что оно имеет долю смысла, ведь свадьбы и правда порой случаются довольно скучными.
Жюлю очень нравилось проводить время наедине со своей избранницей, он стал меньше встречаться с друзьями, которые обожали выпить и покурить кальян, а иногда и нечто с более нетривиальным эффектом. И такое поведение было непривычным для бильдредактора, ведь обычно отношения казались ему обременительными, быстро надоедали, а девушки начинали раздражать. Тома́ не то что бы нравился подобный исход событий, скорее, он даже несколько разочаровывал, но прекратить подобные веяния сердца молодой человек просто-напросто не мог. Однако ему меньше всего хотелось, чтобы смерть влюбленности постигла и их отношения с Легран. И не только потому, что молодой человек устал от однотипного сценария, но из-за того, что успел узнать уже слишком важные подробности жизни его милой Кас.
В полвосьмого вечера того же дня девушка поднималась по лестнице в свою студию, чтобы забрать некоторую одежду, пачку корма для пару дней назад сменившего местожительство Максимильена, и за любимым кашемировым пледом, который мама когда-то прислала ей на день Рождения. Легран неторопливо наполняла вместительные мешки, которые позже на спину взвалит Тома́. Вскоре расшумелся звонок, и Касио поспешила открыть дверь возлюбленному, который уже, судя по всему, успел купить парочку бутылок вкуснейшего полусухого сидра. Однако каково было изумление, когда на пороге она увидела совсем другую персону. Лицо Легран быстро исказилось и она, оторопев, спросила: «Что ты здесь делаешь?». Но незваный гость молчал, он без промедлений начал надвигаться на беззащитную девушку с каменным серым лицом. Сердце Кас бешено заколотилось, интуиция подсказывала, что ничего хорошего ждать не стоило — в воздухе витал странный горький запах. Девушка сосредоточилась на нем и вскоре цепочка рассуждений привела ее к выводу, что так пахнет смерть. Она глубоко вдохнула этот спертый странный эфир и резко бросилась в кухонную зону. Легран быстро сняла самый большой увесистый нож, крепящийся к магнитному держателю, и обхватила его двумя руками. Девушка всегда внимательно относилась к заточке приспособлений, коими резала овощи и мясо, что в данном случае было очень кстати. В полуприседе она суматошно начала перебирать мысли, неровно и шумно дыша сквозь напряженные губы. В голове назойливыми мухами крутились вопросы: «Зачем он пришел? Где Жюль? Способна ли я на убийство? Тюрьма? Куда лучше вставить нож?» И стоило только источнику опасности порывисто сделать выпад в сторону напуганной и находящейся в состоянии аффекта Касио, случилось нечто жуткое: нож с адским грохотом упал на плитку, а за ним после немой сцены повалилось и тело. Словно гранатовый сок из разбитой стеклянной банки растекалась по полу алая молодая кровь. Так долго человек растет, столько ресурсов потребляет, ходит на работу или учебу каждый день, а потом в один момент перестает дышать и оказывается замурованным в сырой земле. Что это, если не насмешки всемогущих высших сил, указывающих людям на их беспомощность, ничтожность и примитивность? Ах, эти бездонные карие глаза…
Сквозь приоткрытую входную дверь раздался звук приближающихся шагов и тихонько бьющихся друг о друга бутылок. Жюль настороженно коснулся ручки и, войдя в помещение, мгновенно замер. Его венозные руки вдруг ослабели, и пакет со спиртным бесцеремонно полетел на землю, после чего раздался протяжный звук разбивающихся стекляшек и полный ужаса голос: «Кас!» Тома́ бросился в сторону бездыханного тела и с глазами полными шока прошептал: «Что ты с ним сделала? Кто это?» Не дожидаясь ответа, молодой человек вскочил, судорожно вытащил столовую ложку из висящего на стене ведерка с приборами и второпях приложил ее к ноздрям человека, не подающего никаких признаков жизни. Не дышит. Мгновением позже Жюль бросился к замку — он запер дверь, несколько раз дернул ручку и схватился за голову. Руки Легран до запястья были измазаны в чужой крови. Ее кухонный тесак лишил жизни человека. Девушка неподвижно сидела на грязном полу, облокотившись на шкаф. Она только что убила свою первую любовь. Она только что убила Клода. Сухие женские губы задрожали, зубы начали биться друг о друга с такой силой, что казалось, будто вскоре по ним пробегутся сотни трещин. Обескураженный Тома́ при виде истошного немого крика Касио, происходившего как в замедленной съемке, откинул к черту надуманное и бросился к ней. Он взял девушку на руки и перенес на ковер в углу спальной зоны подальше от трупа, так что Легран видела только раскинувшиеся в разные стороны носы туфель Дюваля. Жюль крепко прижал к себе юную убийцу, и что-то тихо напевая, без остановки гладил по спине и покачивался. Заслонив ее от мира, времени и реальности, сам смотрел на красное стекло витража и на взошедшую из-за горизонта алую луну, а по щекам его текли слезы.
В сознании Кас застыл момент погибели друга: в туловище Клода три дыры, из которых стремительно начинала сочиться кровь, глухой хрип, громкое падение, глаза бегали из стороны в сторону, изредка останавливаясь на девушке в поисках помощи и, быть может, надежды. Дюваль испытывал животный страх, понимая, что смерть дышит ему в лицо. Он боялся и не хотел уходить. Однако в одно короткое мгновение его взгляд застыл, но не из-за того, что тот умер, а потому что ему вдруг стало предельно безразлично. Клод невероятно, как никогда в жизни хотел одного — спать. Касио обхватила умирающего модельера под шеей и за руку и, неразборчиво что-то говоря, начала нервно поглаживать ослабевающую ладонь. А потом, когда тихое прерывистое дыхание прекратилось, девушка немедленно отскочила и в ужасе забилась в угол.
Через пару десятков минут Легран все еще не могла говорить и толком не шевелилась, но Тома́ понимал, что просто не может позволить себе продолжать бездействовать. Он не знал ни одной подробности, но точно соображал, что окровавленное тело в студии не вписывалось в интерьер, а красные лужи уже стремительно затекали в труднодоступные места. Жюль вымыл руки, побежал в ванную, нашел там швабру и тряпки, бросил их в центре студии, один за другим начал открывать кухонные шкафы в поисках мусорных пакетов, а когда обнаружил, начал торопливо раскладывать их в длинную линию на чистом участке. После этих незамысловатых действий соучастник преступления перевалил на созданную подстилку тело незнакомца. На глаза молодого человека попался перочинный нож, который валялся в отдалении от места событий и был совершенно чистым. Тогда в сознании все прояснилось: «Эта сволочь пришла за Легран». До того беззвучно наблюдающая Касио неожиданно заговорила:
— Это Клод. Я любила его, — она произносила это по буквам, едва ли соединяя в слоги, — а он меня?
Жюль
