— Вряд ли, но лучше осторожничать, чем сожалеть.
Движение на трассе не было плотным. Ни один здравомыслящий человек не выехал бы из дома в такую погоду без крайней необходимости.
— Думаю, ты слишком оптимистично настроен, если решил, что все к утру растает, — заметила она.
— Хочешь рискнуть и отложить поездку на другой день?
— Ни за что!
— Я так и думал.
Оба молчали до тех пор, пока Нат не проехал через Гайд-парк и не припарковался недалеко от моста.
— О, вот это да!
Люси всматривалась в абсолютно неподвижные, покрытые льдом воды озера. Отстегнув ремень безопасности, она открыла дверцу, впуская в салон снежный вихрь.
Они выбрались из автомобиля, взялись за руки и побежали.
Собрав пригоршню снега, Люси слепила снежок, запустила им в Натаниэля и завопила, когда он принял ответные меры — его снежок угодил ей под жакет.
«Люси была права, — думал Нат, пока они собирали снег, лепя из него ком и смеясь, как дети. — Это безумие, но самое лучшее из возможных безумий».
Они слепили огромное туловище снеговика, затем приладили к нему голову.
Водители, проезжающие через парк, одобрительно кричали. Когда Люси помахала им в ответ, Нат схватил ее за руку, боясь, что кто-нибудь остановится и тогда их уединение будет нарушено.
Конечно, ее едва ли узнают. Освещено место плохо, да и снег продолжает идти. Просто Нат, как эгоист, не хотел делить Люси ни с кем.
Она подняла сияющие глаза, снежинки садились на ее ресницы, завитки волос выбились из-под шапки. Снег падал на теплые губы и таял.
— Хватит? — спросил Нат, стараясь не поддаться желанию зацеловать Люси до беспамятства. — Он достаточно большой?
— Не он. Она. Лили.
— Снеговик-девочка?
Люси взяла две пригоршни снега и придала телу снеговика округлые очертания.
— Теперь точно она. — Молодая женщина улыбнулась Нату. — Равные возможности для всех: добрых фей, Санта-Клаусов, снеговиков. Жаль, что мы не захватили для нее одежду.
Нат снял с головы шляпу из овечьей шерсти и надел на голову Лили.
— Хорошенькая, — протянула Люси и обернула своим шарфом шею снеговика. Затем она достала телефон и сделала снимок.
— Дай его мне, — предложил Нат. — Я сфотографирую вас обеих.
Люси присела, обнимая снежную бабу, и одарила Ната самой ослепительной из улыбок. Потом она произнесла:
— Нет, подожди, ты тоже должен быть на снимке. Это напоминание о том, в какую неприятность ты ввязался, подхватив незнакомку на лестнице.
— Думаешь? — спросил Нат, устраиваясь рядом с Люси и держа телефон в вытянутой руке. — Надо ближе. — Он обнял ее, прижимая к себе так, чтобы их щеки соприкасались.
Люси захихикала:
— Должно быть, мы похожи на двух белых толстяков из рекламы автомобильных шин «Мишлен».
— Говори за себя. — Нат повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Глаза Люси сияли, губы находились в нескольких дюймах от его рта — как на лестнице.
Он постарался вести себя прилично и сделал фото.
— Как получилось? — Нат показал снимок Люси.
— Отлично, — похвалила она. — Я могу разместить это в своем дневнике?
— Как напоминание о безумии в снежную ночь?
— Как напоминание о том, что не все мужчины лживые крысы. Принцы-Очаровашки время от времени оказываются настоящими.
— Нет…
Никакой он не Принц-Очаровашка, а Чудовище, спасенное Красавицей.
Люси упала на спину, раскинув руки и поводя ими как крыльями. На снегу появились очертания, напоминающие крылья ангела.
— Давай иди сюда, — пригласила она Ната, смеясь.
Он присоединился к ней и рисовал на снегу крылья, пока их руки в перчатках не соприкоснулись. Нат посмотрел на лежащую Люси. Она рассмеялась, когда хлопья снега упали на ее лицо, и слизнула их с губ.
— Какой у них вкус? — поинтересовался Нат.
Люси ответила, не задумываясь:
— Вкус счастья. Хочешь попробовать?
Не дожидаясь ответа, Люси перевернулась и прижалась к Нату.
Ее смеющиеся губы коснулись его рта, и он почувствовал, как в душу проникает холодное, влажное, пахнущее мятой счастье.
Все вокруг замерло. Нат обхватил голову Люси, целуя ее в ответ. Когда она подняла веки, ее испуганные, как у котенка, глаза казались скорее золотистыми, нежели зелеными. Она дотронулась губами до его щеки, лизнула ее языком.
— Один из нас плачет, — заявила Люси.
Нат провел по ее щеке большим пальцем в перчатке:
— Может быть, мы оба.
— От счастья, — подхватила она.
— А может, наши глаза слезятся от холода. Мне нужно встать до того, как моя задница примерзнет к земле.
Не давая себе возможности передумать, Нат поднялся на ноги.
— Я помешала тебе представить себя снежным ангелом, — вздохнула Люси, когда он протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
— Все в порядке, я не ангел.
— А кто?
— Будь у меня рождественская ель, на ее верхушку я посадил бы тебя. — Нат, не сдержавшись, провел костяшками пальцев по щеке Люси и снова ее поцеловал. Всего лишь прикосновение, но очень приятное и многообещающее… — Хочешь сделать еще фото? — спросил он, заставляя себя шагнуть назад.
— Да, — сказала Люси и замялась. — Но не думаю, что у тебя найдется лист бумаги.
Он пошарил в карманах и нашел конверт:
— Подойдет?
— Отлично!
Губной помадой она написала крупными буквами: «Здесь была Люси Б.!»
Прикрепив конверт к снежной бабе, Люси достала телефон и сделала фото:
— Прекрасно. Думаю, пора войти в Твиттер.
Молодая женщина стянула перчатку зубами и замерзшими пальцами набрала сообщение:
Спасибо за добрые пожелания, собратья.
Прилагаю фото, чтобы вы знали, что я в порядке.
Люси Б., среда, 1 декабря, 22:43.
Люси оглянулась на Ната:
— Что скажешь? Будут ли они бегать за мной после этого по снегу?
— Это и есть твой план? — поинтересовался он, когда она нажала кнопку «Отправить».
— Плана у меня нет. — Люси посерьезнела. — Спасибо, Натаниэль.
— Благодарить должен я. Если бы не ты, я бы сейчас корпел в офисе и подсчитывал дневную выручку.
— Пора в дом, в тепло. — Люси отвернулась и обняла снежную бабу. — Не растай, Лили. — Она посмотрела вверх. — Снег прекратился.
— Я же тебе говорил. Завтра он растает. Все вернется на круги своя.
— Вернется?
Она не выглядела счастливой.
— Но у нас был сегодняшний вечер. Ты голодна?
Ее глаза вспыхнули.
— Просто умираю от голода.
Обновление дневника.
Веселились и шалили в парке с Натаниэлем. Я не думала, что это произойдет, и он тоже не ожидал. Следует признать, что лепка снеговика — снежной бабы — в парке, в десять часов вечера, в снежную бурю, возможно, не самое разумное, что было в моей жизни. Похоже, эта затея превзошла глупость, которую я уже совершила сегодня.
