— Я поговорю с ним сегодня вечером, — решительно сказала Фиби.
Вернувшись домой, она передала Тару в заботливые руки Кэрри, которая тут же увела девочку поить чаем с печеньем. Глубоко вздохнув, Фиби пошла искать Доминика.
Он с озабоченным выражением лица стоял возле стола в своем кабинете, бегло читая сообщения, полученные по факсу. Какое-то мгновение Фиби колебалась, потом постучала в приоткрытую дверь.
Увидев, кто это, он мгновенно напрягся. Его улыбка была короткой и неестественной.
— Что-то случилось?
— Боюсь, что так. — Фиби вкратце рассказала ему о дневных событиях в «Парковой школе».
— Да, — печально произнес он. — И вы предвидели это, не так ли? — Ледяная улыбка промелькнула у него на губах. — К сожалению, прямо сейчас я предпринять ничего не могу. Я должен уехать сегодня вечером и буду отсутствовать, возможно, целую неделю. Я как раз собирался найти Тару и попрощаться с ней.
— Это будет для нее еще одним ударом, — тихо сказала Фиби. — Она почти совсем не виделась с вами в эти дни. Вы не могли бы отложить вашу поездку на один день?
Он покачал головой.
— Об этом не может быть и речи. Компанию, которой я помогал, пытаются подвергнуть вынужденному слиянию, и я должен разработать для них комплекс мер по спасению.
— А как же ваша маленькая дочь? — Ее голос стал хриплым от гнева. — Каковы ваши планы относительно спасательных мер для нее?
— Это то, — сказал Доминик, — за что я плачу вам.
— А это, — едва сдерживаясь, проговорила Фиби, — самое ужасное, что мог сказать отец.
Воцарилось напряженное молчание, затем Доминик поднял руки в знак перемирия.
— Хорошо, — произнес он устало. — Я ничего не могу поделать с этой поездкой, но клянусь, когда я вернусь…
— Только не говорите о нехватке времени! — прервала она его.
Он глянул на свои часы:
— Черт, я уже должен выходить! Тара смотрит телевизор? — Едва дождавшись ее утвердительного кивка, он стремительно прошагал через комнату.
Фиби задержалась, не желая мешать им. Ей хотелось, чтобы они, по крайней мере, это короткое время побыли наедине.
Раздался резкий звонок в дверь, и влетела Хейзл Синклер, внося с собой волну холодного воздуха, смешанного с приторным запахом духов.
— Где Доминик? — с властной требовательностью спросила она. — Он еще не уехал?
— Пока нет. Он как раз прощается с Тарой. Возможно, он не хочет, чтобы им мешали.
Хейзл посмотрела на Фиби так, как большинство людей обычно смотрят на мокриц.
— Не говорите глупостей, — презрительно сказала она. — Они наверху?
— Нет, в малой гостиной, — призналась Фиби.
— Полагаю, опять у телевизора, — фыркнула Хейзл. — Я надеялась, уж вы-то сможете придумать что-нибудь, стимулирующее мыслительную деятельность ребенка, особенно принимая во внимание ту зарплату, которую вам платят, — резко добавила она. — Но все вы девицы одинаковые — создаете поколение сорняков просто оттого, что норовите обеспечить себе легкую жизнь.
И, открыв дверь в малую гостиную, она стремительно вошла в нее.
— Доминик, дорогой… — услышала Фиби тошнотворно приторное приветствие, за которым последовало более сухое: — Добрый вечер, Тара.
— Хейзл, — голос Доминика звучал удивленно и слегка укоризненно. — Я тебя не ждал. — Он сидел у камина с заплаканной Тарой на коленях. Нежно сняв девочку с колен, он встал.
— Знаю, милый, но я должна была застать тебя прежде, чем ты уедешь. — Она театрально помолчала. — У меня просто потрясающая новость. Ты, конечно, помнишь Клейтонов — Говарда и Линнет? Ну, так вот, они сняли дом прямо под Инсбруком на все рождественские и новогодние праздники.
— Рад за них. — Доминик нахмурился. — Но я не понимаю, почему ты примчалась сюда сообщить мне об этом.
Хейзл деланно вздохнула.
— Это только начало. Они пригласили меня туда на все праздники. — Она возбужденно рассмеялась. — Рождество в Инсбруке, дорогой! Изумительная кухня, чудесное катание на лыжах. Разве это не восхитительно?
— Просто земной рай, — вежливо согласился он. — Надеюсь, снег будет глубоким специально для тебя.
— Не только для меня, дорогой. — Она кокетливо надула губы. — Для нас. Они хотят, чтобы я взяла с собой друга.
Воцарилась изумленная тишина, взорванная отчаянным воплем Тары.
— Нет! — закричала девочка. — Ты не заберешь моего папу на Рождество. Я не позволю тебе. Ты старая ведьма, и я тебя ненавижу! Папочка, ты не поедешь, правда? — со слезами в голосе умоляла она. — Ты не оставишь меня?
Доминик присел на корточки около нее.
— Это может быть весело, — нежно сказал он. — Ты ведь еще никогда не училась кататься на лыжах.
— Доминик, — прервала Хейзл, — боюсь, это исключено. В компании будут только взрослые. У Говарда и Линнет нет детей. Возможно, они не захотят…
— В таком случае и я не захочу, — спокойно продолжил он.
— Ты хочешь сказать, что не поедешь? Я просто поверить не могу! — На какое-то мгновение в голосе Хейзл появились истеричные нотки, затем она взяла себя в руки и даже смогла изобразить подобие улыбки: — Очевидно, мы не можем говорить об этом сейчас. Ты должен ехать. Но обдумай все тщательно во время поездки, а когда вернешься — обсудим.
Наступила пауза, затем Доминик подошел к двери и обратился к Фиби:
— Уведите Тару наверх, хорошо? Ей пора ужинать.
— Ужин! — эхом откликнулась Хейзл. — Если бы я в ее возрасте посмела разговаривать со взрослыми подобным образом, меня бы отослали спать без всякого ужина.
Фиби заметила, как Тара вся съежилась.
Она тихо сказала:
— Вы выбрали не самый подходящий момент, мисс Синклер. Но Тара сейчас сожалеет о своих словах и хотела бы сказать вам об этом.
Наступила тишина, потом Тара, опустив глаза, пробормотала извинения.
Доминик быстро поцеловал ее в волосы.
— Так-то лучше, — сказал он ей. — Теперь слушайся Фиби, и не успеешь оглянуться, как я уже вернусь.
— Но я хочу помахать тебе рукой на прощанье, — возразила Тара.
Фиби поспешила вмешаться.
— Ты можешь помахать из окна детской. — Она вывела девочку из комнаты.
— Почему я должна идти наверх? — требовательно спрашивала Тара.
— Потому что сейчас твой папа хочет попрощаться с мисс Синклер, а мы мешаем, — сказала Фиби, чувствуя, что помочь может только правда.
— Я хочу, чтобы мисс Синклер ушла, — холодно возразила Тара.
Я тоже, мысленно согласилась с ней Фиби.
Они вместе смотрели из окна, как Доминик появился на залитой светом подъездной дорожке. Хейзл держала его под руку. Ее лицо было обращено к нему, она улыбалась и что-то рассказывала. Их недавние разногласия, очевидно, были забыты.
