— Нат… — Ее горячее дыхание жгло ему шею. — Нат, что ты со мною делаешь!
Длинные ноги Сары обвились вокруг его бедер, а руки сомкнулись на шее.
Нат двигался умело, большие и сильные его руки сжимали нежные бедра. И с каждым движением он проникал все глубже в ее разгоряченное лоно. Острые ноготки впились в его тело, и это еще сильнее разожгло его пыл…
Сара вся трепетала, стискивая его ногами изо всех сил. Зажатая между шкафчиком и его могучим телом, она тонула, растворяясь в нем, словно в безбрежном океане. Но вот ее подхватил смерч и понес куда-то… Тело ее напряглось и одеревенело, она отчаянно вскрикнула: «Нат» — и он чуть было не потерял равновесие. Не останавливаясь ни на миг, он дождался, пока ее тело не сотрясла мощная судорога, а мгновение спустя позволил страсти одолеть и себя. Он не хотел выпускать Сару из рук, но ноги у него дрожали. Тяжело опустившись на стоящий рядом стул, он продолжал прижимать ее к себе.
Сколько времени они просидели так, не вымолвив ни слова, — просто любили друг друга, ласкали, не желая расставаться… Но вдруг Нат нарушил блаженную тишину.
— Сара, я как-то даже не подумал… Ведь забеременеть сейчас тебе…
— Ну, знаешь ли, вот это меня как раз совсем не пугает!
— Я никогда не бежал от ответственности.
Сара медленно отстранилась.
— Видишь ли, ответственность — это нечто большее, чем деньги…
Ощущение было такое, словно она с размаху ударила его по щеке!
— Думаешь, я не понимаю? Неужели ты считаешь меня подонком? Да кто я, по-твоему, такой?
Сара, вздохнув, соскользнула с его колен. Он сделал попытку ее удержать, но она вырвалась и принялась собирать с пола разбросанную одежду.
Тогда Нат вскочил, схватил ее за плечи и крепко их стиснул.
— Отвечай, Сара!
Его пальцы впились в нежную податливую плоть.
— Я… не знаю. Не знаю, чего ты хочешь, — и прежде всего потому, что ты сам этого не знаешь. Я не знаю, что мы с Дэнни значим для тебя. Может быть, мы для тебя только развлечение? Возможно, мы отчасти утоляем твою потребность в нормальной семье, а на большее ты просто не способен? А может быть…
Взгляды их скрестились, словно клинки. Она задавала вопросы, ответить на которые он был еще не готов. Но одно он знал наверняка.
— Ты нужна мне. Теперь. Сейчас. Ты это понимаешь?
Ее губы дрожали и кривились.
— Да…
Он разжал пальцы и с ужасом уставился на отчетливые красные пятна на нежной коже. Сара бесстрашно посмотрела ему в глаза.
— Я хочу попросить тебя об одном одолжении.
— О чем же?
— Мама с отчимом прилетают на уикэнд. Я хочу им тебя представить. Ты согласен?
Он видел, как это важно для нее. М-да, встреча с родителями… Ему сделалось не по себе. Отказать ей он не мог. Впрочем, зачем отказывать? Может статься, узнав ее семейство, он лучше узнает и саму Сару.
— Заметано. Буду.
Черты ее лица смягчились. Нат погладил ее по щеке.
— Сколько еще Дженни сможет пробыть с твоим парнем?
— Ну, час-два…
— Тогда примем душ.
Сара улыбнулась.
— Вместе или по очереди?
— И ты еще спрашиваешь?
— Хочешь, чтобы я потерла тебе спинку?
— И это тоже…
Сара сделала вид, что усиленно размышляет.
— Не будешь ли так любезен заранее сообщить мне всю программу, чтобы я знала, чего ждать?
Вместо ответа он принялся ее щекотать.
— Нат! — отчаянно взвизгнула Сара. — Прекрати сейчас же! Я до смерти боюсь щекотки!
Но он не обращал внимания на ее вопли.
— Я научу тебя, маленькая поганка, уважать своего любимого!
Сара отбивалась изо всех сил.
— Перестань, или я сейчас умру!
— Умри же, несчастная! — хохотал Нат.
Но вот его руки нежно обвились вокруг ее талии, и он шепнул ей на ушко:
— Ты как мотылек… Тебя можно сжать в ладошке.
— Как мотылек? — шепотом переспросила она.
Объятие делалось все крепче.
— Или как птичка-колибри. — Он жадно поцеловал ее в губы. — Ну, а теперь о нашей дальнейшей программе…
И он стал нашептывать ей обо всем, что намеревался проделать с нею в душе…
Нат широко шагал по лугу, таща за собой запыхавшуюся Сару. Нынче он даст ей попробовать вкус настоящей свободы! Может быть, сегодня она поймет наконец, что не дает ему усидеть на месте?
— Скажешь ты мне все-таки, куда ты меня волочешь? — спросила Сара, путаясь в кружевной юбке.
— Да так, хочу тебе показать кое-что.
— Нат, я обожаю сюрпризы, правда! Но хотя бы намекни…
— Ни за что на свете! Сюрприз есть сюрприз.
Он попросил ее оставить для него сегодняшний вечер. Обычно они всегда брали с собой на прогулку Дэнни, но Нат захотел, чтобы этот вечер принадлежал только им двоим. Так было надо.
— Места здесь, конечно, прелестны, но ведь ты бросил машину прямо в чистом поле! Ну чем тут можно любоваться?
— Терпение — величайшая из добродетелей, Сара.
— Хочешь сказать, мне его недостает?
Он внезапно остановился, обвив руками ее талию.
— Ох, не любишь ты неожиданностей! — Сара раскрыла рот, чтобы возразить, но он прижал палец к ее губам. — Слушай, женщина! Тебе обязательно надо все распланировать, организовать… А сегодня я намерен доказать тебе, что неожиданность — лучшая приправа к удовольствию.
Сара потупилась.
— Ты, пожалуй, прав. Мне слишком долго приходилось все планировать…
Но Нату вовсе не хотелось, чтобы она сегодня грустила.
— Ну, кое-что мы с тобой можем планировать и вместе…
Сара рассмеялась и ткнула пальцем его под ребро.
— Ладно, Маккендрик. Давай твой сюрприз!
Облака были совершенно необыкновенные — словно кто-то обмакнул гигантский помазок в крем для бритья и широким движением мазнул по бирюзовым небесам. На сочной зелени, простиравшейся до самого горизонта, тут и там разбросаны были яркие луговые цветы. Нат любовался этим великолепием, искоса поглядывая на волосы Сары, которые трепал легкий летний ветерок.
Но вот они достигли вершины холма. Где-то неподалеку маячило диковинное яркое пятно. Щурясь на солнце, Сара вгляделась. Ба, да это же воздушный шар в яркую оранжевую, желтую и голубую полоску!
— Нат, это… для нас?
Он по-мальчишески улыбнулся, гордясь произведенным эффектом.
— Давай немножко полетаем, а?
Когда они подошли к шару поближе, Сара боязливо спросила:
— А это… вполне безопасно?
Видя, что она колеблется, Нат принялся ее успокаивать:
— Конечно, безопасно, девочка. К тому же с нами будет настоящий ас.
— Но я… я никогда еще не летала на таких штуках и, сказать по правде, здорово боюсь.
