— Нет, ничего серьезного. Но мне придется на неделю улететь в Токио.
Это было крупной удачей, и Джейн, сцепив задрожавшие пальцы, бросилась в воду с головой:
— Тебе никогда не приходило в голову, что нам стоит пожениться? — Ее голос нервно подрагивал, но Люк этого и не заметил.
Предложение пожениться пришло в ее голову в последнюю минуту, но показалось единственным, что расставляло все на свои места. Если мужчина хоть немного ценит живущую с ним женщину, то хотя бы сделает вид, что и сам об этом думал. А если с ходу отказывает, то комментарии, как говорится, излишни.
— Пожениться? — переспросил вмиг насторожившийся Люк — и быстро опустил глаза, будто пытаясь что-то скрыть. — А для чего тебе это понадобилось? — Его голос звучал слишком напряженно для простого вопроса, и Джейн решила, что он недоволен.
Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы не пойти на попятную.
— Ну, женой быть гораздо приятнее, чем любовницей без определенных занятий. К тому же твои знакомые перестанут на меня коситься…
— И это все? — Тон у Люка был разочарованный и усталый, будто она его в чем-то неумело обманула.
Не зная, что сказать, — не говорить же ему правду: она влюбилась в него и теперь просто не может видеть его холодность и равнодушие, — Джейн неловко протянула:
— Конечно. А что же еще?
Люк растерянно потер лоб. Он явно ожидал чего-то другого. Стараясь не сказать лишнего, дипломатично начал:
— Видишь ли, дорогая, не вижу в этом смысла. Как ты знаешь, разумные люди не связывают себя подобными устаревшими отношениями. К тому же в роли невзыскательного любовника я гораздо более привлекателен, чем в роли требовательного мужа. Моей жене придется выполнять множество обязанностей, которых сейчас ты благополучно избегаешь.
Джейн понятливо кивнула головой. Она и в самом деле не организовывала званых вечеров, разного рода раутов и приемов, всем этим занималась Аннет со специально нанимаемой в таких случаях командой. А она, Джейн, в лучшем случае была на них гостьей, а хозяйку вечера изображала кто-нибудь из близко знакомых с Брэттом дам из высшего общества. И хотя он клялся, что с ними у него ничего нет, но Джейн все равно было больно и неловко видеть их позирующими со счастливыми улыбками для иллюстрированных журналов.
Протянув руку, он нежно погладил ее сжатую в кулак ладонь и мягко спросил:
— Чего тебе не хватает, дорогая?
Джейн не стала говорить, что ей не хватает любви и уважения. Зачем? Все равно от ее признаний ничего не изменится. Просто Люк смутится еще больше и, возможно, даже решит, что она его шантажирует.
Что ж, она услышала все, что хотела, и встала, чтобы уйти в свою комнату. Нахмурившись, Люк ухватил ее за руку и заставил сесть к себе на колени.
— Меня беспокоит сама постановка вопроса, дорогая. Она означает, что ты чем-то недовольна. Но только скажи чем, и я тотчас это поправлю. — Она саркастично посмотрела на него, и Люк уточнил: — В разумных пределах, конечно.
Но Джейн ничего не хотела. То есть хотела, но того, чего он ей дать не мог, — любви и защиты. Страсти в ее жизни хватало, но вот от всего прочего он ее решительно освободил, заменив любовь и привязанность дорогими побрякушками.
Ну что ж, теперь по крайней мере все встало на свои места. Тлевшая у нее до его решительного ответа надежда тихо угасла, оставив после себя горечь разочарования и твердую решимость порвать с этим затянувшимся фарсом. Пусть ей будет больно, но она хотя бы сможет уважать себя. Быть брошенной еще раз — извините, этого она решительно не желает.
Осторожно, чтобы не возмутить Люка, спросила:
— Так, может, нам расстаться?
Он стиснул ее так, что заболели ребра, и сердито воскликнул:
— Да какого черта! Что тебя не устраивает в наших отношениях? Я и так делаю для тебя все, что могу! Конечно, когда-нибудь мы расстанемся, но не сейчас! И мои слова о том, что ты станешь обеспеченной женщиной, не пустой звук! Но это будет только после нашего расставания! — И он сердито впился в ее губы наказующим поцелуем.
Джейн не сопротивлялась, твердо решив уйти из этого дома. Лучше уважать себя и жить одной, чем понимать, что теряешь остатки собственного достоинства, принимая эти оплаченные ласки, хотя его слова о расставании и отозвались острой болью в ее груди.
Ночь была бурной. Люк будто хотел, чтобы она забыла его неприятные слова, и искупал их изощренными ласками. Тело Джейн плавилось под его опытными руками, но в голове упрямо зрел план побега.
Наутро, сидя за обильным завтраком, Люк долго вглядывался в ее бледное лицо. Она ежилась под его пристальными взглядами, но делала вид, что все как всегда и ничего особенного не происходит. Но именно ее молчаливость внушила ему неприятные подозрения.
— Почему у меня странное чувство, что ты что-то задумала? Мне нужно уезжать, но мне ужасно этого не хочется. Не знаешь, отчего бы это?
Джейн постаралась как можно безразличней улыбнуться.
— Ну, если бы лететь в такую даль предстояло мне, я бы точно ужасно волновалась…
Люк даже не думал о перелете, поэтому ее слабое обоснование его страхов показалось ему надуманным и насторожило еще больше.
— Может быть, ты получила весточку от Хартли?
Она отрицательно покачала головой. В глубине души все еще жива была боль от предательства Макса, хотя сейчас она и понимала, что никогда его не любила. Но так подло использовать ее добрые к нему чувства… Хотя, возможно, он просто полагал, что долг платежом красен — ведь в приюте он делал для нее ничуть не меньше, чем она для него потом.
Сердито побарабанив пальцами по столешнице, Люк внезапно предложил:
— Может, тебе лучше поехать со мной? Развеешься, отдохнешь.
Отдохнешь? От чего? Джейн не могла взять в толк от чего она могла бы устать — она целыми днями практически ничего не делала. Если только от безделья…
Заметив ее вытянувшееся лицо, Люк с тяжким вздохом заметил:
— Я помню, что ты жутко боишься летать. Что ж, оставляю тебя одну. Надеюсь, все будет хорошо. — И встал из-за стола, небрежно бросив использованную салфетку.
Она возражать не стала — он и без того был изрядно на взводе.
Вызвав Аннет, Люк уединился с ней в кабинете, и Джейн была уверена, что секретарша получила строжайшее указание не спускать с нее глаз.
Когда Джейн провожала его к «мерседесу», он нервически покусывал губы, что было ему совершенно несвойственно, и вдруг требовательно попросил:
— Пообещай мне, что не будешь пытаться встретиться с Хартли!
Этого Джейн и не планировала, поэтому с чистой совестью кивнула головой. Но Люк все равно не уезжал, упрямо вглядываясь в ее спокойное лицо. Прежде оно было для него понятно, как открытая книга, но теперь обложка захлопнулась — и он ничего не смог прочитать по пустому переплету. Внезапно подумав, что жизнь с ним не пошла Джейн на пользу, он скованно признался:
