Теперь всякий раз, когда она думала о том, что сделала, ее тревога лишь усиливалась. Помимо этого, ее разрывало на части чувство вины. Если бы она могла держать под контролем свои эмоции, она бы мужественно выдержала кошмар последних дней. Но у нее не было выбора. Ради Логана она должна оставаться сильной и хладнокровной.
Только так ты сможешь победить Кэла.
Эмма все еще не могла поверить, что отважилась пойти на такую подлость после того, как несколько дней назад занималась с ним любовью. Но разве не говорят, что от любви до ненависти один шаг?
Внезапно у нее внутри все замерло. Любовь? С чего бы вдруг, с презрением подумала Эмма. Она не любила его. Это невозможно, хотя определенное влечение между ними, безусловно, существовало.
То, что произошло в ту ночь, нельзя сравнить ни с чем. Везде, где его губы и руки касались ее, кожа Эммы горела. Она вспомнила, как выглядело его обнаженное тело…
Из ее груди вырвался вздох. Она должна перестать думать о Кэле. Перестать желать его. Эмма знала, что подобные мысли делают ее слабой, и Кэл может воспользоваться этой слабостью, чтобы забрать у нее Логана.
– Он не сделает этого, если мы его опередим, – сказал Патрик, когда она передала ему свой разговор с Рассом и Элизабет.
– Я знаю, папа, – взволнованно произнесла она, – но подобные действия могут выйти нам боком.
Патрик помрачнел.
– Этого не произойдет, если ты будешь четко следовать выбранной тактике и оставишь в стороне свои чувства. – Его тон был резким и осуждающим.
Густо покраснев, Эмма ответила:
– Поверь, у меня есть голова на плечах. Я думаю лишь о том, как сохранить моего малыша.
Лжешь, твердило сердце. Мысли о ночи страсти, которую подарил ей Кэл, не выходили у нее из головы.
– Хорошо, – сказал Патрик, вернув ее к реальности. – С таким отношением и моими связями мы его уничтожим.
Хотя разговор с отцом обнадежил ее, Эмма все же не была уверена, что выбрала правильную тактику. От Элизабет не было никаких вестей, и это вселяло панику.
Закусив нижнюю губу, Эмма пошла на кухню. Она не помнила, когда в последний раз нормально ела. Приготовив себе сэндвич, она с отвращением уставилась на него. У нее совсем не было аппетита, но она знала, что должна хоть что-нибудь проглотить. Но не успела она откусить кусок, как зазвонил телефон.
Это была Элизабет.
– Скажи, что у тебя есть для меня новости, – начала Эмма без предисловий.
– Есть, – весело отозвалась подруга.
Обнадеженная ее бодрым тоном, Эмма села на стул.
– Я вся внимание.
Несколько минут спустя ей уже было не до сэндвича. Все ее мысли были лишь о том, что сказала Элизабет. Если ее подруга не ошиблась, у нее появился отличный шанс помешать Кэлу отобрать у нее Логана.
Тогда почему она не пляшет от радости?
Потому что действовать исподтишка было против ее моральных принципов. Может, еще не поздно попытаться переубедить Кэла, воззвав к его лучшим качествам?
Чудеса иногда случаются, напомнила она себе.
Ход ее мыслей прервал звонок в дверь. Нахмурившись, она пошла открывать.
На пороге стоял Кэл.
– Я знаю, мне не следовало сюда приходить, – хрипло произнес он.
Ну почему он появился именно в тот момент, когда она изо всех сил пытается преодолеть свою страсть к нему! На мгновение Эмма закрыла глаза и глубоко вдохнула. Снова открыв их, она обнаружила, Что Кэл даже не пошевелился.
– Да, не следовало, – ответила она, когда к ней вернулся дар речи.
– Я могу войти?
– Нет… да… я не знаю, – пролепетала Эмма, ощущая его присутствие каждой клеточкой своего тела.
– Я просто хочу поговорить.
– Ты уверен?
– Да.
Эмма жестом пригласила Кэла внутрь и, прислонившись к двери, посмотрела на него.
– Что-то случилось? – спросил он, буравя взглядом ее соски, внезапно проступившие сквозь футболку.
Эмма с трудом удержалась от желания сложить руки на груди. Слишком поздно прятаться, напомнила она себе. Он уже видел ее обнаженной и целовал каждый укромный уголок ее тела. Было бы нелепо строить из себя оскорбленную невинность.
– Эмма, – снова произнес Кэл.
Его глаза постепенно темнели, словно он читал ее мысли. От него веяло ароматом весеннего леса, смешанным с волнующим запахом чистой мужской кожи, и Эмма чувствовала, как ее медленно затягивает водоворот желания.
– Кэл, что нужно сделать для того, чтобы ты отказался от своих требований? – Этот вопрос был порожден отчаянием.
Он выглядел озадаченным.
– Что-то не так? Ты подумала насчет нас и Логана?
– Во-первых, никаких «нас» не существует, во-вторых, я никогда не переставала думать о своем сыне.
– Я тоже.
Молчание.
– Я не отдам его, – произнесла Эмма надломленным голосом.
Кэл провел рукой по волосам, взъерошив их. Этот жест только усилил его магнетизм, на который моментально отреагировало ее тело. Эмма упрямо сжала губы.
– А я не могу просто взять и уйти.
– Как ты можешь так со мной поступать?
– Черт побери, Эмма, меньше всего я хочу причинить тебе боль. Но Логан мой сын, моя плоть и кровь, и я буду частью его жизни.
– А я и не возражаю, – искренне сказала она, – если только ты не станешь отбирать его у меня.
– Я знаю, как уладить этот вопрос.
В ее сердце поселилась надежда.
– Как?
– Мы могли бы пожениться.
На секунду она испытала искушение сказать «да», представив, как будет просыпаться рядом с ним каждое утро, но затем к ней вернулся здравый смысл.
– Ты… ты, наверное, шутишь, – произнесла она, чувствуя, как к горлу подступил комок.
Кэл нахмурился.
– А что, если нет?
– У нас ничего не выйдет, – заявила Эмма. – Мы не любим друг друга.
– Это не имеет значения. Я предлагаю тебе стать моей женой ради Логана.
– Как ты смеешь такое предлагать? Ты же мой зять. – Эмма содрогнулась. – Это почти кровосмешение.
Он ошеломленно посмотрел на нее, а затем произнес холодным тоном:
– Бывший зять.
– Я не собираюсь с тобой спорить.
– А кто спорит? – беспечно заметил Кэл. – По-моему, мы ведем дружескую беседу.
Эмма уже достаточно хорошо его знала и видела, что под внешним спокойствием скрывается ярость.
– В таком случае я прошу тебя отказаться от своих требований. Уверена, так будет лучше для Логана.
– Я тоже люблю его, Эмма, – устало напомнил Кэл, – но ты, кажется, стараешься игнорировать мои чувства.
– Это неправда, – возразила она. – Кроме того, ты совсем не заботишься о его интересах. – Ее словно прорвало, и она выпалила на одном дыхании: – Во-первых, он еще не настолько к тебе привык, чтобы его можно было оставлять с тобой наедине. Во-вторых, ты хочешь увезти его в чужую страну и отдать на попечение няни. И, в-третьих, твое прошлое и настоящее представляют потенциальную угрозу для ребенка.
