижаться к его широкой груди.
— Это твой дом, — хрипловато произнес он. — Ты здесь выросла и любишь эти места. Но ты же сама говорила, что тебе здесь трудно найти работу преподавателя.
— Да. Если придется работать, то надо будет уехать туда, где есть работа. Такова жизнь.
— А если на суде я одержу верх, как ты посмотришь на то, чтобы остаться здесь?
— Что? Здесь?
— Ну да. Чему ты удивляешься?
— В каком же качестве?
— Хозяйкой дома.
Не совсем понимая, что Дон имел в виду, она эхом повторила его слова:
— Хозяйкой… дома?
— Я выделю тебе комнату и буду платить жалованье за ведение хозяйства, очень щедро платить, и ты будешь присматривать за Ником…
— Служанкой? Ты воображаешь, что я соглашусь готовить, стирать твое грязное белье и носки? А ты будешь развлекаться с Эмми Колбер и со всей остальной компанией?..
— А что же ты думала, я могу тебе предложить? Руку и сердце?
— Выйти за тебя замуж? — Кора громко расхохоталась. — Я не выйду за тебя, вот еще глупости какие…
— Но я вовсе не предлагал тебе замужества. Мой предыдущий брак сильно укоротил мне жизнь. Я не прошу тебя стать и моей любовницей. Я предлагаю тебе только кров, место, где ты могла бы жить.
— Какое милосердие! — Кора насмешливо взглянула на него. — И ты посмел мне все это сказать? Ты что, всерьез думал, что я соглашусь тебе прислуживать? А если ты проиграешь, я что, тоже должна предложить тебе остаться на тех же условиях? Интересно, ты согласишься? Хотя можешь не отвечать — конечно же нет. Знаменитая гордость Кроссов тебе не позволит! Хотя у меня другая фамилия, но знай, что гордости не меньше! Я никогда не стану ни твоей служанкой… ни кем бы то ни было! И процесс выиграю я! Собираешься со мной сражаться? Ха-ха-ха! Ты даже не знаешь, что тебя в этом случае ждет!
Кора выпалила эти слова мгновенно, и так же мгновенно изменилась атмосфера между ними. Всего несколько минут назад они чувствовали дружелюбие, забавляясь непринужденной беседой. Теперь же воздух наэлектризовала враждебность.
Дон помрачнел.
— Значит, — холодно глядя на нее сверху вниз, произнес он, — мы вернулись к тому, от чего ушли?
— Значит, да.
— Тогда увидимся в суде!
Он вышел, хлопнув дверью. Кора в отчаянии со всей силой бросила чашку на пол, уронила голову на руки и безутешно зарыдала.
