разрешая начинать.
— Как ты оказался в этом клубе?
Уголок его рта чуть дёрнулся, но ухмылки не последовало.
— Роули пригласил. Он знал, что тётя Белла обучала меня дуэльному искусству. В годы войны я не достиг особого прогресса. Но после… — он сделал паузу, — чтобы чем-то занять себя, я тренировался в Мэноре. Однажды мы с Роули случайно встретились, и он позвал меня в клуб. Позже я узнал, что он ему и принадлежит. В тот же вечер я победил на дуэли несколько почётных гостей, и с тех пор стал постоянным клиентом.
Гермиона жадно слушала. Она ловила каждое его слово, каждое движение бровью или вдох. Ей хотелось хоть немного проникнуть к нему в душу, понять, что он чувствует.
— Когда ты узнал меня?
Малфой чуть склонил голову, и улыбка растянула его губы.
— Было несложно, Грейнджер. Я сразу понял, что на подмостках обученный аврор. Потом твой псевдоним навёл меня на подозрения. Решив их проверить, я заявился к тебе в гримёрку. Палочка из грецкого ореха окончательно расставила всё по местам.
— И… почему ты меня поцеловал? Тогда, перед дуэлью? — Лицо снова стало гореть, но Гермиона не могла остановиться. После всего, что было — к троллям стыдливость и недосказанность.
— Потому что захотелось.
Как у него всё просто. Захотел — сделал.
Гермиона медленно втянула воздух, успокаивая забившийся вдруг пульс. Он сидел перед ней, иронично-утомлённый. В простой серой футболке, обтягивавшей торс. Почувствовав желание содрать с него эту тряпку и прикоснуться к его груди, ощутить биение сердца, а затем медленно провести ладонями вниз, по мышцам твёрдого пресса, Гермиона сморгнула видение.
— Но я не понимаю, — негромко сказала она. — Это место… где могут убить, пытать детей… Зачем ты это делаешь? Если бы не наша встреча, то…
— То что, Грейнджер? — усмехнулся он. — Как видишь, я был подготовлен. У меня всегда с собой портключ в безопасное место.
— Наши авроры могли перехватить твой портключ.
Он пожал плечами.
— Мне всегда везёт. Я заговорён, слышала?
Он снова подшучивал над ней с лёгкой улыбкой. Откинулся на спинку стула, провёл рукой по волосам, чуть взъерошивая их и насмешливо глядя на неё. Гермиона проследила за его небрежным движением и вспомнила, как просила её поцеловать. Как он склонился над ней и она видела, что он закрыл глаза, прежде чем их губы слились в поцелуе.
— О чём говорил Роули?
Вопрос застал Гермиону врасплох. Она очнулась от воспоминаний о поцелуе, и лицо невольно пронзила гримаса отвращения.
— Он пристал ко мне в пустом коридоре клуба. Распускал руки.
Малфой внимательно следил за ней. Было ощущение, что он усмиряет себя в этот момент, чтобы не сорваться. Он ждал, что она скажет, и как будто одновременно не хотел этого знать. Но его руки, до этого спокойно лежащие на подлокотниках стула, теперь с силой сжимали дерево.
— Он ничего тебе не сделал?..
— Ты имеешь в виду, не изнасиловал ли он меня? — прямо спросила Гермиона, наблюдая, как резко выдохнул Малфой. — Нет. Я умею постоять за себя.
— Мразь, — презрительно выплюнул он, отворачиваясь к окну. — В последнее время он совсем съехал с катушек из-за запрещённых зелий. Когда Роули под кайфом, он ищет себе жертву, чтобы запытать её до смерти.
— Как того мальчика? — тихо спросила Гермиона, но Малфой не отреагировал.
Воцарилась тишина. Где-то в глубине дома слышно было, как секундная стрелка тихо отсчитывает время. В комнате стало почти совсем светло.
— Он выжил.
Малфой кивнул. Комната снова погрузилась в молчание.
— Ты видел, как его пытают? — сама не зная зачем, спросила Гермиона.
Он повернулся и холодно посмотрел на неё.
— Нет. Не видел, — чётко ответил он. Его пристальный взгляд обжигал. — Я знаю, что ты хочешь спросить, Грейнджер. Вступился бы я за него, если бы видел? Не знаю. Ты думаешь, он первый юнец в стенах этого клуба? Тому парню просто не повезло. А я не Избранный, чтобы грудью бросаться на защиту каждого, кто сам ищет себе проблем.
С раздражением он поднялся. Скрипнул стул, проехавшись ножкой по натёртому до блеска паркету. Малфой сделал несколько шагов в сторону и остановился напротив высокого окна. Солнце уже наполовину показалась над далёким горизонтом, и нежно-розовый рассвет плескался над морем. А он заговорил, не повышая голоса:
— Общество считает меня преступником. А там, на дне, всем наплевать, кто я. От меня не ждут покаяний и извинений. Меня принимают таким, какой я есть. Знаешь, Грейнджер, — усмехнулся он вдруг. — Именно там я нашёл несколько отличных ребят и дал им работу в своём клубе.
Гермиона не дышала, впитывая его исповедь. Ей страстно хотелось понять его. Услышать что-то, что помогло бы влезть к нему в душу, узнать, что им двигало.
— Магическое общество ждёт от меня раскаяния. Они считают, что лучше бы я умер, чем делал то, что делал. Ну, а я не собираюсь каяться, что выбрал жить. Посели в их доме сумасшедшего бессмертного маньяка, они бы предпочли смерть? Может быть. — Он помолчал, вглядываясь в далёкий горизонт. Потом негромко продолжил: — Да, мне приходилось пытать. Да, я использовал тёмные заклинания. Да, я знаю, как наложить Империус и Круциатус не понаслышке. Но я это делал не потому, что мне это нравилось. Выжить — вот всё, чего мне хотелось.
Последняя фраза прозвучала жёстко. Он не желал смягчать свой тон, когда говорил о страшных вещах.
— Ещё вопросы, аврор Грейнджер? — спросил он холодно, стоя к ней спиной.
Гермиона вдруг поняла, что её трясёт. От напряжения и давящего чувства волнения. Малфой обнажил перед ней душу, открылся ей. Она не понимала его до конца. Но мир не делится на чёрное и белое. Жизнь многогранна. Палитра красок богаче, чем два контрастных цвета, и надо быть слепым, чтобы не заметить этого.
Она неслышно поднялась и обошла стол. Напряжённая линия плеч вызывала желание встряхнуть его. «Я не враг тебе», — думала она, подходя ближе и становясь рядом.
— Так не может продолжаться долго. Твой бунт против общества. Ты ходишь по краю, Драко. Однажды ты оступишься, и последствия будут необратимы.
Он безразлично передёрнул плечами.
— Как есть. В моей жизни ничего не произойдёт, чтобы я захотел это изменить.
— А если… — вдруг произнесла она, сама не понимая, откуда у неё взялась решимость. — Если в твоей жизни произойду я?
Он молча изучал её, чуть наклонив голову.
— Грейнджер, о чём ты говоришь? — Он отвёл взгляд, и снова перед ней оказался его профиль. Такой правильный и точёный, что хотелось отчеканить монету с его изображением. — Ты аврор. Я преступник. Да,
