— Посмотри на меня!
Кристина подняла отяжелевшие веки и увидела, как Говард пристраивает ее колени к себе на талию. Она чувствовала, что ноги, как, впрочем, и все тело, словно превратились в горячий воск, которому можно придать любую желаемую форму.
— Я люблю, когда мной руководят, — сказал он и, задрав на Кристине юбку, оголил низ ее живота и крохотные трусики, едва прикрывающие рыжие завитки волос в промежности.
Идея руководить мужчиной в действиях, доставляющих ей удовольствие, ошеломила ее. Да в данный момент она не назвала бы даже своего имени!
Говард взглянул на нее с нежностью.
— Чувствуй себя совершенно свободно.
Увидев, как этот красивый, откровенно возбужденный мужчина склоняется и касается губами ее обнаженного живота, Кристина подумала, что ей снится чудесный эротический сон.
Его пальцы скользнули под кружевной край трусиков, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. А почувствовав, как они с дразнящей медлительностью подбираются к средоточию ее желания, Кристина ощутила незнакомое ранее вожделение.
— Мне хочется попробовать тебя на вкус. Как давно я мечтал об этом…
Застонав, она вцепилась в его плечи руками.
— Правда?
— Правда. — Говард, казалось, не замечал впившихся в его кожу ногтей.
— Тогда сделай это…
При первом же прикосновении его языка у нее вырвался негромкий возглас, сменившийся сдавленными сладострастными стонами, не умолкавшими во все время этой изысканной и мучительно-прекрасной пытки.
Говард приподнял черноволосую голову.
— Тебе это нравится? — Голос его был густым и несколько невнятным.
— На восемь с половиной, — солгала она, чтобы не раздувать его самомнения.
На этот раз, когда Говард вновь попробовал снять с нее юбку, она с готовностью помогла ему в этом. За юбкой последовали трусики, потом, расстегнув пуговицы блузки, он освободил от бюстгальтера ее жаждущую ласки грудь.
— О Боже…
Его голодный взгляд жадно блуждал по обнаженному телу Кристины. Ей даже показалось, что его от природы оливковая кожа несколько побледнела. С приглашающей улыбкой на губах она потянулась к нему руками.
Но Говард не коснулся ее.
— Боже мой, Кристина, я так хочу тебя! — простонал он.
Прозвучавшая в его дрожащем голосе мука до крайности удивила Кристину.
— Так чего же ты ждешь? — спросила она, хватая его за плечи и привлекая к себе. Ощутив на своих губах страстный, нетерпеливый поцелуй, запустила пальцы в густые волосы на его затылке и ответила тем же, застонав от наслаждения.
И все время, пока длился поцелуй, умелые руки Говарда, освободив Кристину от остатков одежды, ласкали ее грудь, дразня до боли отвердевшие соски и заставляя гореть огнем желания все тело.
Однако, почувствовав, что она еще не до конца решилась, Говард перекатился на спину и, взяв ее руку, повел по своему телу, побуждая Кристину совершить собственные интимные открытия.
— Как насчет того, чтобы попытаться достичь десяти?
— Не слишком ли много амбиций для первого раза?
— Поверь мне, в этом я настоящий бог.
— В таком случае, делай со мной что хочешь!
В последний момент подавив желание войти в нее немедленно, Говард пристально вгляделся в лицо Кристины, как бы отыскивая на нем остатки нерешительности, — хотя один Бог знает, что бы он стал делать, если бы она вдруг передумала… Ему, наверное, никогда не забыть этого негромкого потрясенного возгласа и удивленного выражения на ее влажном от пота, раскрасневшемся лице.
Слишком поглощенная новыми, крайне важными для любой женщины впечатлениями, Кристина не сразу заметила, что Говард вдруг замер в неподвижности.
— Что-нибудь не так?
— Нет, все в порядке.
Ее взгляд скользнул к тому месту, где их тела соединились воедино. И она вновь ощутила прокатившуюся по всему телу горячую волну наслаждения.
— Ты не представляешь, как я рада, что это ты!
— Я рад этому не меньше тебя.
Но Кристина, полностью поглощенная необычными для нее ощущениями этого движения внутри себя, не расслышала его хриплого ответа.
— Ну что, каков будет приговор? — спросил Говард позднее.
Перевернувшись на живот, Кристина приподнялась на локтях и скользнула взглядом по лежащему рядом с ней обнаженному мужчине. В этом было что-то порочное и притягательное одновременно — иметь возможность разглядывать и касаться его в любое мгновение…
— В некотором роде это было не так уж плохо, — протянула она.
— А в другом роде?
Улыбнувшись, Кристина обвела пальцем твердый как камешек мужской сосок.
— Небесное благословение.
— Вот это уже лучше.
Не слишком уверенная в себе, Кристина решила позволить ему все, чего он только ни попросит, и мысль о том, как Говард может воспользоваться этим разрешением, заставила ее зябко поежиться.
— Заниматься любовью можно множеством разных способов, мы с тобой только начали.
— Но если впереди так много захватывающего, то почему мы лежим без дела?
— Думаешь, что готова продолжить? — спросил Говард, кладя руку ей на талию и медленно ведя ее вниз, к ягодицам.
Посопротивлявшись для виду, она вскоре оказалась верхом на нем и, прижавшись крепче, почувствовала, что он далеко не исчерпал свои возможности.
— В твои годы пора уже себя поберечь, — поддразнила его Кристина.
— О Господи, мне тебя все еще мало! — простонал он, захватывая губами розовый твердый сосок.
— Так в чем же дело, я в твоем распоряжении, — призывно улыбнулась она.
Улыбка еще не исчезла с ее лица, когда дверь спальни неожиданно распахнулась. Испуганно ойкнув, Кристина нырнула под простыню. Последнее, что она видела, было багрово-красное от ярости лицо отца.
— Чем, черт побери, вы здесь занимаетесь?
С совершенно невозмутимым видом Говард закинул руки за голову.
— Именно тем, на что это похоже, — ответил он.
Лицо Огастеса побагровело сильнее, а с губ сорвался невнятный возглас.
— Мало того, что ты живешь в моем доме, так ты еще спишь с моей дочерью! — наконец прохрипел он.
— Ты просто ханжа и лицемер! — выкрикнула Кристина из своего укрытия.
— Помолчи, — попросил ее Говард и обратился к старику: — Между прочим, в чем-то она права, Огастес, ведь это была ваша идея.
Бросив на него полный ненависти взгляд, тот уставился на высунувшуюся из-под простыни дочь.
— Я все знаю! Ты совсем не беременна?
Кристина обдумала ответ в свете последних событий.
— Сейчас об этом говорить слишком рано, — честно призналась она и, почувствовав, как напрягся лежащий рядом с ней Говард, обернулась к нему. — Но это маловероятно.
