На следующий день Джейк проснулся после полудня с сильной головной болью. Во сне ему снились большие ножи и шнурки из красного шелка, еще ему приснилось, что он занимается любовью со своим новым боссом.
Джесси уехала сразу же после инцидента в кладовой, ни на кого не взглянув и ни с кем не попрощавшись. Джейк чувствовал угрызения совести. Старина Таггарт застрелил бы его, если бы узнал, какие вольности он себе позволил с его дочерью. Джейк совсем не собирался ее целовать. Он совсем не хотел связываться с дочерью Таггарта. Но она сводила его с ума, и у нее это чертовски хорошо получалось. Поцелуй казался самым естественным и, конечно, самым приятным способом заставить ее заткнуться.
Сидя на краю постели, Джейк вспомнил, что вчера он осушил бутылку францисканского бренди, тщетно пытаясь выбросить из головы девушку. Он никак не мог забыть податливость ее стройного тела, мягкость пышной груди, когда он сжал ее в объятиях, крепкую округлость ее бедер. Джейк выругался про себя.
Голова все еще болела. Он побрился, оделся и сошел вниз. Подойдя к бару, он разбил яйцо в пивную кружку, наполнил ее пивом, выпил залпом. Эта смесь взбодрила его. Он поставил кружку на место и пошел вдоль бара, чтобы помочь Руперту внести бочку с виски за стойку.
Пять лет назад, когда он впервые встретился с Генри Таггартом, он тоже работал за стойкой бара и подавал напитки. Он попал в Калифорнию с армией Конфедератов, после Техаса обосновался в Ричмонде. Его мать умерла во время эпидемии холеры еще до войны , а отца он никогда не знал. Известие, что отец его женился и обзавелся другой семьей, никогда его не трогало.
Джейк считал брак ложью, когда спишь с одной женщиной, а выпуклость в твоих бриджах болит от желания уйти к другой. Еще в ранней юности Джейк решил, что никогда не женится.
— Спасибо, босс, — сказал Руперт, когда Джейк подставил свое плечо. — Эти чертовы бочки становятся все тяжелее с каждым годом. Ты не считаешь, что они увеличивают их вес, а?
— Не знаю, Руперт, этот чертов бизнес начинает мне надоедать. Все кажется тяжелее, труднее и отвратительнее.
— Хотел бы, чтобы янки снова отправили тебя в Эльмиру?
Джейк улыбнулся:
— Что то вроде этого, черт подери.
Он был капитаном кавалерии, руководил атакой на Хатчер Ран, когда под ним подстрелили лошадь. С пулями в плече и бедре, его захватили в плен янки и доставили в Нью Йорк. Цинга, крысы, умирающие солдаты конфедераты — все это превратило его Шестимесячное пребывание в Эльмирской тюрьме в самое худшее время в его жизни.
— На тебя плохо влияет партнерство с мисс Джесси. Ты стал таким мрачным.
— Она сущее наказание, Руперт, а этом нет сомнения. Но она гораздо умнее, чем я думал, и чертовски решительна. Если бы ты мне сказал, что женщина, получившая такое воспитание, может сразу сообразить, как вести здесь дела, я бы сказал, что ты слишком много куришь эту китайскую травку.
— То же самое сказал вчера Ла Порте, — ответил Руперт. — Он считает, что она так же умна, как и красива, и он был бы совсем не против быть ее партнером.
Джейк тяжело глянул на него и выругался.
— Я пойду в «Золотую колючку», посмотрю, как дела у конкурентов.
Он повернулся и направился к двери.
Моник Дюбуа вылечит его от похмелья. Она вылечит его тело и избавит от мыслей, которые не дают ему покоя.
Если «Милый Ангел» в основном полагался на девушек, то «Золотая Колючка» устраивала различные представления для привлечения клиентов. Салон представлял собой узкое двухэтажное здание со сценой в конце зала, по обеим сторонам сцены располагались бары, наверху находился ряд кабин с бархатными занавесками, что позволяло клиентам наблюдать представление, если они были заняты чем то более привлекательным.
Салон принадлежал Ноб Хилл Кейт, которая владела им совместно с Моник Дюбуа, «приемной дочерью» Кейт. В течение последних двух лет Джейк время от времени встречался с Моник. У нее была стройная талия, а Кейт, наоборот, была толстухой. У хорошенькой маленькой француженки были длинные черные волосы, цвет лица, как у фарфоровой статуэтки и сверкающие бирюзовые глаза.
Моник развлекалась только с теми мужчинами, которых выбирала сама. Она никогда не посещала кабины, и ни за какие деньги ее нельзя было соблазнить войти туда. Она была принцессой «Золотой Колючки», а Кейт — королевой. Кейт была достаточно умна, позволяя Моник сохранять ее привилегированное положение, она прекрасно понимала, как важно, чтобы было что то, что клиенты не могут купить, о чем они могут только мечтать. И этим что то была Моник.
Толкнув вращающуюся дверь, Джейк плечом прокладывал себе дорогу через переполненный салон. Черт возьми, старушка Кейт очень удачно наняла эту танцовщицу, исполняющую танец живота. Фатима так трясла бедрами, что, казалось, стены ходили ходуном. Мужчины столпились у баров, все столики были заняты.
Известная на Западе исполнительница танца живота была самой жаркой приманкой «Золотой Колючки». Когда женщина выступила в первый раз, зрители пораженно молчали, и Кейт подумала, что мужчинам она не понравилась. Но когда изящные, томные движения и сладострастные вращения замерли, раздался такой громоподобный рев толпы, что беспокойство Кейт сменилось на страх, что эта толпа просто разнесет дом.
Пытаясь отыскать Моник, Джейк осматривал переполненный салон. Он не видел ее уже целую неделю, хотя хотел бы встречаться почаще. Однако это было бы признанием его особого интереса к ней, что выходило за рамки просто хорошего знакомства. Джейк совсем не хотел каких либо обязательств. Хотя Джейк этого не поощрял, Моник иногда переходила улицу и сама приходила к нему в комнату, обычно после закрытия «Милого Ангела», и уходила всегда перед рассветом.
Заметив ее за одним из столиков около сцены, развлекающей двух городских чиновников, Джейк направился туда. Так как он был выше всех мужчин в салоне, Моник сразу же увидела его.
— Bonjour, cheri, — приветствовала она его со своим милым французским акцентом, целуя в щеку и слегка прижимаясь грудью к его груди, — познакомься с советником Петерсоном и судьей Фендерманом, вы не знакомы?
— Джентльмены, — Джейк пожал руки обоим мужчинам, и, подчиняясь правилам своей профессии, сделал вид, что не знает их, хотя Фендерман был одним из его постоянных клиентов.
— Вы будете долго заняты, Моник? Нам нужно… обсудить кое что.
— Нет, cheri. Я просто хотела убедиться, что у джентльменов хорошие места. Почему бы тебе пока не выпить в баре, я присоединюсь к тебе, как только начнется представление.
— Джентльмены, — Джейк поклонился и стал пробираться через толпу к бару. Его совсем не удивляло и не оскорбляло внимание Моник к этим двум клиентам. От голосов советников и власти судей зависело существование Тендерлона. Было нелегко сохранить их расположение, так как чиновники испытывали постоянное давление городских церквей, требующих разогнать Тендерлон.
