— Я ей обязательно скажу, и, если она посоветует не выходить в море, я, конечно, к ней прислушаюсь. Я же не дура.
Кейд бросил на нее быстрый взгляд, и его губы сложились в улыбку. Энджи показалось, будто ее пронзили тысячи невидимых крошечных стрел приятного возбуждения.
— О нет, далеко не дура. Я попрошу Агнесс принести тебе наследство Аллегры.
Оказавшись в своей комнате, Энджи почему-то испытала глупое, ничем не обоснованное желание заплакать. Остановил ее стук в дверь. Как и обещал Кейд, миссис Болтон принесла ей небольшой сверток.
Энджи положила сверток на кровать и некоторое время смотрела на него, не решаясь развернуть. Наконец она развернула оберточную бумагу и увидела старинную шкатулку, крышка которой была искусно инкрустирована перламутром разных оттенков. Энджи помнила эту вещицу, доставшуюся Аллегре от бабушки.
Только через несколько минут Энджи набралась смелости открыть крышку. В шкатулке лежал конверт, но Энджи не торопилась его брать. Она с грустью думала о том, что эта старинная шкатулка — все, что осталось от ее подруги Аллегры. Смахнув слезы, она осторожно взяла конверт, на котором четким почерком Аллегры было написано ее имя. Внутри оказался сложенный вдвое листок голубой почтовой бумаги.
«Дорогая Энджи, если ты читаешь это письмо, значит, Кейд не напрасно уговорил меня написать завещание. Извини, что тебе пришлось ждать два года, у меня были причины поставить такое условие, но сейчас они уже неважны. Если они когда-нибудь обретут смысл, ты об этом узнаешь.
Я знаю, что Кейд даст тебе возможность провести неделю на Треско, воспользуйся случаем, отдохни, развлекись. Тебе это пойдет на пользу, потому что ты слишком много работаешь и редко отдыхаешь. Не спорь, я точно знаю, что это так.
Энджи, если ты надеялась, что я поделюсь с тобой какой-то житейской мудростью, увы, я тебя разочарую. Могу дать тебе только одно напутствие: получай от жизни удовольствие, принимай то, что она дает, особенно пока находишься здесь.
С любовью, твоя А.».
По щекам Энджи ручьем потекли слезы. Однако поплакать всласть ей помешал стук в дверь. Энджи сунула письмо под подушку, подошла к двери и открыла ее. Как и следовало ожидать, в коридоре стоял Кейд.
— Ты плакала, — сказал он обвиняющим тоном.
— Нет, просто вспомнила Аллегру. Скажи, Кейд, она была счастлива?
Кейд как-то странно посмотрел на нее.
— Она всегда была жизнерадостной, безмятежной… Думаю, да, она была счастлива.
Несмотря на то, что в твоей жизни была еще и Селин Рокстен? — подумала Энджи. Сомневаюсь. Однако она сочла за лучшее оставить эти мысли при себе.
— Почему Аллегра хотела, чтобы я приехала за ее наследством на остров?
— Не знаю. — Кейд помолчал. — Кажется, после того, как ее отправили учиться в частный пансион, вы с ней редко виделись?
— Да, редко, — рассеянно ответила Энджи.
— Должно быть, ваша дружба была очень крепкой, если выдержала испытание временем и расстоянием. Аллегра всегда знала, чего хочет, и она хотела, чтобы ты приехала на остров. — Кейд посмотрел на часы. — Ланч уже готов, поешь со мной?
Кейд не спросил о письме Аллегры ни за ланчем, ни позже, вероятно, он не подозревал о его существовании. Когда он улетел, Энджи поднялась в свою комнату и дала волю слезам.
Кейд звонил каждый вечер, и Энджи стала ловить себя на мысли, что весь день с нетерпением ждет звонка Кейда. Кейд коротко, но очень емко и выразительно описывал ей города, из которых звонил, шутил, иногда поддразнивал Энджи, интересовался, как прошел день у нее. В жизни Энджи не происходило каких-то значительных событий, но она рассказывала, как ходила на шлюпке в Белую бухту или как под руководством миссис Болтон училась готовить яблочный пирог. Только позже Энджи поняла, что именно во время этих вечерних бесед по телефону произошло то, чего она боялась: она полюбила Кейда; пока же она знала только то, что разговоры с ним приносят ей необъяснимое удовлетворение.
В предпоследний вечер ее пребывания на Треско Кейд не позвонил. Энджи прождала допоздна и легла спасть с нелепым, как она считала, ощущением, что день прожит впустую. Наверное, по той же причине ночью она спала хуже обычного, часто просыпалась. В конце концов, она призналась самой себе, что стала в какой-то степени зависимой от Кейда. Не то, чтобы от него зависело ее счастье, но Энджи стала испытывать потребность в общении с ним.
Утром, здороваясь с миссис Болтон, Энджи заметила:
— Кажется, в этом году лето наступит рано.
— Да, похоже, — согласилась экономка. — Сегодня будет ясный день.
— Я хотела сегодня отправиться в Белую бухту.
— Что ж, погода должна быть хорошей. Я соберу вам поесть.
— Спасибо, но мне бы не хотелось отвлекать вас от дел. Я сама приготовлю себе бутерброды.
Миссис Болтон решительно отмела ее возражения.
— Ерунда, вы меня ни от чего не отвлекаете, для меня собрать корзинку для пикника на одного человека — минутное дело. — Миссис Болтон с видом знатока посмотрела на небо. — В обратный путь собирайтесь часа в два, тогда успеете вернуться до отлива. И не выходите в открытое море, а то, этак можно уплыть и в Африку. — Миссис Болтон посерьезнела и покачала головой. — Не нравится мне, что вы плывете в одиночку.
— Не волнуйтесь, я умею обращаться с лодкой.
Полчаса спустя Энджи, переодевшись и надев широкополую шляпу, загрузила в шлюпку корзинку с едой и питьем и ветровку — на случай, если станет прохладно.
— Но если вдруг погода испортится или еще что-нибудь пойдет не так, — напутствовала ее экономка, — оставайтесь в бухте и ждите, если вас долго не будет, я пришлю за вами мужа.
Энджи заверила, что так и поступит.
Благополучно доплыв до Белой бухты, Энджи сошла на берег и отправилась исследовать рощицу. Когда солнце стало заметно припекать, она расстелила под пальмой плед и села перекусить. Миссис Болтон была прекрасной поварихой, но вопреки ее предсказаниям Энджи не очень проголодалась. Она съела только кусочек пирога и ломтик бекона, запив все это домашним лимонадом.
Энджи было грустно. Ее пребывание на острове подходило к концу, завтра она попрощается и с этим прекрасным местом, и с Кейдом. Она не вернется на Треско, а Кейд не станет ее разыскивать, но Энджи этого и не желала: пока в жизни Кейда есть Селин Рокстен, он мало, что может предложить другой женщине.
Энджи посмотрела на часы. Время еще есть. Она легла на плед и стала смотреть на море, потом закрыла глаза. Как оказалось, зря. С закрытыми глазами она почему-то еще отчетливее вспоминала каждое движение Кейда, каждый его взгляд, каждое слово, его ослепительную улыбку, его красивое лицо с правильными, чуть резковатыми чертами. И собственную реакцию на его поцелуи и ласки. Энджи прекрасно помнила, что Кейд без труда воспламенял ее в считанные секунды.
