— Вы так удивительно вписываетесь в этот дом, Эмма! Впрочем, это понятно, ведь вы здесь родились. Но в вас тоже словно два разных человека. И вы просто очаровательны в этом платье с широкой юбкой, с румянцем на щеках, с вашими удивительно искренними глазами. Неужели вы собираетесь всю свою жизнь работать на других и любить только собак?
— Однако! — воскликнула Эмма, которой вовсе не польстило подобное заключение. — У вас нет никаких оснований предполагать, что меня всегда будет удовлетворять моя нынешняя работа, и поскольку даже вам я иногда могу показаться очаровательной, то не вижу причин, отчего не могу вдохновить кого-нибудь на что-нибудь более серьезное.
— Вы имеете в виду брак?
— Да, если с вашей точки зрения это единственная альтернатива моему теперешнему образу жизни, но знаете, Макс, у вас какой-то чересчур мужской подход к решению таких простых проблем.
— А какой еще у меня может быть подход, раз я мужчина? — с раздражающей логичностью спросил он. — Между прочим, почему вы с такой уверенностью сделали вывод, что я холостяк?
— В прошлый раз вы сказали мне, что живете здесь один и у вас работает приходящая прислуга.
— Верно.
— А кроме того, даже если бы вы этого не сказали, в самом доме есть что-то, что говорит об этом.
— Например?
— Я не могу сказать определенно, это просто ощущение, и потом, в доме нет цветов.
Это действительно удивило ее, ведь в саду цветов было множество, и она с любопытством спросила, хотел ли он когда-либо жениться.
Он загадочно улыбнулся, но ответил без колебаний:
— Да. Я даже был помолвлен с одной очень красивой женщиной, сильно напоминающей вашу великолепную хозяйку.
— О! — Это, мельком подумала Эмма, вполне может быть намек на то, что его интерес к Мэриан не только профессиональный. Ведь говорят же, что мужчины обычно привержены к определенному типу женщин. — Так почему же вы не довели дело до конца, или это слишком бестактный вопрос?
— Нисколько. Напротив, мне очень интересно узнать, что, помимо ваших собаководческих интересов, в вас все же есть достаточная доля женского любопытства. Дело в том, что этого не захотела моя прекрасная леди. Так же как и мой драгоценный отец, она питала на мой счет честолюбивые замыслы. Так же как и он, она отвернула свой очаровательный носик от деревенского ветеринара.
— Вы хотите сказать, что она ушла от вас из-за этого?
— Нет. Она поставила меня перед выбором. Я тогда еще не сдал последних экзаменов и еще мог передумать. Она и мой отец ополчились на меня вдвоем, что, в общем-то, было довольно естественно, поскольку они оба честолюбивы, да к тому же были в большой дружбе.
— Итак, вы выбрали свой собственный путь и послали их обоих ко всем чертям? И потом не пожалели об этом?
— Ну, может быть, и жалел. Но тогда я был молод и к тому же резок. Я решил, что раз она не хочет меня поддержать, то и не стоит меня.
— А может быть, вы были правы? Что с ней произошло потом?
— Она занялась моим отцом.
— Вы хотите сказать, она вышла за него замуж?
— Именно. Довольно комичная ситуация, когда ваша невеста вдруг оказывается вашей же мачехой, вам не кажется?
— Мне это не кажется смешным! По-моему, это просто ужасно! — с возмущением воскликнула Эмма, и вид у нее сейчас был такой юный, что Грейнджер вдруг оказался рядом и обнял ее.
— Вы выглядите настолько возбужденно и одновременно очаровательно, что, надеюсь, извините меня, если я слегка нарушу правила гостеприимства, — сказал он и поцеловал ее, сначала легонько, а потом более настойчиво, а у нее не было ни сил, ни желания противиться. — Вот видите? — сказал он и отпустил ее, а потом с удовольствием смотрел, как пламенеют у нее щеки и загораются огоньки в глазах. — Вы не настолько уж преданы собакам, чтобы не уделять внимания ничему другому.
— Это нечестно, — сказала Эмма, прижав ладони к пылающим щекам. — Может быть, другие девушки легко доступны для вас, но я не такая.
— Не такая, Господи ты Боже мой! Вы что же, решили, что я воспользовался моментом только потому, что вы живете неподалеку и у меня выдался свободный день?
— А разве не так? — ответила она вопросом. Он снова заключил ее в объятия и нежно поцеловал в лоб.
— Нет, — с нежностью сказал он. — Вы колючее, дерзкое и довольно нелепое существо, но…
Молодой сеттер, до этого мирно лежавший на коврике у камина и спокойно наблюдавший за действиями своего хозяина, вдруг вскочил и с лаем рванулся к двери. Снаружи послышались шаги, и почти сразу же в дверь настойчиво застучали.
— Кого еще несет? — сердито воскликнул Макс, а Эмма, не меньше него смущенная столь неуместным вторжением, пригладила растрепавшиеся волосы и подумала, до чего же ей не повезло, что Макса вызывают по делу в такой момент.
Однако это был, как оказалось, не профессиональный вызов, а нечто гораздо более неприятное, с точки зрения Эммы. Когда Макс открыл дверь, она услышала кокетливый голос Мэриан:
— Так ты дома, Макс! Ты приглашал меня заглянуть как-нибудь, вот мы и пришли. Можно войти?
Она прошла в гостиную самоуверенной походкой, слегка покачивая бедрами, и застыла на месте, увидев Эмму. Фрэнк Доусон, который шел за ней, тоже остановился, а Эмма, чувствуя, что краска смущения заливает ей лицо, и злясь на себя за это, тоже уставилась на нее, не сообразив в создавшейся ситуации даже поздороваться. Первым оценил создавшееся положение Доусон, он проговорил насмешливо и значительно, слегка растягивая слова:
— Поглядите-ка, да это же Простушка Пенни! Мэриан, дорогая, мы, похоже, выбрали очень неудачный момент для визита.
— Нисколько, — возразила Эмма. — Я уже собиралась уходить.
— Ты промокнешь, если пойдешь пешком в этом своем тоненьком платьице, — фыркнула Мэриан, и мягкое, бархатное выражение ее глаз исчезло, когда она перевела взгляд на Эмму, отметив про себя и румянец на ее щеках, и беспорядок в прическе, и попытку скрыть смущение. Совершенно очевидно, подумала Эмма, что и она и Доусон прекрасно поняли, чем намеревался заняться Макс Грейнджер.
— Хозяин, видимо, собирался подвезти ее домой несколько позднее, так что мы с вами испортили все торжество, — сказал Доусон. — В любом случае мне пора, так что разрешите откланяться, Грейнджер. Я лишь подвез Мэриан.
— Выпейте что-нибудь на дорожку, — вежливо предложил Макс, и его лицо снова приобрело знакомое холодное, слегка высокомерное выражение.
Доусон, который, несмотря на свои извинения, явно не торопился, согласился выпить виски с содовой, а Мэриан, игнорируя присутствие Эммы, порхала по комнате, время от времени издавая восторженные возгласы и кокетливо упрекая Макса за то, что он не приглашал ее в Плоуверс прежде.
